капитан Синельников вытребовал в свой взвод инструктора с несколькими снарядами.
Пашка перехватил сегодня задумчивый взгляд брошенный командиром на шестиствольный пулемёт самоходной зенитки. Значит скоро пулемётчикам предстоит ознакомиться с его устройством. Если позволит режим секретности!
Старшина пристроил на бруствере неглубокого окопа свою винтовку. Если что-то пойдёт не так, и немцы откроют стрельбу, то ему вести огонь по вспышкам. Благо, расстояния до всех возможных огневых точек противника измерены ещё засветло. Нужно надеяться, что этого не произойдёт. Но бывает всякое!
- Началось! - Сказал ему Андрей, зафиксировав какое-то изменение на мосту.
Павел приник к прицелу, направив винтовку на самое опасное место - амбразуру дота, в котором у немцев располагался пулемёт. И пусть самого проёма сейчас не видно, но воткнутый заранее колышек показывает направление на противника. Несколько других колышков, установленных на всякий случай, фиксировали расположение остальных возможных целей.
Пока было тихо. Молчали и на той стороне реки. Охрана, конечно, там была пожиже. Основную опасность для немецкой охраны моста представлял этот берег. И здесь они держали удвоенный комплект постов, полноценный дот, одну из зенитных пушек и караульное помещение. Ограничившись выставлением на том берегу усиленного поста при пулемёте в открытом окопе. Если не считать вторую зенитку, расчёт которой мирно отдыхал на этом берегу, вполне резонно полагая, что самолёты ночью провести прицельное бомбометание не смогут.
По мнению Павла охрана не соответствовала важности объекта. Но и находился мост более чем в ста километрах от бывшей линии фронта. Вряд ли руководство тыловых подразделений ожидает столь стремительно рывка противника. А тем более пристального внимания советских диверсионных групп. Хотя, как сказать? За эти месяцы войны диверсанты Осназа приучили своего противника спать вполглаза, вскидываясь на малейший шорох. Конечно, на глубинах в сто километров никто из них не работал. Слишком мала была вероятность уйти оттуда живыми. Шерстили, в основном, ближайшие тылы. Но и этого было достаточно для того, чтобы осатаневшие от постоянных налётов и диверсий солдаты противника палили по всему, что оказывалось в зоне досягаемости их оружия. Часто попадали по своим же сослуживцам, но иногда удача улыбалась и им.
В последний месяц понесли тяжёлые потери несколько диверсионных групп их Западного фронта, одна пропала в полном составе. После каждой подобной новости капитан Синельников мрачнел и ещё больше ужесточал тренировки. Что приносило ощутимую пользу, так как потери его взвода были наименьшими на их участке фронта. Пашка надеялся, что и на этот раз две недели тренировок позволят им захватить объект с наименьшими потерями.
А операция уже началась. Становилось это понятным по неясному шевелению на позициях противника, да и часы, на которые он бросил очередной взгляд, прикрывшись плащ-палаткой, ясно подтверждали это. Донёсся сдавленный крик с позиции второго пулемёта, находящегося в открытом окопе с той стороны дороги. Со стороны караулки взмыла вверх осветительная ракета, выхватывая из темноты фигуры осназовцев, затянутых в маскхалаты, и неподвижные тела часовых в серо-зелёном фельдграу. Стеганула очередь по чересчур бдительному немцу, заставляя того опрокинуться на стену караульного помещения. В мертвенном свете догорающей ракеты вскочили гранатомётчики, вскинули на плечи свои трубы, отправляя гранаты в двери и окна караульной казармы.
Не успели огненные следы гранат исчезнуть во внутренностях казармы, как проснулся пулемёт немецкого дота, прижимая к земле разрядивших своё оружие гранатомётчиков. Немец длинными очередями поливал пространство перед дотом, не позволяя подняться стрелкам гранатомётов и приблизиться на бросок гранаты другим бойцам.
Пашка мгновенно поймал в прицел скачущее пламя пулемётной очереди, задержал дыхание и плавно потянул за спусковой крючок. Сверкнула вспышка его выстрела, Павел немедленно дослал второй патрон и произвёл ещё один выстрел по амбразуре. Тут же сдёрнул винтовку с бруствера и скользнул вниз под прикрытие окопа. Даже днём не стоит делать с одной позиции больше пяти выстрелов, если у противника есть реальный шанс тебя обнаружить. Ну, а тем более ночью, когда демаскирующее пламя видно за несколько километров.
