против России.
Колхозы Советского Союза отдадут всё ради достижения победы, но для полного решения продовольственной проблемы придётся привлекать и крестьянство окрестных государств, находящихся под контролем Советского Союза. Румынию и Болгарию озаботили производством овощей и фруктов. Монголия будет поставлять мясо. Китай расплатится за предоставленную военную помощь рисом и чаем. Найдётся что содрать и с Ирана. Все должны приносить пользу. Строго по народной мудрости - 'с паршивой овцы, хоть шерсти клок'.
Кстати, в этой реальности Китай стал как-то странно усыхать. Совсем недавно, и трёх месяцев не прошло, объявил о своей независимости Синьцзян. Отгороженный горными хребтами и трудно проходимыми пустынями, он и раньше подчинялся центральному правительству чисто номинально, а теперь решил перейти в свободное плавание. Чан Кайши может возражать сколько угодно, но реальной силы подчинить сепаратистов у него нет. И похоже никогда не будет. Молчит и Мао, предпочитая не ссорится с северным советским союзником из-за сомнительного права контролировать этот кусок гор и пустынь. Кроме того, Москва признала 'особые интересы' Японской империи в Манчжурии, что не способствовало улучшению отношений с гоминьданским правительством Китая, но частично сняло напряжение на границе Маньчжоу-го, позволив перекинуть часть войск с Дальнего востока на запад.
Это начинание Москвы Андрей всецело поддерживал.
Если отбросить идиотскую болтовню о необходимости советскому, или российскому, государству соблюдать нормы морали во внешней политике, то всё станет на свои места. Обыкновенный государственный цинизм - не иметь слишком сильных соседей под боком. Этот принцип соблюдается в европейской политике не одно столетие всеми, кто имеет возможность его реализовать. И другие страны воспринимают его как должное.
Совещание подходило к концу. Осталось озвучить классическое 'есть ли у кого вопросы' и можно со спокойной совестью приступать к обычным делам. Ожидание скорого завершения нарушил генерал армии Апанасенко. Поднявшись со своего места он одёрнул китель, посмотрел на карту Советского Союза, висящую на торцевой стене за спиной Верховного главнокомандующего.
- Товарищ Сталин, разрешите высказать некоторые соображения. - Апанасенко дождался разрешения и продолжил. - Мне бы хотелось уточнить положение на вверенном мне Дальневосточном фронте. В последние два месяца нам пришлось передать на западное направление семь дивизий из подчинённых мне армий, существенно ослабив оборону приграничных районов. Призванное пополнение не может обеспечить полноценную замену этих частей. Если японцы начнут войну против Советского Союза сейчас, нашим частям чрезвычайно трудно будет удержать Приморье. Если вообще возможно.
За столом наступила напряжённая тишина. Все ожидали продолжения.
- Командование Дальневосточного фронта считает необходимым приостановить переброску других частей до окончательного выяснения позиции Японии. - Генерал посмотрел на Верховного, ожидая реакции на своё выступление.
Сталин приподнялся со своего места, подошёл к карте, осмотрел районы Дальнего востока.
- Который сейчас час, товарищ Апанасенко? - Вождь повернулся к генералу.
- Двадцать один час сорок восемь минут, товарищ Сталин. - Отрапортовал генерал, сверившись с часами.
- Ну что же, теперь можно. - Сталин подошёл к своему месту, осмотрел въедливым взглядом, сидящих за столом генералов и наркомов. - Сорок восемь минут назад японские самолёты с авианосцев нанесли удар по базе американского флота на Гавайях. Япония вступила в войну против Североамериканских Соединённых Штатов.
Вот это да! Андрей посмотрел на вождя, который переключился к неторопливому набиванию табаком своей трубки, провёл взгляд вдоль стола, оценивая степень удивления присутствующих. Большинство были поражены даже намного больше его. Они ведь не знали, что такой вариант развития событий вообще возможен. Андрей надеялся, что так и будет, но не ожидал, что Япония влезет в войну на три месяца раньше привычного, по предыдущей реальности, срока. Только несколько лиц светились торжеством. Посвящённые, как и должно было быть, принадлежали к разведке всех разновидностей. Невозмутимыми оставались также начальник Генштаба Шапошников и нарком ВМФ Кузнецов, то ли умели держать себя в руках лучше остальных, то ли действительно знали точные сроки
Верховный раскурил трубку, провёл своими тигриными глазами вдоль стола, наводя порядок среди присутствующих на совещании.
- Распределение сил выяснилось полностью. - Сталин нашёл взглядом Андрея, находящегося в самом дальнем конце стола, и закончил фразу. - И теперь наша задача извлечь из этой расстановки максимальную для нашей страны пользу.
7 сентября 1941 года Тихий Океан
- Ну что там, боцман? - Задававший вопрос матрос докурил папиросу и щелчком отправил окурок за борт.
- Тебе, Хомяк, капитан какое задание дал? - Боцман сердито посмотрел на любопытного матроса. - Следить за горизонтом и водой. А ты чем занимаешься? На камбуз пялишься.
Матрос недовольно дёрнул губой. Кличку, данную ему экипажем, он терпеть не мог, но что поделаешь, коли родители тебя фамилией Хомяков наградили. Нравится, не нравится, а терпи.
- Да что тут разглядывать? - Попытался качать права Хомяков. - До самого горизонта ничего кроме волн нет. Чаек и тех не видно.
- Из-за таких вот раздолбаев, как ты, можно запросто не то, что подводную лодку прозевать, но и целую эскадру до самого борта допустить. - Боцман сплюнул за борт и добавил. - Братан недавно с Балтики написал, как эсминец у Ревеля потеряли. Такой же обалдуй облака на небе разглядывал, а торпеда уже у самого борта была.
- Да откуда тут торпеде взяться? - Продолжил упорствовать матрос.
- Марш с поста! - Окончательно разозлился боцман. - Скажешь Карпенко, чтобы пришёл, сменил тебя.
Матрос облегчённо вздохнул и, повернувшись к боцману спиной, позволил себе довольную усмешку. Старательно пародируя походку хромого на одну ногу боцмана, двинулся прочь, начал насвистывать модный в последнее время мотивчик. Успел сделать несколько шагов, прежде чем споткнуться от брошенной в спину фразы.
- И готовься к списанию с корабля. По приходу на базу всем экипажем подадим на тебя рапорт. Не хочешь нести службу в гражданском флоте, послужишь на фронте.
Хомяков резко повернулся, мгновенно стёр с лица усмешку, понимая, что переборщил с передразниванием боцмана, натянул на него угодливо-наивное выражение.
- Михалыч, за что на списание? - Пытался он спасти ситуацию, но было поздно.
Боцман сжимал кулаки и с трудом сдерживался от того, чтобы их применить. Впервые пришлось Хомякову увидеть причину, по которой боцман получил кличку 'рябой'. На красном от гнева лице выступили многочисленные пятнышки синевато-серого цвета - след давнего ожога порохом.
- Я бы тебя, гниду, за борт выбросил, будь моя воля. - Прорычал боцман.
Хомяков испугался по-настоящему. Если, в самом деле, всем экипажем рапорт напишут, то с кораблём придётся распрощаться. В другое время он с радостью покинул бы это ржавое корыто, но во время войны оказаться на берегу опасно возможностью угодить под мобилизацию. Тогда и Танькин хахаль не поможет. Забреют и в окопы. Хорошо если на Дальнем востоке оставят, а то ведь в последнее время почти всех на запад гонят. А о том, что там происходит, такие слухи бродят. Говорят раненых тьма тьмущая, даже за Урал привозят.
Хомяков быстро исчез из поля зрения недовольного боцмана, всё ещё надеясь, что со временем злость пройдёт, и тот не станет выполнять свою угрозу.
А боцман достал заранее набитую табаком трубку, прикурил её и понемногу начал успокаиваться.
