А потом, больно ударив напоследок, швырнуло спиной на что-то твердое, и мой организм не придумал ничего лучше, чем в знак протеста потерять сознание.
Что я была злая, когда пришла в себя, сказать мало. Нет, я была просто очень злая. Ненавижу, когда мне делают больно… или бьют… до посинения ненавижу. И когда после смерти родителей попала в интернат, тетка тогда расстаралась, первым делом довела это до сведения всех задир. И откровенных и тихушных… а таких, как я успела заметить за последние пару лет, в любом коллективе всегда на порядок больше. Ходят этакие… вроде правильные… учителя и воспитатели их в пример ставят. А едва взрослые отвернутся, ангелочки превращаются в болотных гадюк… норовящих цапнуть из-под кочки.
Ну, так вот про боль… не сразу до них дошло, что я не шутила. Поначалу всё пытались поймать меня в темном углу и показать… кто в интернате настоящий хозяин. Потом им вытаскивали из носов и скул занозы… я без куска доски в опасные места не совалась…
Ну а я, как водится, сидела в это время в карцере. Так они палату при медпункте про себя называли. Местная медсестра для успокоения туда буйных драчунов запирала, после того, как укольчик вкатит… разумеется. Вот это еще одна вещь… которую я на дух не выношу… уколы и операции разные. И медсестре об этом в первый же момент сообщила. Она оказалась теткой сообразительной, поглядела в мои шалые от ненависти глаза и шприц убрала. Вместо этого принесла кучку книжек, и положила на тумбочку.
Книжки я тоже не любила… до этого случая, но сказать сразу об этом не успела, так быстро она из карцера вымелась. Это уже потом… от скуки, открыла я наугад один томик… самый тощенький… да так и прилипла. Вот с тех пор мы с Мариной и подружились… хотя весь интернат ее за белый халат и подкрашенные волосы Мальвиной называл. Или еще за что другое… я не вникала. Важно другое, она с тех пор мне никогда прививок не делала, сунет какую-то гадость в ложечке, выпей! И всё. А я ей, за понимание, помогала в медпункте убирать, Марина все говорила… что мне надо обязательно в медицинское поступить, вроде призвание к этому имеется. Только тетка решила иначе, после девятого забрала на хутор, трудно ей, видите ли, одной! Ну, так ведь чтобы ее коз ловить, и взвода погранцов маловато будет.
Вот когда Марина узнала… что меня забирают… взяла выходной и выпросила у директрисы разрешение… съездить со мной в город… просто так, на прощание. Вот в тот раз и испробовала я и крутые горки и свободное падение… очень весело было. Но самое странное случилось, когда мы уже на вокзале сидели, электричку в райцентр ждали. Марина ушла куда-то, времени было еще завались, и я развлекалась тем, что в упор глядела в спины дремлющим пассажирам. Очень весело наблюдать, как они вдруг просыпаются и начинают в панике пересчитывать свои сумки и пакеты… не понимая, что их так встревожило.
Вот тогда она и подошла, высокая, рыжеволосая, лицо вроде молодое, а глаза… понимающие такие.
- Ты, - говорит, - девочка, пока еще сама не знаешь, какая в тебе сила дремлет… но наступит час, когда захочешь понять, что с ней делать и как дальше жить. Вот тогда приезжай ко мне в гости… возьму тебя в ученицы. Вот тебе моя визитка с адресом, потерять ее невозможно, как будет нужно, сама найдется.
Встала и ушла, как раз посадку объявили, на Симферопольский, я хорошо запомнила.
Почему я про этот случай сейчас вспомнила? Да всё просто, едва придя в себя после странного падения, села, ощупывая пострадавшие бока и вдруг почувствовала под рукой что-то непонятное. Сунула пальцы в боковой кармашек курточки и обомлела, на ладони лежал, поблескивая золотыми виньетками зеленоватый квадратик картона, с выдавленным на нем давно заученным наизусть именем и адресом. Вот только я прекрасно знала, что никак он не мог находиться тут, потому как стирала куртку всего пару дней назад и все карманы прилежно выворачивала.
Луч солнца упал на позолоту узора, заиграл, заблестел весело… я невольно подняла глаза… и в груди сначала сжалось, а потом громко забухало, заторопилось испуганное сердце.
Место было совершенно незнакомое… какое-то настолько непривычное… что я не сразу разобралась, чем. А потом резко, как ведро воды на голову, пришло понимание.
В доме у тетки развлечений негусто, но телевизор все-таки был цветной. И антенну она спутниковую поставила, для экономии на паях с тремя соседями. Вот и коротали мы дождливые холодные вечера возле ящика, или окна в мир, как тетка его звала. Вкусы у нас, конечно, не совпадали, ни клипы с сумасшедше накрашенными певицами она не выносила, ни папиных дочек, ни дом-2. Зато обожала всякие путешествия, и со знаменитыми ведущими и без них. Ну а мне куда деваться… приходилось смотреть что дают, у нас и в интернате всегда взрослые пультом командовали.
Вот потому я и поняла сразу… что очутилась незнамо где… нет у нас на земле такого места. Чтобы острые скалы всех оттенков фиолетового перемежались мягкими лощинками, заросшими пышно цветущими кустами с сочными листьями странной формы, необычного лимонного цвета.
Тут и припомнились мне книжки… что Мальвина приносила. Интересные книжки, фентези называются. В основном про то, как девчонки в чужие миры попадают. Совсем, как я сейчас. И вот один момент меня всегда в них настораживал… слишком глупо они себя вели, с самой первой минуты. Хватали руками все подряд… и совали в рот, словно сумасшедшие экспериментаторы. Еще смело пинали даже самых жутких монстров и по всякому обзывали всех встречных мужиков, особенно красивых эльфов… а те от такого обращения только млели от восторга.
Я еще тогда, в интернате про это долго размышляла и для себя решила, если бы мне привелось в чужом мире оказаться, нипочем так не поступила. Первым делом спряталась бы понадежнее, и пока обстановку не изучила, носа бы из укрытия не показывала.
Я гордо обвела взглядом окрестности и с размаху хлопнула себя ладонью по лбу. Ну и чего же я тогда сижу здесь на самом виду, если такая умная?
Схватила рюкзачок и вмиг скатилась с ровной площадки на склоне горки в густые колючие кусты, растущие в лощинке. Вполне пригодные, несмотря на густо облепившие стволики ярко-синие цветы, на роль терновых. В которые даже волк лазить не любил.
В кустах было сыровато, но меня это не пугало, сколько раз приходилось отсиживаться и не в таких условиях. Когда тетке ни с того ни с сего приходило в голову копать новый погреб или делать внеплановый ремонт. Причем, как назло, либо в праздник, либо в воскресенье, совершенно наплевав на все мои надежды и намерения. На хуторе и так развлечений негусто, собрались мы, к примеру, с девчонками на восьмое марта в соседнее село сходить, на праздничную дискотеку. А тетка после обеда достает мешок с картошкой и лопату, и радостно так предлагает мне пойти посадить картошечки, чтоб ранняя была.
Ну, весна в этом году и в самом деле рановато пришла… снег еще в феврале стаял и крапива из земли на пригорках уже полезла. Но ведь не факт, что снова снежку не навалит, да и земля еще не провяла. Ни один дурак еще ничего не сажает, все апрельского тепла ждут. Так я тетушке и отпела, за что получила проповедь часа на полтора, и лопату в зубы. И марш-марш, картоху сажать. Снег, конечно, через три дня выпал-таки, так я же виноватой и осталась, накаркала.
Все это я припомнила, на рюкзачке в кустах сидя, и так мне грустно вдруг стало. В кои-то веки собралась, наконец, удрать от настырной тетушки и начать новую жизнь, так на тебе, принесло откуда-то этот смерч… проклятый. Не иначе, дыра какая-то между мирами образовалась… откуда он вырвался… а потом меня с собой и прихватил… другого объяснения я придумать не могу, у меня по физике выплаканная тройка. Хотя и физикой тут вроде не пахнет… а тогда чем? Ну не магией, же?! Кстати о магии я тоже думала… да и как не задуматься, когда на визитке, что рыжая дала, русским языком напечатано - Виктория Вяземская, потомственная русская ведьма.
И, это, по правде говоря, очень настораживало. Ну, вот не верю я в ведьм, хотя и читаю про них с удовольствием. Может, потому, что недавно наш сосед дядя Петя из простого скотника превратился в колдуна и лекаря. После того, как его за пьянку поперли с фермы, он несколько месяцев болтался в городе, говорят, работал в пивбаре, потом торговал на базаре. И вдруг вернулся, да не один, а с чемоданом, полным разных загадочных вещиц. Это его жена, Лизка, рассказывала, и глаза у нее были прямо-таки круглые от восторга и любопытства. А вскоре весь хутор с изумлением наблюдал, как дядя Петя выходит по утрам за коровник, приодетый в черный шелковый балахон с непонятными иероглифами на округлившемся пузе и, подняв руки к восходящему солнцу, бормочет что-то вовсе несуразное. Соседки от любопытства едва с ума не сошли, специально выходили в огороды пораньше, вроде по делам, но ничего из его восклицаний не поняли. А потом тетя Лиза по большому секрету рассказала трем самым болтливым соседкам, что ее
