ноги коснулись асфальта, нам сделалось так жутко, что мы, не сговариваясь, рванули вверх.
— Знаешь, — сказал мой товарищ, — давай попробуем вон там, у реки. Там, наверно, будет легче.
Высокая мокрая трава облепила наши ноги. Вцепившись друг в друга, мы сделали первые шаги. Не шаги, конечно, а какие-то нелепые прыжки, будто мы ступали не по земле, а по пружинному матрацу.
— Хорошо бы башмаки со свинцовой подметкой, — вздохнул мой спутник.
Я подумала, что хорошо бы просто подняться в небо и не мучить себя. Но теперь уже поздно было отступать. До самого рассвета мы учились ходить. Все тело ломило, голова разболелась. Я чувствовала, что все равно никогда не смогу шагать по-человечески, скорей, уж разучусь летать.
— Давай отдохнем, — предложила я и свалилась в траву.
Когда мы проснулись, солнце уже клонилось к горизонту. Земля вокруг просохла и дышала теплом. Мой товарищ сел и огляделся по сторонам.
— Как это место напоминает то… — сказал он.
— Какое — то?
— То, откуда я взлетел… Там тоже была река и лес на другом берегу…
— А ты в деревне жил? — я спрашивала лишь бы не вставать.
— Нет, в городе… У меня была хорошенькая жена, ну, и как всякая хорошенькая женщина, она любила одеваться, а зарабатывал я не особенно хорошо… Стал брать лишнюю работу, чтобы она могла что-нибудь себе купить, возвращался обычно поздно… Ну и вот… Иду однажды с работы — мимо кафе проходил, — случайно заглянул в окно и вдруг вижу — она… Танцует с каким-то парнем… Большое такое окно, а занавесочка нейлоновая, прозрачная — все видно. В общем, конечно, банальная история, но я тогда почувствовал — не смогу пойти домой. Не помню — сел на какой-то транспорт… Ничего толком не помню. Наверно, на электричке ехал. Утром очнулся — вот также — река, лес… И как-то мне все безразлично сделалось… Ничего не жалко и не хочется ничего… — Он помолчал, потом сказал: — Интересно, почему это я вдруг рассказываю тебе про это? В самом деле, что ли, в человека превращаюсь? — он засмеялся. — Нет, просто место похожее…
Какой-то мужчина с удочками подошел к реке и уселся на берегу неподалеку от нас.
— Ну что, давай попробуем? — сказала я. — Посмотрим, какое впечатление мы на него произведем.
Мы поднялись и кое-как доковыляли до рыболова. Он глядел только на свои удочки, а нас вообще не замечал.
— Здравствуйте, — сказал мой сообщник. Мужчина чуть приподнял голову.
— Клюет? — спросила я.
— Да я только сел, — пробурчал он в ответ.
Мы постояли еще немного за его спиной, делая друг другу знаки, но так и не придумали, как сагитировать этого человека превратиться в гранцимина, и решили на время оставить его в покое. Между тем уже начало темнеть, и мы вспомнили, что со вчерашнего дня ничего не ели.
— Может, полетаем немного? — предложила я. — Заодно и раздобудем что-нибудь съестное…
— Нет. — Мой товарищ помотал головой. — Эдак мы никогда не начнем. Пойдем к тому дому, — прибавил он решительно.
Мы подошли к какой-то развалюхе, постучали в дверь и попросились переночевать. Хозяйкой оказалась одинокая старуха. Мы рассказали ей историю об украденных билетах и потерянных деньгах. Я была уверена, что она тут же выгонит нас вон, но она сжалилась над нами и даже накормила.
— Уж что Бог послал, не обессудьте, — сказала старушка. — Неоткуда мне взять. Что добуду, то и кушаю.
— Да… — протянула я многозначительно. — Теперь всем нелегко…
— Не знаю, кому как, а мне нелегко, это точно. — Старуха стояла у стола, сложив на животе тощие руки. — Все свою доченьку благодарю. Бросила мать, да еще и опозорила вдобавок. Соседи никто не здороваются, шарахаются, как от заразной… Все ей спасибо!..
