исполнить волю ахейского войска. Сама дева не боялась смерти; когда город родной был разрушен, когда пало царство отца ее, она уже перестала надеяться на радость и на счастье. Ей, царской дочери, такою светлой представлялась будущность, а теперь обречена она на позорное рабство. Не может Поликсена вынести этой мысли, она готова лучше низойти в обитель Аида. Правда, тяжко расставаться ей с матерью, тяжко оставить ее на горе и бедность; и горько сетует об этом дева, но твердо, мужественно идет она под руку с Одиссеем на смерть.
Все войско ахейцев собралось у Ахиллова могильного кургана посмотреть, как будет умирать дева. В сопровождении славных вождей рати выступил избранный в жертвоприносители Неоптолем и подвел Поликсену к алтарю, воздвигнутому на могильном холме. Взял он золотой кубок и совершил отцу своему обычное возлияние и, водворив через глашатая Талфибия в войске молчание, воскликнул: 'Досточтимый отец, сын Пелея, прими от руки моей умилостивительную жертву, напейся черной крови этой непорочной девы, которую я закалаю для тебя. Будь же милостив к нам и дай нам благополучный возврат на родину'. Так говорил Неоптолем, молилось с ним и все войско. Потом извлек он меч из золотых ножен и кивнул головой находившимся близ него юношам, чтобы схватили они жертву. Заметив это, Поликсена обратилась к войску арговян с такими словами: 'Арговяне, разорители родного мне города, я умираю охотно. Не прикасайтесь ко мне, дайте мне, дочери свободного отца, и умереть свободной. Царской дочери стыдно рабою нисходить в мрачную область Аида'. Громко выразил народ свое согласие, и Агамемнон повелел юношам отойти от Поликсены. Тогда сама она обнажила грудь и шею и сказала Неоптолему: 'Юноша, если хочешь вонзить в грудь мою меч, вонзай; шея также открыта'. Со скорбью в сердце нанес он деве смертельный удар; глубоко пронзил меч ее шею, и, умирая, пала Поликсена на землю. Дивились ахейцы геройскому мужеству девы, которая и умирая выказала девственную стыдливость и старалась пасть как прилично ее полу. Желая почтить умершую, ахейцы осыпали тело ее зелеными ветвями, другие стали таскать смолистые сосновые бревна и сооружать костер.
В это время Гекуба, закрыв лицо одеждой, приникнув к земле, лежала в шатре своем и посыпала пеплом свою седовласую голову. Туда пришел к ней посланный Агамемноном Талфибий и возвестил, что она с другими троянскими пленницами может похоронить свою дочь. Гекуба отправила тогда рабыню за морской водой: хотела она омыть мертвое тело. Служанка увидела на взморье труп и в нем узнала Полидора, младшего из сыновей Гекубы. Приам, отчаявшись в спасении Трои, отправил этого сына-отрока со многими сокровищами во Фракию, к царю Полиместру, который пользовался некогда его гостеприимством: думал он, что в этом убежище Полидор не подвергнется никакой опасности, когда же вырастет, снова воздвигнет из развалин родной Илион. Но пало царство Приама; жадный, презренный варвар польстился на вверенные ему сокровища и умертвил того, чей отец принимал его в доме своем так радушно. Раба облекла тело отрока одеждой и принесла его к Гекубе, еще оплакивавшей свою убитую дочь. Тотчас же догадалась страдалица, кем и как совершено было это ужасное дело; при виде вероломно убитого забыла она на мгновение скорбь свою и свои преклонные лета и решилась страшно отомстить убийце. Сговорившись с Агамемноном, который ради Кассандры выказывал ей расположение и которого возмутило злодейство варвара царя, пригласила она Полиместра с двумя его сыновьями в свой шатер и обещала показать ему место, где были скрыты сокровища Приама. Но в шатре своем яростно напала она вместе с другими пленницами на злодея и – гнев придал ей силы – выколола ему глаза, в то время как другие троянки умерщвляли детей его. Как бешеный хищный зверь вскочил с земли царь и готов был растерзать разгневанных женщин. На громкий крик его подошел к шатру Агамемнон. С его помощью думал Полиместр отомстить троянкам, но Агамемнон отказал в содействии так злодейски нарушившему закон гостеприимства варвару. Осыпаемый насмешками женщин, в бессильной ярости своей царь утешал себя мыслью, что возвестил Гекубе предсказание о судьбе ее, слышанное им некогда от Диониса. Гекубе суждено было обратиться в собаку, взобраться на корабельную мачту и, бросившись с нее в море, погибнуть. Кассандре же, ее дочери, было суждено принять смерть от руки жены Агамемнона Клитемнестры.
Когда Полиместр был удален, Гекуба с троянками пошла к костру, чтобы вместе сжечь на нем тела дочери и сына. Горе, которое лежало на душе у царицы, превосходило всякие человеческие силы. Погребая обоих детей своих, она вдруг изменила природе своей и превратилась – как гласит предание – в собаку, бросилась в этом новом виде на корабль и спрыгнула с него в море.
