кургана.
Непролазная дремучесть кустарника впечатляла. Неброские блеклые цветочки, мелькающие среди листьев, как бы намекали, что куст живет своей жизнью и ни чужим мнением, ни посетителями вообще не интересуется.
– А вот здесь есть проход, – сообщил Олег, опускаясь на колени и раздвигая молодые ветки. – Ты постой тут, я пролезу, посмотрю и быстренько вернусь!
– Э-э, так не пойдет! Мне же тоже интересно посмотреть!
– Да там смотреть не на что – ничего не видно…
– Как это? А вход? Он в виде грота? Таинственная пещера, закрытая секретным камнем? Ты должен произнести волшебное заклинание, чтобы камень отвалился? И не хочешь, чтобы я услышала?
– Ты спутала со сказочной пещерой Алладина. А здесь никаких секретов нет – смотри сколько хочешь. Только смотреть не на что, ничего не видно, – и он на четвереньках пополз в глубину терновника.
– Вот я и посмотрю на это «ничего», – сказала я, и влезла в чащобу следом.
И немедленно пожалела о своем порыве. Олег, сопя впереди, конечно расчищал узкий проход, но и на мою долю оставалось множество колючих сухих веточек, которые так и норовили воткнуться если не в глаз, то в бок.
– Олег, долго нам тащиться так? – недовольно поинтересовалась я, поднимая голову. И поперхнулась. Смолкла. Замерла.
Потому что Олег исчез. Его не было впереди. И нигде не было. Коляска тихо катилась под уклон, все сильнее выворачивая на проезжую часть, уже слышался рев грузовика, под колесами которого она будет смята, раздавлена – а я опять сжалась, оцепенела… Безвольно ожидая, когда все свершится. Как всегда…
– Нет! – заорала я. – Олежка!!
И рванулась вперед.
И упала, наступив на подол собственного платья – прямо носом в песок.
«Откуда здесь взялся песок?» – удивилась я.
– Откуда ты здесь? – спросил взволнованно Олег.
Но обращался он не ко мне, а непонятно к кому. К песку, что ли? Сидя на корточках, гладил его, ворошил, набирал в ладонь, всматривался в песчинки.
– Олег… Слава богу… Ты жив… – глуповато улыбаясь сообщила я очевидную вещь.
– Что-то не так. Неправильно. Я совсем не чувствую его! – отчаянно пробормотал Олег.
Я поднялась с коленок. Отряхнулась. Осмотрелась.
Терновника и след простыл. Позади высилась высокая каменная стена, сложенная из больших валунов. И вокруг царила зима: черные безлистные деревья царапали корявыми вершинами сизое мглистое небо. Белый покров снега стлался по земле.
И при этом стояла теплынь. Даже жара. И даже духота. Влажный тяжелый воздух обволакивал, мешая дышать. И не снежный покров укутывал землю, а песчаный. Белоснежный, из все того же песочка, что так заинтересовал вдруг Олега.
– Это что? – ошеломленно воскликнула я.
– Усадьба Шагировых, – не поднимая головы пояснил Олег.
Он все еще продолжая забавляться с песком и мысли его явно были далеки и от меня, и моего вопроса.
– Это вот и есть твое княжество?
– Елена? – вдруг встрепенулся он, вскинув голову. – Что ты здесь делаешь?
– Да так… – промямлила я. – Стою, смотрю…
– Ты прошла! – обрадовался он. – Ты смогла! Вот молодец! Проход открылся для тебя! Я знал!… Ну, по крайней мере, надеялся. Но все получилось: видишь – мы вместе, зря ты боялась!
– Ого! – мой взгляд упал на целую кучу затейливых металлических тарелок, стаканов, подносов и просто брусочков, аккуратно сложенных возле стены. Они отблескивали желтым и белым, подозрительно напоминая вещи из золота и серебра. А один из глубоких ковшей доверху был наполнен перстнями, ожерельями, кулонами. Эти ласкали взор драгоценным посверкиванием самоцветов. – По-моему мы все- таки попали в сокровищницу. Хоть и не в пещере.
– Ух ты! – воскликнул Олег и вскочил с места. Но бросился не к куче богатств, а к пузатой бугристой колбе, валяющейся рядом.
Тщательно стряхнул с нее белоснежные песчинки, вырвал затычку и, наклонив, извлек листочек бумаги:
– Это мамин почерк! Это она писала! – и жадно склонился над запиской.
Но по мере чтения оживление уходило с олегова лица.
– Неприятности? – спросила я участливо.
Он протянул листок. Текст был невелик:
'Дорогой сынок! У нас, здесь произошла катастрофа. Множество людей умерло, но часть мы успели эвакуировать в еще один мир. Вход в него нашелся недалеко от Киршагского кремля. Если ты его помнишь – ты ведь был совсем маленький, когда мы там были. Там сейчас образовался вулкан. Прямо посередине песчаной пустохляби. А она расползлась по всему миру. Вот почти на вершине вулкана вход в иной мир и нашелся. Мы с твоим папой тоже собрались туда. Может быть, будем приходить и обратно, в этот мир. Но когда – не знаю. Бери все ценности, что я сложила тут, пользуйся ими на Земле, они твои. Слушайся бабушку. Расти здоровым, крепким. И умным. Бабушке привет и тоже – здоровья. Надеюсь, у тебя все будет хорошо. Много учись и будь счастлив. Целую, твоя мама.'
Судя по слогу писала этот текст достаточно обыкновенная, вполне недалекая бабенка-квочка, напирающая на прописные истины. Ну что за банальщина: учись, слушайся бабушку, расти здоровым… Еще бы добавила: на горшок хорошо ходи. А из содержательной части записки до меня не все дошло. Какие-то катастрофы, вулканы. Впрочем, главное я уяснила.
– Да-а… – протянула я по окончании чтения. – Кажется, княжество ваше накрылось?
Олег убито молчал.
– И родители куда-то эвакуировались. Не дождались тебя.
Он вздохнул.
– Ну и нечего расстраиваться, – бодро резюмировала я. – На нет и суда нет. Пусть им там будет хорошо. А мы проживем и без княжества. Ценности-то остались! Ты ведь за золотом сюда приходил? Вот и бери его! Драгоценные камни только не позабудь.
Я указала на ковш с самоцветными украшениями.
Олег безучастно наблюдал за мной.
– Хватит киснуть! – прикрикнула я. И взялась за ручку ковша, намереваясь вручить фамильные сокровища наследнику.
Не тут-то было! Взяться-то я взялась, но вот стронуть ковшик с места не удалось. Он был совершенно неподъемный!
– Ого, сколько всего! Чего тут в ковшик напихано-то?
Я ткнула пальчиком в мешанину колец и кулонов – и палец больно ударился об их монолитную горку.
Подергав за выступающее колечко, я убедилась, что оно крепко-накрепко сплавлено с остальным содержимым ковшика. А содержимое, в свою очередь, составляло единое целое с проклятущим ковшом. Сам же ковш был неотделим от золото-серебряной груды, на которой покоился.
– Вот это номер! – не удержалась я от возмущения. – Мамочка, что, подшутила над тобой так? Как эту гору можно утащить?
Олег подошел, подергал склад ценностей за разные выступающие углы, убедился, что они представляют собой не отдельные предметы, а единый монолит, и сделал вывод:
– Катастрофа…
– Да уж, – сочувственно кивнула я. – Даже вдвоем с тобой мы не сдвинем все это с места. И уж тем более не перетащим к себе. На что же вы с бабушкой дальше жить будете?
Олег отвлекся от каких-то своих мыслей, непонимающе уставился на меня:
