сержант Дзюба. - А здесь какой смысл? Положить под танки диверсантов с такой подготовкой. Эту штабную сволочь за такой приказ расстрелять мало. Это же настоящее вредительство.
- Мы намного больше пользы принесём, если по тылам этой немецкой группы пройдёмся. - Сказал Пашка, уловив на себе взгляд командира. - А тут нас просто из пушек расстреляют. И все наши смерти 'коту под хвост'.
- Всё это, конечно, правильно! - Подал голос командир третьего отделения старшина Иванов. - Но, по-моему, драпать от противника с такой силищей не стоит. Тем более, что враг особо себя не проявил. А мы ещё не показали и половины своих возможностей.
- Как бы потом поздно не было. - Отреагировал старший сержант Дзюба. - Чуть позже подойдёт пара пехотных батальонов и просто возьмёт нас количеством. А перестрелять их всех у нас попросту не хватит патронов и снарядов.
- А никто и не требует 'стоять насмерть'. - Лейтенант Кирин с усмешкой покачал головой. - Пошумим, постреляем, выведем из строя как можно больше немецких солдат. И уйдём! Самое главное, что сумеем задержать противника на несколько часов. - Лейтенант посмотрел по сторонам, отбросил свою напускную весёлость и уже абсолютно серьёзно добавил. - Больше некому!
- Нравится нам этот приказ или не нравится, а выполнять его надо. - Поддержал своего заместителя капитан Синельников. - Нужно продержаться до темноты. А ночью мы уйдём. - Капитан ещё раз осмотрел своих сержантов, задерживая взгляд на каждом. Удовлетворённо кивнул и добавил, подводя итоги совещания. - Все свободны. И берегите себя, ребята.
Пашка повернулся и направился к выходу.
- Седьмой ориентир. Слева 10. Артиллерийский корректировщик. - Кричал Панкратов, стараясь перекрыть шум боя.
Павел перевёл прицел влево, обнаружил немецкого корректировщика, старательно прикрывающегося подбитым в первые минуты боя танком. Вот тот выглянул из-за гусеницы и отлетел назад уже с простреленной головой, вернее с тем, что остаётся от неё после попадания такого боеприпаса.
Андрей прокричал следующие координаты и Пашка перевёл прицел своей снайперки к следующему неудачнику, на свою беду подобравшемуся слишком близко к позиции его винтовки.
А немецкая пехота упорно ломилась к позициям их взвода. Уже более роты, короткими перебежками выдвигалась к их траншеям, всё ещё надеясь дойти на расстояние броска гранаты.
Пока не получалось. Отбить удалось уже шесть атак, считая три утренние. Стало ясно, что отобьют и эту. Немецкие солдаты всё же залегли под секущим огнём пулемётов, не высказывая особого желания умереть вблизи этого моста.
Назойливые понукания унтер-офицеров могли заставить их совершить очередную перебежку, но подниматься в рост на упрямые русские пулемёты было выше их сил.
Павел снял винтовку с бруствера. В ближайшие несколько минут достойных целей не предвидится. А рисковать таким оружием понапрасну просто глупо. Всё равно немцы сейчас отойдут. И будут ждать подхода своей артиллерии и танков. А, может, вызовут авиацию. Хотя самолёты могут пожаловать и по их душу.
Во время пятой атаки десяток Илов изрядно проредил немецкую пехоту, которой не повезло первой добраться до их моста. Да и сейчас в очистившемся к полудню небе барражировали несколько советских истребителей, ожидающих своей законной добычи в виде немецких бомбардировщиков. Не сумев помочь их группе наземными войсками, командование хотя бы обеспечило авиационным прикрытием. Хотя, основная часть авиации сейчас работает дальше, прикрывая с воздуха батальоны сороковой танковой бригады, угодившей в окружение. Оттуда доносятся взрывы крупнокалиберных бомб, перекрывающих непрерывную артиллерийскую канонаду. Да вертятся на относительно больших высотах истребители, охотящиеся друг за другом.
Пашка выглянул из-за бруствера, повёл биноклем вдоль поля боя. Противник залёг и не проявлял особого желания идти вперёд. 'Гансов' можно понять. Вместо долгожданного спасения от неизбежной, как казалось, смерти, опять приходится идти под пули, в любой момент ожидая прощального поцелуя 'костлявой старухи'. Немецкие офицеры благоразумно держались в задних цепях, не желая подставлять себя под снайперские пули. А солдаты не спешили отходить назад, выбрав себе относительно надёжные укрытия как от русских пуль, так и от гнева своего начальства.
Вообще данная часть не производила впечатления своей боеспособностью. Видимо, их недавно перебросили на Восточный фронт из Франции, или каких-то других подобных мест. Они и в первую атаку шли в полный рост. Приятно иметь дело с таким противником. Самоуверен, самовлюблён, самонадеян... и ещё целая куча таких само....
А это зря! Здесь не Франция, Бельгия или Голландия. И даже не Африка, с её джентльменскими правилами ведения войны. Рассказывал капитан Синельников о том, что там творится, вызывая у бойцов удивление отличием поведения своего врага на разных фронтах.
Но здесь не запад. Здесь шутить не любят. И бьют сразу насмерть!
Из этого штурмующего позиции их взвода немецкого батальона только снайперская пара старшины Чеканова уложила не менее десятка офицеров и унтеров. Эти идиоты так старательно сверкали своими погонами, а некоторые даже не сняли фуражки перед атакой, что не наказать их было просто преступлением. Оставшиеся, конечно, поумнели. И даже пустили вперёд шесть лёгких танков, надеясь, что те помогут им взломать оборону противника. Пять лениво дымящих бронированных костров перед мостом подтверждали превосходство советской военной техники над своими врагами. Паре тридцатьчетвёрок их рубежа обороны пришлось потратить всего семь снарядов для того чтобы остановить своего врага. Единственным минусом в данном деле было то, что их танки себя обнаружили.
Подтвердила свою необходимость и шестиствольная 'мясорубка'. Несколько опасных моментов, когда противник, решив, что победа недалеко, поднимался в едином порыве и устремлялся вперёд, смогли разрешить только стволы её пулемёта. Преодолеть этот шквальный огонь не смог никто. Любому солдату тяжело видеть, как всё время гибнут твои товарищи, не один месяц делившие с тобой свои радости и горести. Правда, происходит это не сразу. Но когда за несколько секунд целый взвод превращается в кровавые ошмётки - это выше сил человеческих. Вот и немцы не смогли это преодолеть, несмотря на все утверждения своей пропаганды об их 'сверхчеловеческом' происхождении.
Старшина вспомнил того смешного дедка с козлиной бородкой клинышком, читавшего им лекцию за несколько недель до начала войны. Командиры тогда посчитали этот бред настолько важным, что согнали на его прослушивание весь наличный состав снайперской школы. А речь шла о расовой теории фашисткой Германии. Причём, со слов столичного профессора получалось, что русские имеют намного больше признаков 'арийской расы', чем немцы. А в качестве наглядного пособия использовал профессор его второго номера Андрея Панкратова. Самого Пашку учёный отверг, с ходу сообщив, что у него в роду есть якуты или буряты. Это было абсолютной правдой. Прапрадед, действительно, взял себе жену из одного якутского рода, доказав своё право на соревновании охотников. Да и у прадеда, который его воспитывал с малолетства, жена была полукровкой. Но кто в России обращает внимание на такие мелочи, как национальное происхождение. Лишь бы человек был толковый!
Были, естественно, попытки сделать один народ исключительным и неподсудным. Пашка оглянулся по сторонам. После судебных процессов двадцатых годов, когда сажали за одно слово 'жид', даже думать плохо о людишках данного происхождения, до сих пор небезопасно. Товарищ Сталин, конечно, пытается ограничить влияние этих товарищей. Но не так просто это сделать, как рассказывал им командир на одном из совещаний перед войной. Разумеется, и там люди разные. И наряду с агентами мирового империализма, и просто шкурниками, много и среди евреев людей искренне преданных делу социализма и верящих в особую роль Советского Союза. Вон, хотя бы, Сёма Брикман из пятого отделения сапёров. Не побоится даже самой новейшей мины, любое взрывное устройство раскидает по винтикам, во время финской войны тащил своего раненого командира больше километра по глубокому снегу. Естественно, что в передовых частях все люди такие. Трусы и шкурники в них стараются не попадать, каких бы национальностей они не были.
А немцы затихли. И даже солдаты с самых ближних позиций начали отходить в тыл. Первый признак огневой подготовки.
- Андрей, ищи артиллерийских наблюдателей! - Павел начал торопливо прочёсывать биноклем
