Кофе, конечно, был эрзацем. Мало напоминал настоящее масло и маргарин на бутербродах. Да и свекольный мармелад, добавленный Эльзой позднее, мало походил на то, что приходилось Вернеру есть на завтрак. Но он отхлёбывал мерзкую жидкость, жевал невкусные бутерброды и расхваливал угощение. Ибо главным угощением стола была хозяйка, которая это прекрасно понимала, так как смущённо опускала глаза каждый раз, когда её гость принимался разглядывать высокую грудь.
Вернер подумал, что в следующий раз нужно прихватить что-нибудь из настоящей еды. Если, конечно, следующий раз будет. Хотя бросаемые на него взгляды ясно говорили - следующая встреча непременно состоится.
А Вернер старательно расхваливал хозяйку, приглашал девушку посетить его скромную обитель в офицерском общежитии, где он сможет отблагодарить её за тёплый приём. Эльза застенчиво кивала, теребила в руках крахмальную салфетку, удивлённо распахивала красивые синие глаза каждый раз, когда Вернер удивлял её очередным откровением.
Господин барон, действительно, играет на скрипке и фортепьяно? Ах, жаль в доме нет никаких музыкальных инструментов. Хотя, у дядюшки когда-то была шарманка. Вот только где она сейчас? Господин барон, наверное, шутит, утверждая, что он ещё и лётчик? Неужели один человек может так много уметь? А сможет ли господин барон покатать её на самолёте? Ах, господин барон так добр!
Вернер чувствовал, что девушка нравится ему всё больше и больше. Такая милая непосредственность так редко встречается в это суматошное время. А знакомые ему женщины, по большей части, просто стервы. А уж такая красота вообще редкость.
Девушка, несомненно, была красавицей. По крайней мере умела ей казаться. И эти такие редкие синие глаза. Именно синие, а не голубые, как он решил поначалу. И трогательная улыбка одними уголками губ. И такие красноречивые руки, умеющие всё сказать до того, как откроется рот.
Вернер чувствовал, что плывёт. И что обязательно и непременно появится в этом доме ещё раз, даже если сегодня всё закончится этим целомудренным чаепитием.
Проснулась на стене кукушка и просигналила девять раз, сообщая о наступлении ночи. Вернер с удивлением посмотрел на свои часы. Как быстро пролетели целых два часа?
- Вернер, ты уходишь? - Заволновалась Эльза.
- Разве я могу покинуть такую очаровательную девушку, не получив главной благодарности. - Вернер изобразил аристократический поклон, встал из-за стола и шагнул к Эльзе. Та приподнялась со своего места, протянула руку и осторожно взяла мужскую ладонь своими пальцами. Вернер притянул девушку к себе, обхватил её талию левой рукой, правую приподнял вверх и бережно сдвинул в сторону белокурые волосы. Первый осторожный поцелуй подсказал ему, что уйдёт он из этого дома утром.
Идиллию прервал настойчивый стук в дверь. Эльза растерянно посмотрела на Вернера, отстранилась от него и, поправляя на ходу причёску, поспешила в коридор.
'Кого там принесло в столь неудобное время?' - Подумал Вернер. Следующую встречу нужно устроить у него в апартаментах, где никому не придёт голову тревожить технического директора проекта в тот момент, когда он столь серьёзно занят. Фон Браун налил себе рюмку коньяка, отпил глоток и пошёл к выходу. Следовало, как можно быстрее, выпроводить непрошенных посетителей.
В коридоре его встретила растерянная Эльза.
- Вернер, там какие-то военные. Они говорят, что им срочно нужен унтерштурмфюрер Браун. Велели передать, что это приказание какого-то Дорнбергера.
Что же там произошло? Фон Браун шагнул к двери, растерянно думая о том, что за ним организовали слежку, раз удалось так быстро его обнаружить. Оставил девушку позади себя и вдруг почувствовал, что его обхватывает неожиданно крепкая рука, прижимая к лицу салфетку, которую Эльза весь вечер вертела в ладонях. Сознание неожиданно поплыло и он отключился.
- Получилось? - Вошедший довольно пожилой военный с погонами гауптманна оценил раскинувшегося в узком коридорчике фон Брауна, слегка повернулся назад и сказал. - Давай помоги!
Из-за его спины вперёд проскользнул молодой человек в форме фельдфебеля, подхватил тело безвольно лежащего технического директора ракетного проекта за ноги, и, дождавшись команды, потащил его в комнату.
- Тяжёлый, зараза! - Заметил фельдфебель, обращаясь к своему товарищу.
- А ты чего хотел? - Отозвался тот. - Сам, ведь, слышал сколько у него талантов. Он и конструктор, и музыкант, и лётчик. И, вообще, замечательный мужчина.
- Хватит болтать! - Оборвала его Эльза, недовольная замечанием, высказанным в её сторону. - Переодевайте его, а я пока шприц приготовлю.
Ворча что-то себе под нос, гауптманн принялся снимать с фон Брауна ботинки и штаны, оставив верхнюю часть тела своему напарнику. Раздев его, они вытащили из объёмистой сумки военную форму, натянули её на всё ещё безвольное тело, надели сапоги, застегнули ремни портупеи и приготовили фуражку. Вскоре появилась Эльза, закатала рукав кителя и быстрым профессиональным движением вколола фон Брауну укол.
- И скоро он проснётся? - Спросил старший военный.
- Минут через пять. - Ответила Эльза.
- А подействует? - Высказал сомнение молодой.
- Инструкция утверждает, что препарат действует в девяти случаях из десяти. - Эльза убрала шприц в небольшую коробку и упаковала её в свою сумочку, та же инструкция требовала не оставлять никаких следов данного препарата, которые могли подсказать механизм его действия противнику.
- А, если не подействует? - Продолжал сомневаться фельдфебель.
- Тогда предложим пойти с нами по-хорошему. - Пресёк его сомнения гауптманн. - А не согласится - ему же хуже. У меня команда уничтожить его, если возможности вывезти не будет.
Молодой удовлетворился такими пояснениями, огляделся по сторонам, обнаружил на столе фляжку с коньяком и с довольным видом сгрёб её рукой. Быстро отвинтил пробку и несколькими резкими движениями полил форму, которую они натянули на фон Брауна. Покачал фляжку в руке, оценивая уровень содержимого, сделал глоток и протянул остаток Эльзе. Та, благодарно кивнув, повторила его действия и передала фляжку пожилому. Вскоре коньяк закончился и опустевшая посудина вернулась на стол. Эльза добавила туда же пустую бутылку из под шнапса, создавая видимость солидной попойки.
А фон Браун стал подавать признаки жизни, показывая, что действие хлороформа завершилось. Насторожился гауптманн, вытащил из кобуры 'Люггер', перехватил его таким образом, чтобы удобнее было наносить удар рукояткой. Фельдфебель похлопал пленника по щекам, приводя того в чувство. Пленённый конструктор приоткрыл глаза и попытался сесть, его качнуло к креслу, вблизи которого он лежал, он попытался скомпенсировать это движение и его мотнуло в противоположную сторону. Наконец, он смог выпрямиться и повторил те же действия с головой, мутными глазами оценивая происходящее в комнате.
- Точно пьяный! - Восхитился фельдфебель. - А он болтать не начнёт?
- Не должен. - Успокоила его Эльза. - Говорить под этим препаратом не могут, только пьяное мычание издавать.
- Я тоже могу только мычать. - Развеселился молодой. - После двух бутылок.
- Ты ещё песни петь пытаешься. - Поправил его гауптманн, глянул на часы и добавил. - Хватит болтовни, время подошло. Потащили его к машине. Эльза, проверь чёрный выход.
Девушка быстро вышла на кухню, вскоре выглянула оттуда и кивнула головой. Гауптманн с фельдфебелем приподняли конструктора под руки и повели его через чёрный ход в сторону сада.
Эльза деловито протёрла чашки на столе, фляжку и рюмки, поверхность стола, подлокотники кресла и все другие поверхности, на которых могли остаться чёткие отпечатки пальцев, погасила свет и вышла через главный ход на улицу. Там она уселась на водительское кресло 'Майбаха' фон Брауна, завела машину и на небольшой скорости повела её к выезду с улицы. Пропетляв по улочкам посёлка, в котором она оказывается неплохо ориентировалась, Эльза вывела машину на едва обозначенную дорогу и направила её в сторону моря, стараясь придерживаться самых плохих дорог, дающих надежду на невозможность встречи с другими автомобилями.
