дружбе). Как известно, даже актеру требуется какое-то время, чтобы нанести грим и сменить одежду. А тогда предстояло переубедить миллионы людей. В том числе во всем мире. Что этот самый ЛЮДОЕД вообще-то не совсем прожорлив… И не только он один виноват. Есть и другие виновные. «И пошли мы на договор с ним, полностью исчерпав все возможные попытки». Вот такой последней попыткой и должны были стать августовские переговоры с миссиями Англии и Франции. И попробовали бы они отказаться! Отказываются сразу? Отлично! Без проблем! Сами виноваты! Можно начинать переговоры с Германией еще раньше (без цейтнота). Но есть риск долго торговаться с Гитлером. Гораздо лучше, если у него не остается времени. И пусть считает, что это он кого-то «переориентировал».

Но чтобы проводить такую игру, надо было когда-то принять принципиальное решение. 19 августа 1939 г. не подходит. В этот день «игра» шла полным ходом. Но, как и в любой игре, которая когда-то должна чем-то закончиться, в этой можно выделить два принципиальных этапа, которые разделяются «точкой невозврата». На первом (до этой «точки») «главный игрок» может остановить «игру» или принять то или другое решение, которое может изменить ее ход. Пройдя же «точку невозврата», направленность «игры», как правило, сводится к одному варианту, изменить который уже невозможно. И в момент перехода «точки невозврата» «главному игроку» остается только принять «окончательное решение», выводящее «игру» на некий новый уровень.

Вот 19 августа и оказалось для Сталина такой точкой в игре. В этот день он еще мог отказаться от чего-то и выбрать иное ее продолжение. В этот день можно было или отказаться от такой игры (тем самым остановить ее), или сделать «отмашку» о том, что начинается давно готовившийся новый этап отношений с Германией. «НАЧИНАЕМ!!!» В этом и заключалась суть принятия решения. И конечно, оно сыграло определенную роль в последующих событиях, на которые и обратил внимание Виктор Суворов в своих книгах. Обсуждать их интересно. Они оказались полны динамики и трагизма. События же до 19 августа 1939-го не всегда были такими трагичными и публичными. Часто их суть скрывалась в тиши кабинетов. Но, не оценив «подготовительный период», трудно полностью осознать последующие события и дать им соответствующую оценку. В частности, насколько серьезно оценивал Сталин необходимость договориться с западными «демократиями»? Собирался ли он с ними реально о чем-то договариваться или затевал переговоры только как прикрытие? Вот потому и предлагается здесь «отлистать» календарь назад и посмотреть, когда же произошло самое главное заседание Политбюро (если оно было), в результате решений которого и появилась возможность сказать 19 августа: «НАЧИНАЕМ!!»

Подготовка

Но сначала было бы полезно рассмотреть информацию о датах проведения заседаний Политбюро в 1939 году. В статье Случа говорится:

«Из статьи Волкогонова видно, что он «держал в руках» не протокол заседания Политбюро от 19 августа 1939 г., а решение Политбюро от 19 августа 1939 г. В конце 1930-х гг. количество вопросов, по которым Политбюро принимало решения, постоянно возрастало, но при этом число зафиксированных в протоколах заседаний Политбюро неизменно сокращалось (в 1937 г. — 7 заседаний, в 1938 г. — 5). В 1939 г. Политбюро приняло решения по 2855 вопросам, тогда как в течение года было проведено только 2 заседания Политбюро, оформленные именно как его заседания соответствующими протоколами, — 29 января и 17 декабря.

Возможно. Но есть информация и о других заседаниях Политбюро в том году. По крайней мере о двух. Неизвестно, насколько они были запротоколированы, но по поводу одного ссылка дается во вполне серьезной и цитировавшейся выше книге Безыменского:

«Рассматривая военные переговоры как логическое продолжение переговоров политических, Советское правительство уполномочило своих военных делегатов «вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе». Задачи советской военной делегации были рассмотрены и утверждены на заседании Политбюро ЦКВКП(б) 2 августа 1939 г.».

Может, то были только «решения» и никакого «заседания» не было?

