снова: скрип-скрип, скрип-скрип. Резче поворачивается: никого нет. И снова: скрип-скрип, скрип-скрип, скрип-скрип. И так это его удивило: он и бежал, и останавливался, и медленно шел, и сидел. И так это его изводило, сводило с ума. Очнулся он в километрах пятнадцати от своей деревни, совершенно в другой стороне, в голом поле, весь в мыле, весь измученный добрался домой. Ему сразу сказали: „Ведьма тебя сглазила“. И посоветовали сходить к доброму колдуну, он знает наговоры и прочие вещи, знает, как от нее защититься. Парень не поверил и на следующей неделе снова пошел на танцы. Снова заполночь возвращается один и снова скрип-скрип. Оборачивается: никого. Вдруг видит — колесо за ним катится и скрипит. А потом начало на него наезжать. Он от него палкой отбивался — не помогает. Подумал, пошел к деду. Дед ему говорит: „Ты возьми палку, да ударь, да не по колесу, а по тени“. На следующее воскресенье опять пошел на танцы — не так на танцы, сколько на охоту за ведьмами. Ждал — не дождался, когда танцы закончатся. Возвращается по дороге, слышит снова скрип, оборачивается — колесо; идет-идет, идет-идет... Изловчился и как прыгнет, и своей грудью на тень упал. Ничего не понимает, только чувствует — что-то там есть. Он пошевелился — чувствует, колесо под ним — придавила грудь. Он с себя ремень солдатский снимает, через колесо продел, через дырку протянул, застегнул и на дерево повесил. Наутро просыпается — а на дереве бабка висит — ремень продет через горло и через живот — вот так она и осталась...“
Александр Васильевич: Колдунов боялись, потому что они портят всегда всех подряд. Чертей у них — во. И чертей они этих запускали на ветер — не важно, кто там пройдет — ребенок, бабка, девка, парень. Так что тут вовсе не обязательно вред делать сознательно.
Из зала: — А зачем?
— А вот ты зачем на работу ходишь?
Александр Васильевич: Это их природа. Вот ему передали чертей — они мучают. Вот живут у него они в лукошке, подполье, мучают. Ежели колдун совсем устал, он говорит: „Идите листья на осине считать“. Почему листья на осине дрожат? По одной версии потому, что их все время считают. Дерево прокляненное, из него ничего, кроме лодок, не делают. На осине Иуда задавился. А когда черти на осине листья считают — они все разом сдуваются... Чертям нужна работа. Потому что колдун — он страдалец... Его понять можно.
Из зала: Как психотерапевт... (Смех.)
Александр Васильевич: Как психотерапевт. Вообще: ты психотерапевту еще и проблему не заявил, а он уже тебя лечит, лечит...
Из зала: То есть не портить не может.
Александр Васильевич: Не может он не портить.
Юра: У меня был опыт совершенно уникальный. Бабушка помыла ложки святой водицей, а потом их через ручку передала. Я говорю: что ты делаешь? Она говорит: от сглазу.
Но самое смешное, что когда у меня родился сын, однажды плакать начал, беспокоиться, есть перестал и все такое. Я взял ложки, помыл, потом через ручку передал — он поел и успокоился. Причем, при этом ничего не говорил. (Смех.)
Лу: Для детей хороший заговор — нужно умывать и приговаривать: „От черного, от черемного, от урочливого“ — трижды.
Юра: Нет, я ничего не говорил. Я просто не знал, что надо говорить — мне не сказали.
Комментарии
Заговоры — древнейший жанр фольклора; у древних славян были распространены еще в доисторические времена. В древнерусских памятниках они встречаются с XVI-XVII вв. в судебных доку ментах о колдовстве.
Источником художественных образов многих заговоров являются анимистические представления людей. С развитием антропо- и зооморфных представлений болезнь принимала формы то человека, то животного (волка, зайца, щуки). Большое влияние на заговоры оказало христианство (появились образы Христа, святых, богородицы). Языческая же основа заговоров сильно повлияла на христианские наслоения — молитвы. Так, языческий заговор — требование, и христианская молитва в заговорах часто переосмысливается в требование.
Можно выделить несколько композиционных типов заговоров, в каждом из которых использованы свои приемы и средства:
1) „Этические заговоры“ (самая обширная группа) содержат зачин-вступление, описание действия, пожелание, закрепку-концовку.
2) Заговоры, основанные на параллелизме, содержат два сравниваемых явления или действия по их результату: „как живут между собою голубки, так бы любила меня раба Божия (имярек)“; „как эта белая береза стояла во чистом поле, не знала ни уроков, ни призеров, так и ты, младенец, раб Божий (имярек), не знай ни уроков, ни призеров, и будь здоров и долголетен“; „как сохнет и высыхает сук, так сохни высыхай болеток“.
3) Заговоры, в форме обращения.
4) Словесное разъяснение обряда.
5) Констатация исчезновения зла.
6) Символические диалоги.
7) „Абракадабра“ — заговоры, состоящие из набора непонятных „таинственных“ слов».
«Внимательный читатель, безусловно, заметит особый ритм заговорной речи, обилие перечислений, создающих своеобразное синтаксическое ее строение, наличие многочисленных повторений как в тексте (повторы „сквозных“ эпитетов, троекратное
Художественные средства в заговорах играют заклинательную роль. Среди них можно выделить:
1) Развернутые сравнения (особенно, для любовных заговоров):«Как рыбе тошно жить без воды студеной, так бы ему тошно было жить без меня»;
2) Сквозной эпитет: в заговоре на кровь — красный, на опухоль — пустой, в отсушке — ледяной, от сглазу — чудный.
3) Нагнетание образов, выражающих желаемое: «Заговариваю, зашептываю на старую кошечку, что сидит под печкой: отступи, боль, на горы, в леса, в сухие коренья, туда, где нет никакого творенья!»
4) Гиперболизация, численное усиление образа: «Вон все немочи! Трое, девятеро!»
5) Развертывание и усиление образа, куда уйти болезни: «По земле ползите, к морю спешите, из этого тела уходите, этому телу покой дайте и никогда в него не вторгайтесь!»
6) Прозопопея, представленная двумя близкими, но не тождественными явлениями: одушевление, т. е. наделение некоего неодушевленного предмета свойствами живого существа («Матушка печка, укрась своих детушек»,— почтительно обращаются к печи, когда сажают пироги. «Батюшка дымок, разнеси тоску и печаль у меня по чистому полю, по синему морю», — говорят, чтобы прогнать тоску), и персонификация — представление объекта в антропоморфном виде (заря утренняя Марья, заря вечерняя Маремьяна, земля Татьяна, вода Ульяна, матушка Ледь река, царь-огонь, господин-хмель, семь братьев вихорей, Воспа Воспиновна, дуб Егор, змея шкуропея Ириния).
7) Особая заговорная «формула». Слово, речь, даже если имприписывается магическая сила, предполагают наличие двух участников коммуникативного акта: информатора и реципиента. И еслив роли реципиента выступает неодушевленный или неличный объект, возникают особые условия для его одушевления или персонификации.
Простейший заговор имеет два компонента, два «действующих лица»: говорящее лицо, субъект (S) и объект заговора (О): S — О: пойдиты, грыжи, из сеньцей воротьми, из байни дверьми в частое поле...
Однако чаще в заговорах есть третий компонент (М) — своего рода посредник между S и О, наименование той силы, к которой обращаются с просьбой воздействовать на объект заговора. S—М—О: черные вороны, клюйте, съедайте с N двенадцать родимцев. Субъект, как правило, представлен имплицитно. Он выступает эксплицитно только в тех случаях, когда заговорная формула направлена на самого говорящего: тебе, поле, красота, красота, а мне, жнее, легота, легота.
Объект заговора иногда предстает расчлененно: это непосредственный объект—признак, свойство,
