цитату из сочинения аж 1988 года: марксистская Философия — Наука партийная. Иначе говоря, политическая, поскольку партии — это явление политической битвы за власть. И это значит, что Диалектический материализм — не совсем философия и уж точно не чисто философия. Это орудие борьбы, и в первую очередь, борьбы за власть. Соответственно, он не может не бороться. Он только это и умеет. А значит, он не может без врагов!
Во времена Маркса врагов у Марксизма не было. Просто мир жил себе, как хотел, и ничего не знал ни о Марксе, ни об Энгельсе. Но они хотели чего-то такого, что тут же сделало их врагами остального мира. Хотели они власти, иначе на них отозвались бы не те враги, которые отозвались, и с которыми по наследству продолжал бороться Ленин. Если бы они хотели найти истину, их, возможно, и вообще не заметили бы, или не очень заметили. Но они определенно хотели захватить власть, да еще и сразу во всем мире.
Это было не под силу отдельному человеку, нужно было сообщество, да еще и способное проникнуть в любую страну. Причем, сообщество, рвущееся к власти, но не очень в этом преуспевшее, чтобы можно было его возглавить. Таким сообществом была естественная Наука, уже два с половиной века бившаяся за право занять место основной опоры власти вместо Церкви. Ядром этого научно-политического движения были материалисты. Именно они устроили Великую французскую революцию 1789 года.
Чем был хорош естественнонаучный Материализм в качестве мозгового штаба партии? Эти люди умели думать, были полны честолюбия, отличались безжалостностью и не боялись крови. Думаю, что русский человек сказал бы про них, что они были бездушны, глядя на то, как они относились к чужой боли. Душу им заменяли идеи, большие идеи, ради которых можно резать как лягушек, так и людей и даже целые народы и страны. Да, научные материалисты были очень хороши, но их было мало, и они были слабы. Два с половиной века их существования в мире были достаточно большим сроком, чтобы убедиться в этом.
Материалистам нужно было придать тупую, бездумную, но огромную разрушительную силу, которой те могли бы управлять. И Маркс находит ее — вот в чем его историческая заслуга. Он придумывает Пролетариат. Думаю, до Маркса никто из пролетариев не ощущал себя пролетарием. Были различнейшие сословия общества — были крестьяне, рабочие, нищие, батраки, прислуга, воры и так далее. Но Маркс ищет, что может объединить этих людей в нужную ему разрушительную силу, и находит: недовольство и ненависть! Недовольство этими проклятыми богачами! И клокочущая ненависть, которую, к тому же, нетрудно растравить.
И там и тут безличность, но это и есть главное. Людям трудно убивать тех, кого они хорошо знают. Трудно просто взять и раздавить даже лягушку, которая смотрит тебе в глаза и хочет жить. Мы чувствуем, что этим как-то отрекаемся от собственной души. Но во имя Науки жертву можно увидеть как биомассу, приготовленную для исследований. Ведь от души отрекся не ты, а Наука. Ты же ни в чем не виноват. Главное — считать себя не мальчиком Вовой или Карлушей, а великим естествоиспытателем, ученым. Точно так же становится легче громить и уничтожать, если тебя нет, а есть революционная масса, которая просто сносит старый мир, как волна…
Если вспомнить Битву Богов, то Зевс и его команда молодых олимпийцев тоже находят такую тупую силу, чтобы победить титанов — сторонников Кроноса. Гекатонхейров. Обычно это имя переводят как Сторукие великаны. Но на самом деле мифы рассказывают, что они были еще и пятидесятиголовыми. Они отламывали от гор целые скалы и швыряли их в Богов, до тех пор, пока не свергли в Тартар.
Помните ли вы, что орудием пролетарской толпы был объявлен булыжник? История повторяется. Она всегда повторяется…
Диалектический материализм как известная нам философия рождается из марксизма-ленинизма уже тогда, когда отгремели бои. Он — идеология и философия советской власти. Но во времена советской власти не осталось тех врагов, с кем воевали Маркс и Ленин. Все это отошло в прошлое. А Диамат все воевал и воевал с ними. Когда читаешь учебники Диамата, все время ощущаешь себя как бы внутри русской поговорки: сердилась баба на базар… а базар-то и не знал. Диамат воюет с западной, буржуазной, идеалистической философией, а она живет себе и не замечает его войны. Да и как ее заметить, если он говорит не о ней, а о какой-то его собственной идеалистической философии, придуманной для удержания памяти о том, что у нас есть враги, а мы — пролетариат. По крайней мере, можем им однажды стать, сплотить ряды и показать всем этим буржуям! Еще раз!
Учебники Диамата всегда безлики. Их писали простые и безвестные бойцы идеологического фронта. Найти среди них философа с собственным лицом нельзя, потому что никого, кто мог бы затемнить лица творцов, к написанию таких учебников не допускали. Поэтому, выбирая издание для рассказа, я выбрал то, что издано попозже — в 1989 году. Тогда уже не было такого давления партии, и значит, нельзя оправдать что-то требованиями времени или угрозой жизни. Поздний Диамат — это действительный Диамат, как он вошел в само наше сознание.
Соблюдая требования научности, учебники Диалектического материализма обычно начинались с разговора о задачах, структуре, функциях, предмете и методе. Все это пустое пускание пыли в глаза. Понять или даже запомнить это нельзя, потому что все это не имеет отношения к действительности. Настоящий разговор всегда начинался с главы, посвященной «Основному вопросу философии». Собственно говоря, и сами составители учебников это не скрывали.
А далее я выберу то, что составит краткий, но достаточный курс Диалектического материализма.
Вот я сижу тут за книгами и ощущаю себя философом и ученым. И когда я так ощущаю себя, у меня рождается восклицание: да дались вам эти Идеализм с Материализмом! Почему вам нет дела до истины, до поиска и исследования?! Пусть найдется в итоге то, что действительно и есть! Но я одергиваю себя: куда ты лезешь?! Это же не философия, это политика, Война Богов. Им же нужно было как-то разделить нас и придумать врагов. Но давайте не забывать: для ученого истина — то, что есть в действительности, а не то, во что он верит. А вера — это признак религии, с которой и воевал Материализм нового времени.
Следовательно, когда марксист говорит нам, что основной вопрос философии — это отношение сознания к бытию, он спрашивает: ты на нашей стороне или на стороне Церкви? И тогда становится ясно, что, говоря о сознании, он говорит не о сознании и о духе, а в конечном итоге — о Боге и его отсутствии. И это проскальзывает повсюду:
Хорошо, мир, может быть, сотворен, а может, не сотворен, да и Бога нет, но почему из этого надо исходить, приступая к исследованию? А если он сотворен и Бог есть? Впрочем, я уже повторяюсь.
Главное вам, я надеюсь, ясно — Марксизм рождается в середине 19 века как революционное учение, то есть учение, нацеленное на переворот мира и захват власти. Исторически он ложится на то основание, которое было подготовлено борьбой за власть материалистов, создавших условия для первой революции во Франции. А они в то время еще определено боролись с Церковью, которая была опорой власти. Сила же Церкви была в том, что она управляла массами, вкладывая в их сознание определенный образ мира, который требовал и определенного поведения.
И вот сначала французские материалисты-просветители, потом немецкие диалектики, а затем