Хотя… Подождите-подождите, какого числа заседало Политбюро? ВТОРОГО АВГУСТА? Интересно, интересно… А если собрать в один список некоторые события до и после этой даты?

В среду, 26 июля, в Берлине в обстановке ужина в ресторане «Эвест» состоялась продолжительная беседа Шнурре с Астаховым и руководителем советского торгпредства Бабариным. Заявив, что он выполняет указания свыше, Шнурре сообщил советским представителям о готовности Германии улучшить отношения с СССР и договориться по любым вопросам, в частности в отношении Румынии, Прибалтики, Польши, Японии и по проблемам экономики. Астахов 27 июня отправил в Москву краткую телеграмму, а следом за ней отчет диппочтой, который прибыл в НКИД в субботу, 29 июля. До 2 августа оставалось два рабочих дня — понедельник, 31 июля, и вторник, 1 августа. Вполне достаточно для принятия определенных решений, которые и могли потребовать заседания Политбюро. На нем должны были обсуждаться две темы: как вести себя в переговорах с прибывающими миссиями Англии и Франции (основные советские участники — Ворошилов и Шапошников) и как проводить беседы с немецким послом Шуленбургом (Молотову), которые начинались уже завтра. Ибо требовалось решение «самого главного играющего» — товарища Сталина.

И оно должно было быть принято, ибо со следующего дня (3 августа) в Москве начинается серия встреч Шуленбурга и Молотова, которые вполне можно охарактеризовать как самые настоящие переговоры, но секретного качества, которые и завершились визитом Риббентропа в Москву 23-го числа. Но так как суть одновременно ведущихся переговоров была взаимоисключающей, то 2 августа на Политбюро просто технически нельзя было принять решения о серьезной работе по достижению в обоих направлениях заявленного (ожидавшегося) результата. Подписание итогового документа возможно было только в одном из них. Но теоретически мог быть и такой вариант, что 2 августа могли принять решение окончательно определиться во время переговоров. Дескать, посмотрим, какая из сторон предложит более выгодные условия, те и подпишем.

Но вариантов было всего два: или подписать какую-то конвенцию с западными демократиями против Германии, или договориться с Германией о разделе сферы влияния в Восточной Европе (против западных демократий). Если бы главной была первая цель, то достичь ее можно было раньше. Но к началу августа позиции всех участников были хорошо известны, из-за чего перспектива до чего-то договориться была туманной. Точнее говоря, не было такой перспективы. Поляки наотрез отказались предоставить свою территорию войскам восточного соседа, А правительства стран Прибалтики отказывались всерьез обсуждать идею каких-то гарантий на основе в том числе и термина «косвенная агрессия» (на чем настаивал Советский Союз). Но если бы у Сталина было серьезное желание договориться о чем-то в этой теме, то и действовать ему надо было более реально на основе компромиссов и при взаимном учете интересов. Но этого не наблюдалось. А отсюда возникает вывод, что более важной целью для него был договор с Германией. На это же указывают некоторые события, которые произошли весной — в начале лета 1939 г.

Важным событием оказалась отставка Максима Литвинова с поста наркома иностранных дел 3 мая 1939 г. Формально Сталин объяснил это «серьезным конфликтом» между Молотовым и Литвиновым. Фактически фигура Молотова оказывалась более удобной для проведения переговоров именно с немцами.

3 мая 1939-го была среда. Предыдущие три дня (воскресенье, 30 апреля — вторник, 2 мая) были выходными — праздничными. Когда же мог возникнуть этот конфликт? Скорее всего когда-то раньше. И надо полагать, в связи с какими-то важными событиями. А важные события (как правило) обсуждаются на важных совещаниях. Есть ли информация о каком-то большом совещании в апреле 1939 г.? Оказывается, есть. «Правительственное совещание» (по версии советского посла в Англии И.М. Майского) состоялось в апреле 1939-го:

«Учитывая как английскую, так и французскую позиции, правительство СССР 17 апреля 1939 г., т. е. через три дня после того, как британское правительство сделало нам предложение о предоставлении односторонней гарантии Польше и Румынии, выдвинуло свое предложение. Суть его

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату