Очищение. Том.2. Душа

человека ослабла или возросла, сосредоточилась на том или другом предмете и т. п.» (Там же, с. 275).

Естественно, что такое использование понятий не может быть основанием строгого рассуждения, и Грот задается постоянными вопросами о том, как из них вывести определения, которые позволяют приблизиться к его понятию души.

«Что мы собственно под всеми этими выражениями подразумеваем? То, что человек при известных условиях и обстоятельствах может проявить большую или меньшую способность психической деятельности, усилия и напряжения» (Там же).

Вывод, что называется, из разряда семипудовых пшиков, то есть очевидный и без использования слова «энергия». Более того, вот так прямо можно было бы и рассказывать. Все исследование Грота идет как бы в двух плоскостях: он говорит что-то энергетическое, а потом вынужден давать параллельный рассказ о том же на обычном языке. Это признак того, что он просто хочет сделать перевод какого-то вполне доступного русскому уму понятия на новый научный язык.

Поскольку у меня нет задачи рассказать о философии Грота, я забегу вперед и скажу сразу: так оно на поверку и выйдет. В конце своей статьи Грот вдруг поменяет тон и станет как бы меньше и чуть ли не просителем, мол, не судите строго, я хотел хорошего:

«Методологический прием изучения психической работы или деятельности с точки зрения энергетической нисколько не уничтожает точки зрения внутреннего опыта и необходимости признания психических и этических ценностей для нашего самосознания, хотя бы и явилась впоследствии полная возможность выражения этих ценностей в 'механических эквивалентах'. Энергетика в психологии должна явиться, как выражаются механики и физики, полезной рабочей гипотезой…» (Там же, с. 810).

Язык! Грот просто предлагает нам принять новый язык для описания души. И это бы не страшно, если бы тут же, прогибаясь и подлизываясь, он не соблазнял ученых выкинуть кое-что, что будет мешать этому языку, и с чем психологи не займут достойного места возле кормушки:

«Психология, как наука точная и экспериментальная, конечно, приобретет бесконечно обширные новые горизонты для своих исследований, если, отбросив некоторые старые приемы и отжившие понятия, она приобщится к общей работе естественных наук, то есть к разработке учения об энергиях, о их превращениях и сохранениях в природе и в организмах» (Там же, с. 811).

Покупка. Чистой воды соблазнение, вроде того, что дьявол подсовывал Христу. Зачем приобщаться к общей работе естественных наук, то есть к разработке учения об энергиях, о их превращениях и сохранениях в природе и в организмах тому, кто хочет познать душу? Наверное, чтобы приобщиться к сообществу победителю. Это и есть главная цель научной деятельности Николая Яковлевича Грота.

Если бы я хотел познать душу, то и говорил бы об этом иначе, сохраняя главной целью именно познание души, а не приобщение. И эта цель, если уж быть честным, у Грота тоже есть. Правда, как второстепенная, пробивающаяся струйкой сквозь массивы его наукообразных построений. Она-то и звучит в его жалком предложении: энергетика в психологии должна явиться, как выражаются механики и физики, полезной рабочей гипотезой…

А что, если пройтись по статье Грота именно в поисках этой струи предположений о том, что энергия, как ее видят физики, может иметь отношение к душе? Это точно будет всего лишь прием, вовсе не значимое исследование всей жизни, а исходная рабочая гипотеза, которую можно выложить на нескольких страничках за двадцать минут, а не лет. Тогда окажется, что все энергетические разговоры — поверхностный слой, который мы теперь отличаем от глубинного содержания его исследования.

Это исследование Грота развивается из старого доброго картезианства. Никуда Коля Грот от него сбежать не смог, как ни старался выглядеть самым независимым из философов.

«Как известно всякому, знакомому сколько-нибудь с современной психологической литературой, самою реальною и существенною задачею нашей науки в настоящее время является решение вопроса о характере связи и зависимости, существующей между душевною деятельностью и процессами, с одной стороны, и физиологическими процессами в организме, через посредство которых наше психическое Я находится во взаимодействии с физическим миром или средою, — с другой.

