кормовой башне, он только поморщился, и отдал приказ:
- Носовой башне стрелять в два раза чаще!
Но затем стало ясно, что полученный пожар мы устранить не сможем -белоснежный корпус нашего 'Нью-Йорка' буквально разорвало внутренним взрывом кормовых погребов. Большинство из тех, кто находился на мостике, включая адмирала Сэмпсона и меня, оказались за бортом. И я понял, что мой прямой долг - спасти адмирала. Но он, несмотря на свой возраст, отлично держался на воде, и даже не потерял самообладания. Когда к нам подскочил 'Глочестер', адмирал сказал, что эта яхта для остальных членов экипажа, а он поднимется на борт последним. И не 'Глочестера', а 'Вилмингтона', ибо он адмирал, и ему положен боевой корабль, а не притон для журналистов и проституток. Так оно в итоге и произошло, и я вместе с адмиралом оказался на борту 'Уилмингтона'. Через пару часов, после доклада командира 'Амазонаса' о потоплении противника, о том, что им оказался итальянский крейсер, и о том, что сам 'Амазонас' получил серьезные повреждения*, Сэмпсон, перенес флаг на 'Бруклин', произнеся всего одну фразу:
- Только бы эти журналисты….
Увы, но он ошибался! Уже через двое суток, многие из газет, вышли с огромными разгромно- скандальными статьями, расписывающими наш бой, и дело запахло международным скандалом…
25 апреля 1989 года. Газета 'Mail and Empire'
Кэтлин Блейк Уоткинс (Kathleen Blake Watkins)**
'Синее море, белая сталь, красная кровь'.
'…и американские корабли устремились на неприятеля. Я, внутренне чувствуя на своей спине взгляды мужчин, попросила у одного из офицеров 'Глочестера' бинокль, чтобы рассмотреть происходящее в мельчайших подробностях. Молодой энсин был учтив и любезен, но рекомендовал держаться подальше от установленных на яхте пушек, и если дадут команду на открытие огня - раскрыть рот, чтобы не оглохнуть. Стоявшие чуть поодаль коллеги из 'Нью-Йорк Таймс' и 'Филадельфия Ньюс' стали ожесточенно спорить и сыпать цифрами и морскими терминами, сравнивая боевые качества испанской 'Бискайи' и флагманского крейсера 'Сэмпсона'. По их словам, 'Сэмпсон' очень рисковал, выбрав для атаки противника практически параллельный курс - вражеские снаряды будут попадать в бронепояс 'Нью-Йорка' практически под прямым углом, с малой вероятностью рикошета, и большой вероятностью пробития брони по нормали. По их мнению нужно было принимать снаряды противника на носовой траверс, прикрытый прочным карпасом - на ближних дистанциях это практически исключало вероятность поражения жизненно важных органов корабля, таких как котлы, паровые машины и артиллерийские подвалы, потом их спор перерос в дискуссию о сравнении максимально допустимой скорости разогрева горизонтальных шотландских котлов с котлами Никлоса…И тут грянул первый выстрел, словно первый весенний гром над ирландским Голуэем под грустную песню шотландской волынки английских оккупационных войск.
А затем еще и еще! Крейсер 'Амазонка' стрелял по испанскому кораблю с максимально возможной быстротой. Вскоре к нему присоединился и более величественный гром тяжелых пушек 'Нью-Йорка'.
- Дамы и господа! Откройте рот и не закрывайте! Мы уполномочены начать вести огонь по испанцам! - громко, пытаясь быть вежливым, напомнил всем корреспондентам энсин.
Хотя пушки на 'Глочестере' были небольшие, прозвучали они громко. И стреляли они часто. В наблюдаемой мной картине, ничего интересного не было - яростно стреляли огоньками орудия американских кораблей, а возле испанца поднимались водяные столбы. Мужчины различали гораздо больше меня, так мистер Смит Гаррисон из 'Лондон Таймс' выкрикнул: 'У испанца сбили пушку!', а кто-то справа от меня: 'Мы попали им в мостик!'. И тут…. Из кормовой башни 'Нью-Йорка' ввысь, взметнулся огненный столб, а затем повалил черный дым. Крейсер, поначалу шел ровно, но затем, все больше и больше отклонялся влево. Нас спасло, что он, сбавляя ход, отвернул в сторону, ибо если бы не этот маневр, то мы могли оказаться совсем рядом с ним, а так, нас разделяло вполне достаточное расстояние, когда флагманский корабль Сэмпсона взорвался.
Это было величественное и одновременно страшное зрелище - клубы кроваво-черного дыма поднялись ввысь почти на полмили, над лазурной гладью спокойного моря. На какое-то мгновенье, мне даже показалось, что белоснежный корпус раненного 'Нью-Йорка' покрылся пятнами истекающего из него кровью.
Стрельба прекратилась, началась ругань - командир 'Глочестера' потребовал машинистов развить максимально возможный ход и направил яхту к тонущему белоснежному красавцу. Мы успели вовремя.
… Я увидела моряка, рука которого висела на клочке кожи, еще у одного не было половины спины, и было непонятно, как он до сих пор жив, и как мог держаться на воде. Потом достали моряка с обрубками ног, кто-то был с раной в животе, и забрызгал кровью, палубу из красного дерева. Раненые все пребывали и пребывали. Большинство из нас вызвалось помогать ухаживать за ними.
…Меня мучил вопрос - что стало с адмиралом Сэмпсоном? Ответ я получила часа через три, подслушав разговор на мостике - адмирала подобрала канонерская лодка 'Уилмингтон'. А затем я увидела (мне показал это учтивый энсин), как над гордым 'Бруклином' взвилось знамя командующего эскадрой. Тогда же я узнала о том, что потопленный американскими кораблями крейсер, оказался не испанским, а итальянским, и что теперь между Италией и САСШ разразиться серьезный скандал…
Но больше чем скандал меня угнетало то, как далеко зашел современный прогресс! Орудие стало настолько совершенным, что на потопление непотопляемого бронированного корабля потребовалось меньше четверти часа! И очень многие из тех, кто сумел спастись с 'Нью-Йорка' останутся калеками и инвалидами на всю жизнь! Неужели нельзя придумать менее жестокие орудия войны? Неужели нельзя вести войны, как ведут их благородные люди - по-джентльменски? Джентльмены на дуэли всегда дерутся по строгим правилам в присутствии посредников. Почему нельзя распространить это правило и на ведение войн? Ведь это ужасно, когда молодые американские парни, еще не имеющие семьи и детей, истекают кровью у тебя на глазах, и не ты, и никто из окружающих не может им помочь…'
- ----------------------------------------------
* В 'Амазонас' попало 17 снарядов. 1-254 мм и 2-150 мм, 4-57 мм с итальянца, 1-203 мм с 'Нью-Йорка' и 9-102 мм с 'Нью-Йорка' и 'Уилмингтона'. Наибольший ущерб нанес 203-мм снаряд с 'Нью-Йорка', пробивший корпус ниже ватерлинии, и выведший из строя паровую машину правого борта, из-за чего, крейсер до конца войны не мог выдавать скорость более 14 узлов.
Не смотря на то, что бой прошел совершенно бестолково, он подвергся углубленному анализу со стороны морских специалистов. Гибель 'Нью-Йорка' от снаряда, залетевшего в амбразуру башни (по итальянской версии), заставила задуматься об уменьшении амбразур орудийных башен. Некоторые теоретики предлагали от них отказаться, считая, что башни приносят только вред, и съедают полезный вес, который можно использовать для установки дополнительного вооружения. Американцы же придерживались двух версий - подрыв на мине, сброшенной итальянцами 'под ноги' 'Нью-Йорку' и взрыв угольной пыли в полупустом бункере, расположенном рядом с погребом. Официальной считалась версия подрыва на итальянской мине, с помощью нее американские политики пытались обвинить итальянцев в тайной поддержке Испании в начавшейся войне.
** Кэтлин Блейк Уоткинс (в девичестве Екатерина Фергюсон, до 1884 года - Уиллис), известна также как 'Кит', родилась 20 февраля 1856 года в местечке Кастлеблэйкеней (Castleblakeney), Ирландия. Эмигрировала в Канаду. Двое детей от второго брака. С 1889 года, редактор женской колонки 'Woman's Kingdom' в торонтской газете 'Toronto Daily Mail', и автор газетных публикаций, в том числе про знаменитого 'Джека-Потрошителя'. Первая в мире официальная женщина-военный корреспондент, была аккредитована Правительством САСШ, для освещения хода испано-американской войны.
Глава. Третий Рейх в 1898 году.
