— Ну да, конечно, с технической стороны есть разница. Единственное реальное отличие заключается как бы в той чистой прибыли, которая остается после уплаты всех налогов…
— Так что же случится, если вы не будете находится в гробу к рассвету?
— Это будет настоящий ад, мистер Холмс! Тело разложится самым болезненным образом, какой только можно представить, а дух мой навечно будет обречен на заключение в
— Где это?
— В Америке.
— О Боже, старина! Нужно немедленно действовать! Нельзя терять ни секунды!
— Вот и я то же самое говорю.
— Покажите мне то место, где вы в последний раз видели свой гроб.
Холмс схватил пальто и шляпу, и они вышли в темноту лондонской ночи. Холмс окликнул кебмена, дремавшего в своем экипаже на углу улицы, и Паскалини приказал ему ехать к скромному итальянскому ресторанчику возле Холборн-серкус. Когда они прибыли, их встретил невысокий седой человечек, который, посмотрев на Холмса, всплеснул руками и закричал:
— Мадонна! Ты укусил сыщика, Гвидо!
— Нет, дядя Луиджи, это всего лишь пятно от…
— Джентльмен ваш дядя? — скептически спросил Холмс.
— Нет, на самом деле очень дальний родственник.
Когда старик повернулся и пошел, Паскалини добавил шепотом:
— Он не знает, что мне шестьсот лет и что я вампир. Он думает, что это у меня такие странные сексуальные привычки.
— Ага, понятно. Так где же был ваш гроб?
— В подвале, signore.
— И ваш дядя совершенно не удивлялся тому, что вы спите в гробу весь день?
— Я сказал, что так мне посоветовал мой хиромант.
Гвидо зажег фонарь, и они спустились в темный подвал по крутой лестнице со скользкими ступенями.
— Расскажите мне подробно, что произошло, — приказал Холмс.
— Я встал после заката солнца, оделся в вечернее платье, вышел
— Да, неудивительно. Я был однажды на званом вечере у мисс Чейст и чувствовал приблизительно то же самое, — пробормотал Холмс.
— Я решил провести остаток ночи дома, работая над своими мемуарами. Я последнее время переписывался с одним английским писателем, который проявил интерес к…
— Хм-м. И когда же вы заметили, что гроба нет на месте? Отсутствует ли что-нибудь еще? Вы дотрагивались до чего-либо после возвращения от мисс Чейст? Дядя спускался сюда? Принадлежит ли вам этот шелковый носовой платок?
— Э-э… нет.
Паскалини взял платок у Холмса и посмотрел на вышитые инициалы. В ужасе он едва не задохнулся и начал быстро ругаться по-итальянски.
— Спокойнее, мистер Паскалини, спокойнее. Как я вижу, эти инициалы для вас что-то значат.
— Это дело рук того самого пресловутого графа!
— Из Трансильвании?
— Да!
— У вас есть какие-либо предположения по поводу того, зачем он похитил ваш гроб?
— О этот грязный, отвратительный, чудовищный, эгоистичный вампир!
— Пожалуйста, сэр, выражайтесь яснее.
— Он тоже желает обессмертить свое имя с помощью того джентльмена, с которым я переписывался, — с английским автором, намеревающимся написать роман о вампирах. Граф опасается, что я, Гвидо Паскалини, стану главным героем этого романа и меня будут помнить в веках. Он не мог примириться с мыслью о честном соперничестве и жаждет уничтожить меня!
— Не бойтесь, сэр! Вы получите свой гроб, до того как встанет солнце.
— Но как это возможно?
— Я, Шерлок Холмс, определил то место, где ваш соперник спрятал его.
— Где?
— Подумайте, Паскалини! В каком единственном месте Лондона старый гроб с итальянской землей не будет бросаться в глаза?
— Кью-гарденз? Трафальгарская площадь? Палата общин?
— Нет, нет и нет! Все до нелепого просто!
— Так где же?
— В Британском музее конечно же! Пойдемте, время не ждет!
Они отправились в Блумсбери, где Холмс попытался пройти мимо ночного сторожа, охранявшего вход через массивные железные ворота вблизи огромных колонн Британского музея.
— Шерлок Холмс? Криминальные истории, говорите? Извините, я не читаю такую ерунду, — сказал человек, вновь раскрывая экземпляр «Франкенштейна», который он читал при свете фонаря.
— От того, пустите ли вы нас в музей, зависит жизнь этого человека, — сказал Холмс.
— Этого? Похоже, у вас идет кровь из горла, — заметил сторож.
— Это всего лишь пятно от… дело в том, что…
— Ладно, не валяйте дурака, я читаю.
— Это невыносимо.
— Мистер Холмс? Может, я вам помогу?
— Как?
Паскалини перекрестил свои глаза и сделал несколько плавных движений. Через одну-две минуты он тихо сказал:
— Теперь мы можем проходить. Сторож нас не заметит.
— Но…
— Он уже забыл, что мы были здесь.
— Восхитительно! Вы должны как-нибудь обучить меня этому фокусу.
— А у вас есть свободное время? Мне для этого потребовалось триста лет.
Они пересекли двор и вошли в огромное здание неоклассического стиля, в котором Британия хранила сокровища, привезенные со всего мира. Когда они проходили по пустынным пыльным залам, Холмс прошептал:
— Я уверен, что мы можем спокойно оставить в стороне греческие и римские коллекции, а также…
— А-ахх! — вскрикнул Паскалини и подался назад, в ужасе взирая на колоссального быка с крыльями.
— …а также ассиийские и вавилонские галереи, — закончил Холмс. — Успокойтесь, мистер Паскалини.
— Scusi. Просто я волнуюсь, понимаете…
— Если этот граф настолько дьявольски хитер, насколько я предполагаю, то в залах со средневековыми экспонатами должен… ага! Так я и знал!
— Мой гроб! — закричал Паскалини, узнав свой драгоценный саркофаг. Он подбежал к нему, чтобы осмотреть, нет ли повреждений, затем резко остановился, когда над его головой захлопала крыльями летучая мышь.
— Негодяй! Изверг!
Холмс показал на распятие, все еще висевшее у него на шее.
