Звёздные Войны: Солдаты смерти
Джо Шрайбер
Действующие лица:
Джарет Сарторис – капитан стражи, имперская баржа-тюрьма 'Чистилище' (мужчина, человек)
Захара Коди – главный хирург, имперская баржа-тюрьма 'Чистилище' (женщина, человек)
Кейл Лонго – заключённый-подросток (человек, мужчина)
Триг Лонго – заключённый-подросток (человек, мужчина)
Мусор – дроид-хирург 2-1В
Ор Мисс – заключённый (дельфанец, мужчина)
Глава 1. 'Чистилище'
Хуже всего было ночью.
Ещё до смерти отца Триг Лонго возненавидел долгие часы после отбоя, тени и звуки, неустойчивую тишину между ними. Уже не первую ночь он неподвижно лежал на койке, не сводя глаз с капель на дюрастальном потолке своей камеры и пытаясь заснуть или хоть как-то расслабиться. Иногда это получалось, и он забывался под действием успокаивающего ощущения невесомости, но потом резко просыпался с часто бьющим сердцем, сухим горлом, тяжестью в животе – от крика другого заключённого, которому что-то приснилось.
В кошмарах на борту имперской баржи-тюрьмы 'Чистилище' недостатка не было.
Триг не знал, сколько всего заключённых на борту 'Чистилища'. Наверное, пятьсот – людей и не только, схваченных в разных концах галактики – точно так же, как он и его семья были схвачены восемь стандартных недель назад. Иногда челноки возвращались почти пустые, иногда – забитые беспокойными инопланетниками и якобы симпатизирующими повстанцам существами всех мастей и рас. Тут были и убийцы, готовые на любой заказ, и антиобщественные элементы, каких Триг ещё ни разу не видел; существа с тонкими губами, которые смеялись и бормотали на непонятных наречиях, казавшихся Тригу лишь щелчками и шипением.
Наверное, у каждого из них были свои тёмные пристрастия и неприязни, воспоминания, запятнанные постыдной тайной или жаждой мести. Сохранять осторожность становилось всё труднее. Скоро понадобятся глаза на затылке. У некоторых они там были. Две недели назад в столовой Триг обратил внимание на высокого молчаливого заключённого, сидевшего к нему спиной, что не мешало наблюдать за подростком красным глазом с обратной стороны черепа. С каждым днём существо с красным глазом садилось к Тригу всё ближе и ближе. Однажды, без всякой объяснимой причины, этот заключённый пропал.
Но только не из снов.
Вздохнув, Триг приподнялся на локтях и выглянул в коридор сквозь прутья решётки. Ночью активность 'Общего поселения' снижалась до минимума, поэтому длинный коридор погружался в серую темень. Родианцы в камере напротив то ли спали, то ли притворялись спящими. Он заставил себя сесть, следя за дыханием, и прислушался к неясным стонам и бормотанию других заключённых. То и дело по своим запрограммированным делам мимо камеры шмыгали дроид-мышь или низкоразрядный блок техобслуживания, один из сотен на этой барже. И, конечно, за всеми звуками различался низкий и едва слышный, но всепроникающий гул турбин, рычащих в открытом космосе.
С тех пор как они очутились на борту, Триг так и не смог привыкнуть к этому звуку, к тому, как он сотрясал корпус 'Чистилища', поднимался по ногам и заставлял дрожать кости и нервы. От него невозможно было убежать, он отравлял каждый миг твоей жизни, этот привычный, как собственный пульс, звук.
Триг вспомнил, как сидел в госпитале две недели тому назад, как отец последний раз дёргано вздохнул и затих, а дроид-хирург отключил биомониторы и стал готовить тело к удалению из палаты. Когда последний из мониторов погас, он и услышал тот непрекращающийся грохот двигателей – ещё одно ненужное напоминание о том, где он находится и куда движется. Триг помнил, каким потерянным и маленьким, каким неизбывно грустным почувствовал себя от этого звука – видимо, то была какая-то особая форма искусственного тяготения, которая работала у него прямо в сердце.
Он знал тогда, как знал и сейчас, что это означает только одно: вероломная и жестокая Империя собирает силы.
'Забудь о политиках, – говаривал отец. – Просто дай им, что они требуют, иначе тебя сожрут живьём'.
Вот сейчас их почти сожрали живьём, хотя они никогда не симпатизировали Сопротивлению – не более схваченных на плановом имперском рейде карманных воришек. Двигатели тирании продолжали скрежетать, унося их сквозь галактику к далёкой луне-тюрьме. Триг понимал, что этот звук не прекратится, а будет звучать бесконечно долго, пока...
– Триг?
Голос Кейла раздался так неожиданно, что Триг вздрогнул. Он обернулся и перехватил взгляд брата. Помятое и заспанное лицо Кейла, повёрнутое в три четверти, казалось висящим в сумраке призраком. Может быть, Кейл ещё не до конца проснулся и думает, что ему всё снится.
– Ты чего? – спросил Кейл, а вырвалось сонное бормотание: 'Тышо?'
Триг откашлялся. Не так давно у него начал ломаться голос, и стоило ослабить контроль за связками, как высокие звуки тут же перемежались с низкими, что ему страшно не нравилось.
– Ничего.
– Боишься завтрашнего дня?
– Я? – Триг фыркнул. – Вот ещё.
– Эт' ничего, если боишься, – Кейл на мгновение задумался, а потом хмыкнул с досадой. – Только сумасшедший ничего не боится.
– Ты не боишься, – заметил Триг. – И отец бы тоже...
– Я пойду один.
– Нет! – слово оцарапало горло, будто острыми углами. – Надо держаться друг за друга – так сказал отец.
– Тебе всего тринадцать, – ответил Кейл. – Наверное, ты не... ну, знаешь...
– В следующем месяце уже будет четырнадцать, – Трига передёрнуло от упоминания его возраста. – Я уже большой.
– Уверен?
– Более чем.
– Тогда спи. Утро вечера мудренее...
Речь Кейла становилась всё бессвязнее – он откинулся на койку. Триг остался сидеть, уставившись в тёмный коридор снаружи камеры, 'Основное поселение', который уже стал для них 'не таким уж и новым' домом.
'Тогда спи', – вспомнил он совет брата, и в то же мгновение чудесным образом, как по подсказке, сон превратился в осуществимую возможность. Триг улёгся и позволил тяжёлой усталости, как одеялу, накрыть себя с головой, приглушая беспокойство и страх. Он сосредоточился на звуке дыхания Кейла, глубоком и успокаивающим: вдох – выдох, вдох – выдох.
Но тут в одном из удалённых уровней баржи раздался нечеловеческий крик. Триг вскочил, тяжело