Проблема взаимодействия между психическими и физическими факторами, или, как прежде говорили, между душою и телом, духом и материею издавна занимала философов и была поставлена еще в древности. Но эта проблема особенно обострилась и получила центральное значение в философских системах со времен Декарта» (Там же, с. 258).

Вот и нечего было городить лишнее и посвящать статью «понятию души». Снимаем лишний слой, и статья оказывается посвященной «проблеме взаимодействия» между психическими и физическими факторами, что однозначно приравнивается Гротом к тому, как прежде говорили, между душою и телом. Оно же оказывается душевною деятельностью и процессами, с одной стороны, и физиологическими процессами в организме.

Ба! Знакомые все лица! Грот, оказывается, решил не стоять в стороне, когда идет великая битва физиологов за отстрел души. И он явно не на стороне души, а если и на ее стороне, то как-то скрытно, тайком. Как он тайком был другом Лопатина или врагом.

На какой он стороне, удастся понять, если разберемся в его понятии души. Но оно у него плавает, будто ему до него и в действительности дела нет.

«В этой взаимной связи и зависимости принципиально уже никто не сомневается; взаимодействие сознания и физической среды есть факт» (Там же, с. 261).

Пока у него душа равна душевной деятельности и процессам, равна психическому Я и равна сознанию. Все это картезианство и вырастающая из него психология сознания. Ничего нового. Означает же это то, что процессы отторгнутся от души и притянутся к физиологии нервной системы, если не будет сделано иных предположений.

Грот ищет, ищет где-то посредине, в ключе предположения Страхова о том, что у душевной жизни должно быть множество переходов и состояний. А возможно, и сред.

«Раз признана постоянная связь и зависимость между процессами двоякого порядка, то основным научным требованием, для объяснения его, является отыскание такого общего переходного понятия, которое бы обнимало процессы того и другого рода и объединяло их как моменты или звенья одного и того же связного целого» (Там же, с. 263).

А вот это для меня бесспорно, как предположение Лопатина о неизменяемой основе изменяющихся явлений. Мы точно знаем, что есть тело с его физиологией, и так же точно знаем, что есть душа, которая этим телом управляет. Физиологи считают, что душой этой является работа нервной системы. Теологи видят ее сущностью, живущей в теле и покидающей его после смерти. Определенно одно: ни одно из предположений не объяснило однозначно, как душа управляет телом. И у тех и у других в их объяснениях существуют дыры, которые не позволяют человеку применить их теорию, скажем, для познания себя, для самосовершенствования или для раскрытия необходимых ему способностей.

В действительности дыр быть не должно, потому что при этом мы видим, что душа-то телом управляет, хотя Я не понимает, как это делается. Значит, дыры не во взаимодействии души с телом, а в нашем понимании природы этого взаимодействия. Уж обнимать эти два полюса будет «переходное понятие» или служить переходом, связью между ними, это вопрос не существенный. Главное, оно есть и должно быть найдено. Точнее, есть нечто, что связывает, но отсутствует как раз понятие об этом нечто, понятие того, как осуществляется связь и взаимодействие.

Как его искать? Ничего не остается, как делать предположения, исходя из того, что есть в наличии. Я имею в виду, исходя из тех понятий, что уже имеются. Лопатин шел от понятия «духовности». Не души и не духа, а именно духовности. Что такое духовность, он представлял, поскольку был собственником своей духовности. В итоге его жизнь превратилась в битву за понимание, а значит, в битву за то, чтобы заставить других принять его понятие как основу для рассуждений. Ясно, что все рассуждения Лопатина были бы приняты, исходи все из его основ.

Грот идет с другой стороны. Он идет от того, что обнаружила в человеческом теле современная физика. А она обнаружила, что тело — это биоэлектрическая машина. В нем совершенно определенно