он действительно думает, что способен спрятаться? Сама его плоть ждала освобождения и указывала путь. Багровые капельки вели в темный переулок.
Жнец шел не спеша, он знал, что жертва никуда не денется. Он хотел дать ей почувствовать всю прелесть истинного страха. Когда кровь пульсирует в висках и сердце бьется все быстрее, готовое вырваться из груди. Мысли сбивчивым потоком проносятся в голове, не позволяя разглядеть себя, ведь над ними главенствует только одна -- 'спастись'. Жаль, что он сам не может испытывать подобных чувств. Работа жнеца накладывает определенные ограничения. Как же он завидует счастливцам, забившимся в самый укромный уголок и ждущих неминуемой смерти. Бедняжки, они до последнего цепляются за надежду спастись. Ничего, он спасет их. Он им поможет, ведь таков его долг.
Глупые люди думают, что жнец -- простой охотник. Он убивает ради забавы. Но нет же! Он не убивает, а отпускает. Сколько их было? Десять? Пятьдесят? Сотня? Любой уже давно сбился бы со счета, но только не он. Сто шестьдесят четыре. Вместе с этим сто шестьдесят пять. Какое приятное число. Но он не должен торопиться. Наслаждение приходит с пониманием. Ведь своей стремительностью, он испортит все и уже не сможет называться жнецом.
Он завернул в проулок. Жертва сидела неподалеку, вжавшись в стену. Жнец проверил, в сознании ли она? Мужчина тяжело дышал, прижимая руку к кровоточащей ране. Одна она уже смертельна, но так нельзя. Пускай жертва ощутит...
Жнец не мог сдерживаться. Неведомая сила переполняла его. Он с завистью посмотрел на затравленную жертву. Должно быть, она сейчас на вершине блаженства. Медленно доставая нож, жнец смотрел, как вздрагивает его очередной трофей.
-- За что? -- тихо спросил мужчина.
-- Ты избран, счастливец. Прими же мой дар! -- слова давались ему с трудом. Предвкушение походило на нестерпимый зуд. Как же приятно слышать звук разрезаемой плоти. Это волшебная мелодия, это гимн!
-- Нет! -- простонала жертва, но убийца уже ничего не слышал. Он был поглощен действом. Удар за ударом, пока в руке не появится приятная усталость. Жертва уже не издавала звуков. Залитый кровью жнец ликовал. Он заглядывал в глаза мертвого мужчины, улыбаясь собственному отражению. Еще один, еще один! Теперь дело за малым.
Как он до сих пор не сбился со счета? Все очень просто. Он вырезал заветное число на груди жертвы. Поэтому ему нужно было следить за собой, чтобы ненароком не испортить полотно для его знака. Жнец разорвал рубаху. Грудь у мужчины была отличная. Широкая, почти без волос -- то, что нужно!
Он принялся чертить, насвистывая модную песенку. Работа работой, но ведь этот простой торговец наверняка привык слышать подобные мотивы. Пускай он уходит под приятные ему звуки.
Кряхтя, жнец не заметил, как в проулке появился человек. Он его даже не почувствовал, пока не услышал хлопки.
Незнакомец стоял, опершись спиной о пыльную стену, и хлопал в ладоши, будто на спектакле.
-- Поздравляю! -- произнес он.
-- Чего тебе? -- прошипел удивленный жнец.
-- Прекрасно, давно не видел подобного.
-- Ты про вознесение?
-- Вознесение? -- задумчиво переспросил незнакомец, -- ты так называешь свою резню?
Жнеца охватил гнев. Он выпрямился и крикнул:
-- Это не резня! Не смей так говорить!
-- По мне, так точно резня, -- безразлично ответил тот, -- хотя, это не так уж и важно.
Удивление прошло, а вместе с ним и гнев. Жнец понял, кто стоит перед ним. Он посмотрел на незнакомца по-новому. Вот он какой, сто шестьдесят шестой. Каждая жертва особенная, но эта была просто бесподобна. Он уже предвкушал, как они вместе насладятся страхом незнакомца. Главное, не вспугнуть. Хотя, куда он отсюда денется?
-- Тебе действительно понравилось? -- спросил он, медленно приближаясь и одновременно забирая вправо, чтобы жертва не попыталась скрыться.
-- Да, я оценил, -- ответил тот.
Кажется, сто шестьдесят шестой ничего не заметил. Неужели он считает себя равным ему, жнецу? Вот дурачок. Жнец подошел вплотную, вроде как желая получше разглядеть незнакомца и всадил нож в печень. Клинок мягко вошел в тело, а какой звук! С блаженной улыбкой он посмотрел на лицо незнакомца. Довольна ли жертва? Конечно, она должна быть удивлена и испугана. Жнец отшатнулся. От растерянности он даже выпустил рукоять, и нож так и остался торчать в боку жертвы. Незнакомец продолжал улыбаться. Даже больше. Теперь его губы изогнулись в зловещей усмешке безумца. Ему не больно? Ошибся, промахнулся или же этот сумасшедший так ничего и не понял?
-- Браво, -- наконец сказал незнакомец.
Его рука со странным перстнем дотронулась до священного клинка и без видимых усилий вынула его. Крови на лезвии не было. Незнакомец держал рукоять двумя пальцами, разглядывая клинок.
-- Неплохо, -- задумчиво проговорил он, -- удобный?
Растерянный жнец не знал, что ответить. Он был потрясен. Животный страх пробрался в его сердце, делая ноги ватными. Но как? Ему же нельзя, ведь он жнец!
-- Никак нельзя, -- пробормотал жнец.
Этого не может быть. Незнакомец осквернил его оружие своим прикосновением. Он испортил ему весь вечер. Он заставил его бояться! Выхода нет, он должен... бежать.
Жнец рванулся с места и выбежал из переулка. Ему казалось, что ноги двигаются слишком медленно, и что незнакомец вот-вот его догонит. Он просто безумен, этот незнакомец. Что ему нужно от жнеца? Ведь тот всего лишь выполнял свой долг!
Дышать становилось тяжелее. Уличный мрак давил на него. Проклятые ноги, почему так медленно!
Жнец споткнулся и растянулся на мостовой. Быстро оглянувшись, он искал глазами безумца. Улица была пуста. Отстал, отбился, выдохся! Или его и вовсе не было? Конечно же, просто сегодня слишком тяжелая ночь. Жаль, пропал клинок, но ничего, есть другие.
Он медленно встал, отряхивая колени. Правая ладонь неприятно саднила. Выдохнув, он собрался идти.
-- Быстро ты бегаешь, -- раздался голос.
Прямо перед ним, всего в нескольких шагах, стоял тот противный безумец. Он был ужасен своим спокойствием. Жнец непроизвольно издал отчаянный вопль и разрыдался. Бежать уже не было никаких сил. Крупные слезы стекали по его щекам.
-- Ну-ну, будет, -- произнес незнакомец, -- что же ты, как малый ребенок?
Утирая слезы, жнец недоверчиво посмотрел на неприятного человека. Он разглядел нож в его руке и разрыдался вновь. Это были слезы страха, смешанные с отчаянием.
-- Как тебя зовут, малыш? -- спросил незнакомец.
-- Я жнец, -- всхлипывая, ответил тот.
-- Нет же, я спрашиваю, как твое имя.
-- У жнецов нет имен!
-- Ты хочешь со мной поспорить?
-- Дитрих. Меня зовут Дитрих.
-- Хороший мальчик, -- улыбнулся странный человек, -- хочешь назад свою игрушку?
-- Угу.
-- Сколько тебе лет, Дитрих?
-- В этом году будет тридцать четыре.
-- Да ты уже совсем большой! -- сказал он, протягивая клинок, -- бери же, не бойся.
Дитрих неуверенно протянул руку и принял оружие. Его священный клинок был вновь при нем. Сила к нему возвращалась. Он уже не боялся незнакомца, он его ненавидел. Промахнувшись один раз, он не промахнется другой. Бедный дурашка считает себя всесильным и унизительно разговаривает с ним, как с маленьким ребенком. Гримаса ярости исказила лицо жнеца и он, подпрыгнув, рассек голову жертвы. На