Скала, подымающаяся на этом месте над водами Геллеспонта, до самого последнего времени носила название 'Киноссема' – могила собаки.
(Гомер. Одиссея. III, 102; IV, 78)
Когда ахейцы разрушили Трою и возвратились к кораблям своим, Зевс замыслил покарать их бедами; труден и полон бедствий был путь ахейцев по морю, многим из них не довелось возвратиться в родную землю – сгубила их злая судьба и гнев Паллады Афины. При взятии города Аякс локрийский преследовал Кассандру. Вещая дочь Приама искала убежища в храме Афины, но Аякс не почтил святыни храма; подбежав к деве, обнимавшей руками алтарь богини, он отторг несчастную от алтаря с такою силой, что изображение Афины упало на землю. Ахейцы оставили безнаказанным преступление Аякса, чем и навлекли гнев богини на всю свою рать. В самый день взятия Трои Паллада поселила раздор между Атридами. Созвали они в тот день ахейцев на совещание, но не в обычное время, а под вечер. Многие пришли на собрание, охмеленные вином: когда началось совещание, между присутствовавшими поднялся шум и возникли горячие споры и распри. Менелай требовал, чтоб ахейцы немедленно отправлялись в путь; Агамемнон же хотел удержать народ – пока богиня не склонится на милость и не смягчит своего гнева. До самой ночи спорили братья, обращая друг к другу обидные, язвительные речи. Подобно Атридам, и вся рать ахейская разделилась на два мнения: одни пристали к Менелаю; другие – к Агамемнону. Первые рано поутру спустили на море корабли, нагрузили их добычей, взяли пленниц и отправились в путь; другая же половина ахейцев осталась с Агамемноном. Между отплывшими были и Нестор с Диомедом; чуяли они сердцем, что боги покарают ахейцев великими бедами, а потому стремились избежать гибели. С ними отправился в путь и Одиссей, но, доплыв до Тенедоса, возвратился назад, из дружбы к царю Агамемнону. Менелай отплыл от берегов троянской земли позже и уже в Лесбосе нагнал Нестора с Диомедом; здесь остановились они на некоторое время и совещались о том, как плыть далее. Решено было плыть к южной части Эвбеи. Зашумел попутный ветер и понес корабли; к ночи пловцы достигли Гереста. Принеся здесь Посейдону жертву, они немедленно поплыли далее, и на четвертый день плавания Диомед прибыл в Аргос, а Нестор – в родной свой Пилос. Благополучно возвратились на родину и Неоптолем со своими мирмидонцами, Идоменей и Филоктет.
У мыса Суниона в Аттике Менелай отстал от своих спутников: здесь умер его искусный кормчий Фронтис, и не хотел Менелай отказать другу своему в погребении. Когда отплыл он от Суниона и стал огибать мыс Малею, подули сильные ветры и рассеяли корабли его по морю. Некоторые из этих кораблей прибиты были бурей к берегам Крита, где и погибли, разбившись об острые камни, но люди спаслись от смерти. Пять других кораблей, в числе которых был и корабль Менелая, отнесены были ветром в далекое восточное море; восемь лот блуждал Менелай по этому морю, побывал на Кипре, в Финикии, в Египте и Ливии, у эфиопов, сидонян и эрембов; у многих народов нашел он дружеский прием; от многих получил богатые подарки: так, одарили его и Елену в Фивах стовратных царь Полиб с женой Алькандрой {83}. Отплыв из египетской земли, пристал он к острову Фаросу, где нашел прекрасную гавань и много пресной воды. Безветрие задержало его целых двадцать дней на этом безлюдном острове, припасы начали истощаться. Терзаемые голодом, спутники Менелая разбрелись по взморью и удили рыбу. Отдалившись от товарищей, печально шел Менелай по берегу моря, как вдруг подошла к нему нимфа Идофея, дочь старца морского, и так говорила: 'Что так долго медлишь ты, странник, на острове нашем и спутников своих повергаешь в уныние?' В ответ ей сказал Менелай: 'Богиня, кто б ни была ты, открою тебе всю правду. Не по своей воле остаюсь я на острове; чем- нибудь, быть может, нанес я оскорбление богам. Ты же скажи мне, кто из бессмертных оковал меня здесь и как найти мне путь на родину: псе знаете вы, бессмертные боги'. И в ответ ему богиня: 'Скажу тебе, странник, всю правду. Часто выходит сюда на берег моря старец морской Протей, отец мой, подвластный Посейдону. Если бы ты нашел какое средство овладеть Протеем, все бы открыл он тебе, и путь на родину и даже то, что случилось в доме твоем с тех пор, как странствуешь по морям. Ежедневно, лишь только Гелиос