Панкратов уже спешил в сторону запасного окопа. Вслед нему пристроился Павел, торопясь занять позицию до того времени, как кто-то другой из гарнизона дота сможет открыть огонь из пулемёта. Через пару минут залегли, торопливо восстановили дыхание. Пашка нашёл самый высокий колышек, показывающий направление но дот, но тот до сих пор молчал. Вскоре с той стороны раздался приглушённый взрыв, это кто-то из штурмовой группы отправил вглубь дота противотанковую гранату. Старшина опустил приклад винтовки, кажется его работа закончилась. Своих бы не задеть!
А у моста гремели звуки боя. Тарахтели автоматы, раздавались взрывы гранат, хлопали гранатомёты. Бойцы взвода добивали блокированные в караулке остатки охраны моста. Вскоре огонь стих и капитан, неплохо знающий немецкий язык, прокричал предложение сдаваться. Со стороны казармы что-то ответили ещё живые немецкие солдаты. Опять фраза капитана. И стрельба умолкла окончательно.
Как поняли Павел с Панкратовым, немцы решили не искушать судьбу и сдаться.
Подтверждая их догадку, вверх взмыли две зелёные ракеты - сигнал бронегруппе и мотострелковому взводу выдвигаться к захваченному объекту.
Старшина встал, перехватил поудобнее винтовку и тронулся в сторону моста. У них сегодня ещё очень много работы, которую желательно выполнить до рассвета.
Выложили последний кусок дёрна. Павел выскочил из окопа, пробежал немного вперёд, оглядел следы их работы. Даже с нескольких метров трудно было отличить рукотворную работу от естественных холмиков, в беспорядке разбросанных вокруг их окопа. Правда, ещё относительно темно, но пасмурное небо даёт надежду, что видимость днём не очень сильно будет отличаться от того, что он наблюдает сейчас. Тем более удивительно, что всю ночь небо было ясным, и только ближе к рассвету появились облака, которые вскоре затянули всё небо от горизонта до горизонта. К великому счастью, не было дождя, что позволяло надеяться на поддержку авиации, обещанную вышестоящим командованием.
Пашка махнул рукой Андрею, отмечая окончание подготовки последнего окопа. Вернулся назад и упал на землю. Было жарко, несмотря на прохладу сентябрьского утра и холод земли, на которой он устроился. Больше четырёх часов темноты они махали лопатами, готовясь к предстоящей встрече с прорывающимися частями Вермахта. Подготовили шесть позиций для своей винтовки. Накидали земли и на пяти ложных. Хай, немцы вычисляют, откуда по ним стреляли на самом деле.
Если у них есть специалист по крупнокалиберным винтовкам.
До вчерашнего дня был только один. И тот неудачник! Его винтовка почётным трофеем торчит в блиндаже бывшего немецкого охранения. Стоила она немалой, по меркам Осназа, крови, но оправдала потерянных при её захвате людей. Сам 'ствол' ничего необычного в себе не содержал. Да никто и не ожидал особенных изысков от копии трофейной советской крупнокалиберной винтовки.
Немцы просто скопировали то стреляющее устройство, что попало им в руки!
Уникальным было прицельное оснащение!
Старшина Чеканов долго пытался воспринять захваченное германское оборудование. Умом он понимал основные принципы, но не знал, как именно использовать то, или иное, устройство. Пашке с его четырьмя классами сельской школы не хватало основополагающей теории. А вот младший сержант Панкратов, закончивший полноценную десятилетку, мучился совсем малое время, и очень скоро со знанием дела объяснил своим командирам, как нужно применять те приборы, что были захвачены на немецком аэродроме.
Ничего особенного немецкие учёные не придумали, но, за счёт нестандартных идей, смогли повысить чувствительность обыкновенных приборов в несколько раз. Некоторые из них Панкратов использовал сейчас, оценивая глубину будущей обороны их снайперской пары.
Павел прикинул возможности работы своей винтовки с этой позиции.
А выводы напрашивались не очень радостные. Хороших мест для выбора будущих позиций было не так уж и много. Или нужно было убираться далеко от места предстоящей схватки, жертвуя возможностью полноценно прицелиться, но увеличивая простреливаемый сектор. Или, как можно ближе, подбираться к