— А что такое? — спросила я. Старуха охотно рассказала:
— В самое воскресенье — гулянье было, из города сколько машин понаехало — так она что — взяла и полетела! При всем-то народе… Мать ей всю жизнь отдала, а она вот как отблагодарила.
— А если вам тоже?..
— Что тоже? — не поняла старуха.
— Ну… тоже полететь. Вы ведь, сами говорите, одна остались…
— Ну уж нет! — сказала старуха сурово. — Это вы нынче все себе позволяете, а мы нет, мы от вас — небо и земля. Вот уж приберет меня Бог, тогда и налетаюсь, сколько мне положено.
Утром мы вышли из домика и увидели на берегу того же самого человека.
— Клюет? — спросила я.
— Только сел, — пробурчал рыбак недовольно.
— А вчера много наловили?
— Вчера-то? — он оживился. — Семь штук! Одна вот такая была, щучка!
— И как, вкусная?
— Что вы! — мужчина засмеялся. — Она же вся вонючая. У нас ее даже кошки не едят. Я их после обратно в реку выкидываю.
— Надо идти в город, — сказал мой товарищугрюмо.
Не знаю, как мы дотащились до города. Я чувствовала себя совершенно больной и разбитой. Ноги у меня распухли, по коже словно муравьи бегали, во рту пересохло. Мы шли по тротуару, меня беспрерывно толкали то справа, то слева, я боялась, что упаду или закричу от ужаса. Потом мы вышли в сквер и сели на лавочку. Рядом сидела какая-то женщина. Мой спутник попытался заговорить с ней, она бросила на нас подозрительный взгляд, поднялась и пересела на другое место.
— Мы все не так делаем, — сказал мой друг. — Наверно, у нас просто нет таланта. Гранциминиус бы на нашем месте…
Мы немного отдохнули и пошли дальше — непонятно куда и зачем.
— Что же нам все-таки делать?.. — произнес мой товарищ задумчиво, когда мы остановились на перекрестке.
Мимо мчались машины, потом загорелся зеленый свет, и тотчас на мостовую с обоих тротуаров хлынули люди. Кто-то толкнул нас в спину, мой спутник подлетел и повис на секунду в воздухе. Он поднялся не больше чем на метр и вместо того, чтобы лететь прочь от этого места, да как можно быстрее, взял и опустился обратно. В то же мгновение на него накинулись со всех сторон. Люди с остервенением отпихивали друг друга, чтобы продраться в центр страшного клубка.
— Пустите! — кричала я. — Пустите! Что он вам сделал?! Не смейте!..
Никто меня не слышал. Толпа ревела, люди лезли друг на друга… В отчаянии я взмыла вверх и повисла над ними.
— Еще один! — закричал кто-то.
— Еще один! — взвыли остальные. — Ловите его!..
Последнее, что я увидела, подымаясь ввысь, была кровь. Красная кровь архара…
Мне никогда больше не попадался ни полуразрушенный храм в горах, ни ученики доктора Гранциминиуса, ни он сам.
Я вернулась к своей прежней жизни — лечу куда захочется, играю с водопадами, любуюсь закатами и рассветами. Подо мной проплывает земля, надо мной стоят звезды… Говорят, люди уже научились летать на Луну и скоро отправятся на Марс. Нам, архарам, никогда не видать чужих миров — мы слишком привязаны к нашей Земле. К ее воздуху и ее теплу… Впрочем, мы и не грустим о других мирах, с нас достаточно нашего солнца, наших морей, наших пустынь… Иногда — редко — я встречаю такого же, как я, архара-одиночку. Мы проводим вместе несколько часов или дней, лакомимся плодами, нежимся под ласковым ветерком… Потом мы прощаемся. И никогда не назначаем новых встреч…
