На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)

Устав об этапах содержал и ряд других важных для этапных команд положений. Вообще надо отметить, что этот документ разработан с исчерпывающей полнотой. Пересылка арестантов вне этапных маршрутов возлагалась на местные инвалидные команды и казаков. Движение партий было организовано по главному сибирскому тракту от границ Пермской и Тобольской губерний и далее на Тобольск, Тюмень, Томск, Красноярск, Иркутск. Порядок движения установлен был следующий: от одного этапа до другого этапная команда, сопровождая партию арестантов, двигалась два дня, ночуя на промежуточных станциях, затем устраивался растах (привал, отдых) в месте расположения впереди нахолящегося этапа, обменивалась там партиями и с принятыми арестантами возвращалась на свой этап, опять же в течение двух дней с ночлегом на промежуточной станции. Таким образом, этапная команда находилась в пути в общей сложности четыре дня (с двумя ночлегами) и три дня на своем этапе в неделю. Такая служба требовала очень большого напряжения. Партии должны были двигаться и отправляться строго по расписанию. Ни малейшего отступления от установленного порядка не допускалось. За непресеченный побег пересыльного каторжника виновные конвоиры предавались военному суду. Солдаты следовали «в походном фрунте, в полном вооружении и с боевыми снарядами», в ранцах у каждого должен был находиться двухдневный продовольственный рацион. А если еще учесть неудобство и тяжесть амуниции, снаряжения и не очень-то большую физическую силу и выносливость попадавших на службу во внутреннюю стражу солдат, то можно себе представить все тяготы этой службы.

Чтобы сделать ее привлекательной, ввели ряд льгот (выгод, как тогда говорили). Солдаты и офицеры получали жалование по полевому довольствию (как все проходившие службу в Сибирском корпусе), на эту службу преимущественно назначались семейные нижние чины, каждому этапу выделялись свободные земли для хозяйства, семейные солдаты обзаводились домами. Конечно, на солдатское жалование (3 рубля в год) избу не построишь, но можно было воспользоваться кредитом, помощью от родных, особенно, если они проживали неподалеку от места службы. Если в течение года не было допущено побегов, то офицеры и солдаты получали годовое жалование. Устав об этапах состоял из 199 параграфов и подробнейшего Распределения этапов в Сибири, где было расписано: из какого места и куда отправляется партия, число верст (от 16 до 25), в какой недельный день и кто препровождает (номера и принадлежность этапных команд).

Аналогичное положение сложилось и на этапных маршрутах в европейской России. Изменения в них можно было внести только с предварительным обоснованием и последующим указом императора.

Охранение порядка

Важнейшей служебной обязанностью внутренней стражи было обеспечение внутреннего порядка, особенно на территориях, охваченных крестьянскими волнениями.

Подавление пугачевского бунта не прекратило крестьянских протестов, нередко принимавших форму массовых выступлений. Уже в 1796 – 1799 гг. волнениями были охвачены 32 губернии. Крестьянский вопрос становится крупным общественно-политическим фактором, который постоянно тревожит помещиков и императорскую власть. За 1796 – 1825 гг. было, по неполным данным, 1290 крестьянских выступлений¹⁰⁸.

После изгнания наполеоновских полчищ крестьянские волнения вспыхнули с новой силой. Так, по данным Министерства внутренних дел, в 1814 г. пришлось «восстанавливать спокойствие» в уездах Новгородской, Симбирской, Иркутской, Пензенской, Смоленской, Орловской, Псковской, Пермской, Могилевской, Вологодской, Владимирской и Новгородской губерний. В 1815 г. неповиновения крестьян (помещичьих, государственных и удельных) отмечались в Вологодской, Полтавской, Тверской, Рязанской, Оренбургской, Вятской, Пензенской, Тамбовской, Курской, С.-Петербургской, Смоленской и Ярославской губерниях.

