ступеней эволюции. Поэтому при сильных переживаниях, затруднениях и бедствиях во множестве появляются интеллектуальные продукты, похожие на фрагменты древних учений». А насколько усиливается это воздействие, когда древние архетипы воплощены в личном, моем мифе!
Другой положительный момент метода: он позволяет человеку выговориться (рассказать хорошее, плохое — все, что пожелает) и получить при этом положительную социальную реакцию. Наблюдая «становление» личности в мифе начинаешь понимать, что все люди, в общем, хорошие, просто нам не хватает зоркости сердца, чтобы разглядеть, понять и принять их уникальность (таким образом, ВМЛ — это еще и универсальная модель бесконфликтной коммуникации).
К достоинствам метода можно отнести и получаемую личностью возможность разобраться (публично!) в смысле своей собственной жизни. Очень часто рассказ начинается со слов: «А мне ничего не надо», т. е. смысл как таковой настолько замаскирован и от самой личности, что его поисками нужно специально заниматься. А между тем, по мнению психологов, «на высшем уровне иерархии ценностей находится смысл жизни. Жизнь становится непереносимой для тех, кто не имеет цели, для которой стоило бы жить, которой стоило бы добиваться. Утрата смысла жизни порой равносильна смерти. Если человек плохо понимает, для чего он живет, то он не способен устоять в жизненной борьбе, оценить свои возможности. Изучая пациентов, предпринявших суицидальные попытки, психологи обнаружили, что к решению покончить с жизнью их привела негативная оценка перспектив и потеря способности управлять своими делами».
В. Франкл в книге «Человек в поисках смысла» предполагает средством нахождения смысла логотерапию, которая имеет специфическую и неспецифическую сферы применения: «Специфической сферой являются ноогенные неврозы, порожденные утратой смысла жизни. В этих случаях используется методика сократического диалога, позволяющая подтолкнуть пациента к открытию им для себя адекватного смысла. Большую роль играет при этом личность самого психотерапевта, хотя навязывание им своих смыслов недопустимо. Неспецифическая сфера применения логотерапии — это психотерапия разного рода заболеваний с помощью методов, построенных на соответствующем подходе к человеку. В работе „Теория и терапия неврозов“... неспецифическое применение логотерапии иллюстрируется примерами использования техник парадоксальной интенции и дерефлексии при лечении соответственно фобий и навязчивых состояний, с одной стороны, и сексуальных неврозов — с другой. Механизм действия этих техник основывается на двух... фундаментальных онтологических характеристиках человека: способности к самоотстранению и к самотрансценденции». Однако по нашему мнению, эффективнее здесь работа в группе, которая предполагает не только нахождение смысла, но и оценку его реальности частью общества, представленной членами группы.
Выше мы уже писали о склонности психотерапии нашего времени все более углубляться в методы групповой работы, плохо только, что зачастую эмоции и мысли, которые приходят в голову участникам группы, остаются неотрефлексированными, невыраженными (точнее — выраженными на самых общих предикатах — «что-то такое со мной произошло, что как-то изменит что-то когда-нибудь»), следовательно, являются потенциальным источником нового невроза, ведь «групповые проблемы схожи с проблемами личными. Личность противится тому, чтобы обнаружить свою рассогласованность, так как для этого надо посмотреть на скрываемые части своего „я“. Точно так же мы боимся обнаружить рассогласованные коммуникации в своей группе, так как в этом случае мы должны измениться сами и позволить существовать другим позициям. Трудности в общении и конфликты между сторонами возникают и нарастают при естественном ходе вещей в группах, так как эти группы или личности прикованы только к одной форме поведения, одной философии или одной позиции, отрицая существование других». И здесь возникает проблема ведущего группы.
«Работа с любой группой требует, в первую очередь, осознания консультантом своей собственной роли. Эта роль отличается от других ролей в группе своей заинтересованностью в благополучии всей группы и его связью с окружающим миром. Он не принадлежит ни к одной отдельной партии или части группы, если только не считать такой принадлежностью подчинение его интересов целому»,— эти идеи, высказанные А. Минделлом в его введении в психологию демократий, глубоко созвучны идеям вербальной мифологизации. Роль лидера в процессе группы переходит к каждому из ее участников, глубокая демократия при полной ответственности консультанта (лидер как оператор процесса) — все это присутствует и в группах ВМЛ: «Личность в роли лидера может только направлять процессы, но не порождать их!».
Поскольку каждый член группы в тот или иной момент с необходимостью становится лидером, начинает действовать еще один принцип демократического лидерства: «Объективность и нейтральность ко всем сторонам группы являются важными характеристиками лидерства. Я давно постиг эту истину на своем личном опыте. Если мне что-то не нравилось в клиенте, я невольно старался подавить это в себе. Он, конечно, мог это почувствовать и для завершения терапии обратиться еще к кому-нибудь. Теперь я знаю, что ощущение антипатии — это процесс, который можно использовать конструктивно и с пользой для клиента. Когда мне что-то в ком-то не нравилось, на меня в этот момент действовала та часть его „я“, которая использовалась не в полной мере. Если я смогу определить, что меня смущает, а затем помогу клиенту получить доступ к этой части и использовать ее более сознательно в его взаимоотношениях, то мои собственные чувства тоже изменятся».
Сам объект мифа становится вынужденным ауто- и гетеросуггестором, погружается в состояние творческого транса и ведет за собой группу (сначала было мнение, что это группа порождает текст, но анализ конкретных текстов и поведения личности во время создания текста совершенно отчетливо показывает, что текст создается конкретным человеком, а назначение группы — создать личности условия для творческого транса, выслушать, дать наибольшее количество языковых вариантов, послужить орудием социализации мифа-человека). Недаром метод ВМЛ популярен и среди больных неврозами, и среди здоровых. Это своего рода откровенный разговор в поезде дальнего следования с совершенно незнакомыми людьми, которым, зачастую, выдается такая сокровенная информация, которая и самым близким людям неизвестна (недаром разговоры в поездах дальнего следования — один из объектов изучения такого крупного специалиста по МС как Б. А. Грушин): пассажир получает понимание, психологические «поглаживания» попутчиков и радостно-вдохновленный... выходит на своей станции обновленным и ликующим (в случае, конечно, понимающих и приятных спутников).
Для членов группы это очень интересный опыт постижения человека во всех его противоречиях и слабостях, а также выработка позитивных намерений по отношению к окружающим, облеченная в форму совместного творчества (фольклора). Действительно, часто ли приходится творить нам, современным людям, испытывать ведомые только поэтам «муки слова», отливать свои мысли в идеальную форму? Поскольку, по В. Франклу, в каждый данный момент смысл может быть только один, поэтому и текст может быть только один — созданный здесь и сейчас, для этого конкретного человека, запечатлев мотивы данного человека в единственно возможную языковую форму.
Одним из объяснений действенности личных мифов является следующее наблюдение психологов: «Мотивы могут быть осознанными (цели) и неосознанными (установки). При этом индивидуальные ценностные шкалы осознаваемых и подсознательных мотивов разделены и даже могут противоречить друг другу. ...Некоторые люди могут осознанно стремиться к одному (и совершенно искренне провозглашать соответствующие мотивы), а действовать в соответствии с мотивами противоположной направленности, доминирующими на подсознательном уровне. Так, осознанно человек может высоко ценить щедрость — но при этом, под влиянием подсознательной мотивации, на деле проявлять совершенно обратные качества. ...Мотив определяет появление цели как чего-то желаемого в будущем. Цель — образ того, к чему направлен мотив. Поэтому цель и способна осуществлять связи между будущим и настоящим. Возникновение таких связей позволяет цели, как образу будущего, влиять на настоящее и формировать его. Возникает цепочка: возникновение потребности, развитие на ее основе доминирующей мотивации, целенаправленная деятельность по удовлетворению данной потребности. Здесь будущее выступает как форма опережающего отражения, посредством которого человек приспосабливается к еще не наступившим событиям. Временная перспектива, таким образом, структурируется, в нее включаются мотивы и намерения, которые могут осуществиться в будущем.
Считается, что в физическом мире будущее не влияет не прошлое. В психике этот принцип причинности нарушается: в нем ожидаемое (предполагаемое) будущее может воздействовать на настоя
