Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание

Как вы помните, за это Наука объявила Декарта отцом своего метода. Но Декарт, как и Аристотель, оказался все-таки слабоват, чтобы окончательно очистить нас от наследия идеализма. Для него сознание существовало, несмотря на все рефлексы. Поэтому Наука воздает ему должное, но и постоянно поругивает. Заслуга его такова:

«При всем несовершенстве представлений о конкретных деталях рефлекторной модели, она утвердила зависимость действия организма от объективных, самостоятельных по отношению к сознанию факторов — физических и физиологических, тем самым причинно обосновывая регуляцию поведения, которую все предшествующие концепции считали производной от произвольно действующих психических сил» (Там же, с. 164).

Каждый заговорщик однажды проговаривается. Ни разу не помянули сознание в разговоре про Аристотеля, а про Декарта проболтались: задача была — освободиться от зависимости от короля!

«Декарт все эти силы (психические, а точнее, сознание — АШ) как бы вынес за скобки своей схемы рефлекторной реакции (ставшей прообразом различного вида непроизвольных движений) и локализовал их в иной, бытующей по ту сторону 'машины тела', непротяженной субстанции» (Там же).

Вот с «непротяженной субстанцией» он дал маху, потому что она, даже вынесенная за скобки Науки, продолжала оставаться пятой колонной — оплотом врага, пусть тюрьмой, но все же местом, где старик продолжал жить, хоть и под железной маской. Впрочем, какое-то время и это было большим достижением.

«При всей эклектичности этого воззрения оно на три столетия стало центром, вокруг которого шли дискуссии о детерминации и регуляции действия как посредствующего звена между субъектом и объектом, организмом и средой, личностью и системой ценностей, сознанием и предметным миром» (Там же).

Но из-за этого разделения в психологии всегда оставалась возможность раскола и реставрации. Пока король жив, всегда может возникнуть партия, желающая его возвращения на трон. Так, собственно, и было.

«С возникновением психологии как самостоятельной науки сразу же определились два радикально различных направления в трактовке действия как одного из непременных компонентов психической жизнедеятельности человека.

В теориях, считавших предметом психологии сознание субъекта, действие рассматривалось как проявление его имманентной активности, источник которой заложен в нем самом и первичен по отношению к другим, внутрипсихическим явлениям» (Там же).

Вы поняли, что здесь сказали старые придворные интриганы? Нет? Я вам переведу. Тайный язык нужен заговорщикам, чтобы скрывать свои планы от чужих, а мы с вами чужие или, вернее, оболваненные массы, чьими руками и делаются революции. От нас скрывают, но мы можем учиться читать скрытое. Это очень поможет при самопознании.

Ключевое слово здесь «активность». Что это такое? Вообще-то то же самое действие. Но раз в одном предложении действие рассматривалось как «проявление его имманентной активности» — оба эти слова поставлены вместе, значит, активность не совсем действие. А что? Движение. Оно ведь и есть суть любого действия.

Следующее тайное слово — «имманентный». Это просто естественно присущий.

Ну и что это такое, чему исходно присуще движение? Что это за самодвижущаяся сущность? Вспомним того же Аристотеля, от которого идет и традиция использования тайных языков науки. Что это? Да душа, душа!

Проверяем. Последняя фраза утверждает, что этот источник первичен по отношению ко всем внутрипсихическим явлениям. Что еще может быть к ним первичнее, чем психе?

И что это все значит? Да просто летописцы писали этот кусок своей повести прямо с живых документов эпохи. В частности, здесь им попалась секретная записка одного заговорщика другому. Они убрали из нее личные обращения и вставили ее в летопись. А в итоге мы знаем, что разведчик, засланный естественнонаучным лагерем в стан короля, писал своему хозяину, что «В теориях, бурно расцветших здесь в предчувствии возможной реставрации, предметом психологии считается сознание, которое сохраняет возможность для возрождения души!»

С этим уж никак нельзя было мириться, и Наука бросила все силы на сплочение своих рядов. Как идет сплочение сил в политических партиях? Строго по Ленину: сначала надо как следует размежеваться. И вот вся история Психологии — это травля и уничтожение своих, которые выказывают склонность к колебаниям. Тут от посредственностей доставалось даже титанам и основоположникам, таким как Вундт или Брентано.

Во время чисток научного сообщества сначала вырубают явных идеалистов, потом вырубают тех, кто мог хоть как-то быть заподозрен в идеалистическом уклоне. Благодаря этому определяется ядро истых материалистов в Науке, подобно большевикам-ленинцам в социал-демократии.

«Наряду с… направлением, которое отстаивало уникальность психологического действия (как Брентано — АШ) сравнительно с телесным, складывалось другое, определившее статус категории действия как телесно-психической. Это предполагало коренной пересмотр представлений и о теле, и о психике.

Понятие о теле как физико-химической «машине» уступает место его пониманию как гибкого, способного к развитию и научению устройства. Понятие о психике не идентифицируется более с сознанием, данным во внутреннем опыте субъекта.

Эти глубинные сдвиги позволили разработать категорию действия в качестве детерминанты процесса решения биологически значимых для организма задач, в который вовлечена мышечная система» (Там же, с. 165).

Переводить? Учитесь понимать сами. Для начала задайте вопросы к самым ярким и многозначным выражениям. Например, говорится о «глубинных сдвигах». Это важно, наверное? А что за сдвиги?

Понимание тела как физико-химической машины уступает место его пониманию как глубокого, способного к научению устройства? И это и есть глубинный сдвиг? Не отвлекают ли нас от главного? Как это принято в шифрованных записях: Тетя приехала. Все хорошо! А на самом деле: Мы попали в ловушку, срочно шлите за нами подводную лодку!

Вчитайтесь и вдумайтесь, и вы увидите, что глубинным сдвигом было то, что удалось разработать такой подход, при котором понятие о психике более не идентифицировалось с сознанием. А с чем? Ну, мы с вами помним — с работой нервной системы по приспособлению к окружающей среде, обеспечивающему выживание.

Проверяем. Чем завершается записка? Словами о том, что в рамках этого подхода действие стало детерминантой, то есть тем, что определяет, как решать биологические важные для организма задачи. А какие задачи являются для организма биологически важными, если «биос» — это жизнь? Не задачи ли выживания?

Произошла эта революция полтораста лет назад. Как пишут летописцы: «До середины прошлого столетия на всех конкретно-психологических концепциях лежала печать дуализма. <… > Телесному материальному действию, доступному объективному наблюдению, противополагалось внутреннее, внетелесное действие, которое совершается в пределах сознания и потому доступно только для его носителя— субъекта» (Там же).

Как вы понимаете, отсюда и происходит название субъективной психологии. Но если помните, я вначале говорил еще об ассоциативной психологии. Она возникает как еще один оплот, где мог укрепиться изгоняемый из психологии король. Поскольку наступление велось по всему фронту, защитникам старины тоже приходилось придумывать что-то новое.

Вот еще одно донесение прямо с поля боя:

«…в атмосфере, созданной стремительными успехами естественных наук, трудно было отстаивать версию об особой, ничем не обусловленной активности субъекта (то есть субъективная психология слабела — АШ), который превратился в некое подобие спинозовской субстанции, являющейся причиной самой себя ('кауза суй'). Ведь и Декарт, и Спиноза видели эту