Случаи жестокого обращения помещиков по отношению к крестьянам были в Таврической, Костромской, Орловской губерниях. В 1816 г. в Эстляндии отмечены побеги крестьян целыми селениями, поджоги в Старой Руссе (Новгородской губ.), Скопине (Рязанской губ.); «буйство» крестьян усмиряли в Симбирской, Новгородской, Слободско-Украинской, Московской, Курской, Витебской, Тамбовской, Костромской, С.-Петербургской, Черниговской губерниях. В одной Симбирской губернии отмечено восемь случаев «жестокого обращения». Неповиновения крестьян происходили в 1819 – 1825 гг.¹⁰⁹

Особенно серьезными были выступления беглых крестьян на Дону (в основном украинцев, попавших в зависимость от богатых казаков), в которых число восставших доходило до 45 тыс. В 256 селениях для подавления привлекалась военная сила, к следствию привлечено около 400 крестьян. Весьма внушительными были восстания военных поселян в 1817 – 1818 гг. и в 1819 г. (Бугское и Чугуевское) ¹¹⁰.

Очень трудно установить, в каких случаях применялась для усмирения крестьянских выступлений вооруженная сила вообще и из ОКВС, в частности. Но все же отдельные сохранившиеся документы позволяют привести несколько примеров таких акций. Так, в феврале 1816 г. из Митавского внутреннего гарнизонного батальона в распоряжение полицмейстера был выделен отряд в составе двух офицеров и 45 нижних чинов¹¹¹. Весной 1819 г. начались волнения крестьян в ряде деревень Кологривского округа Костромской губернии – вотчины майорши Н.Ф. Грибоедовой (матери А.С. Грибоедова). Крестьяне возмутились резким увеличением размера оброка. Из Костромского внутреннего гарнизонного батальона на усмирение была направлена в дер. Пустошкино рота, которую крестьяне (более 400 человек), вооружившись кольями, не пустили, заявив, что «команды в деревню не впустят, будут защищаться до последнего и тут кровь прольют». Командир батальона, видя такое отчаянное упорство, воздержался от применения силы. Комаровский 21 марта 1819 г. донес об этом начальнику Главного штаба П.М. Волконскому, который приказал: «Высочайше поведено немедля командировать на место самого окружного генерал-майора Гладкова для приведения к окончанию сего дела и усмирения крестьян, заметив гр. Комаровскому, что должен бы был сие сделать по первому известию»¹¹².

В губернию была направлена дополнительная сила из Ярославского внутреннего гарнизонного батальона, общая численность войск там достигла 300 человек. 30 мая генерал-майор Гладков доложил Комаровскому о преодолении вооруженного сопротивления крестьян и подавлении волнения, несколько человек при этом были ранены, 15 человек «дерзновеннейших и более других сопротивляющихся» арестованы¹¹³.

В приказе по ОКВС № 34 от 10 апреля 1826 г. говорится: «По докладу Государю Императору г-ном начальником Главного штаба... Его Величество Высочайше повелеть соизволил: объявить в приказе по корпусу Монаршее Его Величества благоволение Нижегородскогу внутреннего гарнизонного батальона майору Мотыгину за содействие к усмирению неповиновавшихся начальству крестьян Нижегородской губернии, Семеновского уезда казенной Богоявленской волости, в которую он был командирован с отрядом воинской команды». Кроме того, ему же было выдано единовременно его годовое жалование (390 рублей) «за точное исполнение возложенного на него поручения при усмирении крестьян вотчины графини Разумовской»¹¹⁴.

При выделении военной силы для водворения порядка в случаях проявления неповиновения командир батальона или команды обязан был непосредственно доносить государю. За невыполнение этого требования следовало строгое наказание. Всякие акции такого рода сопряжены были со всевозможными опасностями и неприятностями. Это и потери в собственных рядах, и неправильное применение оружия, и неправомерные, часто неумелые действия. Например, 27 июля 1826 г. во время «возмущения жителей» в Елисаветполе в направленной для восстановления порядка команде из Тифлисского внутреннего гарнизонного батальона погибли пять рядовых и один офицер с двумя солдатами пропали без вести¹¹⁵.

Особую опасность таили в себе экзекуции, к которым порой прибегали по настоянию местных властей направленные для ликвидации беспорядков либо исполнения других обязанностей воинские команды. Еще не были разработаны точные инструкции на эти случаи. Все зависело от опыта, умения действовать старшего начальника, его способности, не применяя силу, уладить возникший конфликт. Командир ОКВС, учитывая эти обстоятельства, пытался учить своих подчиненных умению избегать нежелательных эксцессов. Об этом свидетельствуют некоторые его приказы. Приведем один из них, № 20 от 23 февраля 1827 г.: