глотать, тут и в цех-то не знаю, как поместится. Никак, наверное. На, глянь…
И он ткнул экранчик прибора прямо под нос самому Даниялю. И тот - только кивнул, соглашаясь.
- В общем, так: сейчас найду частоту, по этим, - он пнул ближайшее устройство, - и будем своим ходом выводить.
- Через дренаж и в болото.
- Угу. Еще идолам своим скажи, чтоб помогли шарики вкручивать. Один я неделю провожусь.
- Дотрут тока. А то шибко склизко.
- Когда габариты вылезут, - тут мало что останется. Не сплющило бы кого…
- Сынок, - ласково проговорил Данияль, - это ж страсть, каким душным ты в дедах будешь. Аж шатает с шороху. Если кто котлом не крутит, за того и не валит. - И пояснил особо непонятливым из числа окружающих. - Аллах заказал.
Они кишели в болоте, что потихоньку натекло у самой стены за последние годы, когда чья-то шалость сожрала одновременно водопроводные и дренажные трубы. Их было столько, что грязи уже почти вовсе не оставалось места и выдавленная вода вышла из берегов. Они все, сколько их было, не поместились в болоте и располагались вокруг, на поле, и на жалких холмиках, оставшихся от некогда бывших тут строений. О природе их было бы интересно поспорить, потому что изделия в своем неуемном аппетите выжрали из них все, что возможно: даже глину из кирпичей, - потому как алюминий и его окись, даже песок, - потому что кварц и вообще кремний. Виданное давеча ночью во время шабаша в Эталонной зоне показалось бы засильем приземленного, бескрылого реализма по сравнению со штучками, которые в таком раблезианском изобилии собрались вокруг, - и это еще при том немаловажном обстоятельстве, что уж здесь-то никто ничего не высасывал из пальца, не оригинальничал, чтоб обойти ближних выдумкой, окружающий паноптикум был сугубо функционален. Исключительно. Впрочем, - как и любое серьезное оружие примерно с середины девятнадцатого века. Наполненные жидкой грязью ямы из тех, что поглубже, буквально кишели змеевидными и похожими на сколопендру устройствами, на всех кочках, на всех местах, что были мало-мальски повыше, сидели, нервно сложив плоскости, невесомые крылатые создания, теперь, впрочем, уже грузные, уже отягощенные горючим и боенагрузкой, и оттого похожие на кошмарную помесь стрекозы - с беременным птеродактилем. Низина вокруг, лысая, как колено, по причине того, что вся биомасса шла на горючее, а далеко отходить было в лом, была буквально заставлена неровными рядами колесных и шагающих устройств, с кабинами и без, - те, что явно предназначались для действия без человеческого управления, - под седлом и без седла, но равно снабженные стволами или иными устройствами самого зловещего вида. И уже по самому краю, на самой периферии этой дикой выставки виднелись грузные, оплывающие книзу, как будто не в силах выдержать свой вес, Климатические Объемы, - по сути - одноразовые оперенные контейнеры с подогревом, окрашенные в то же серо-зелено-пятнистое, что и остальные образцы. На этом фоне хозяева, творцы и повелители смотрелись кучкой этакой живописной рвани, ветошью в сумке с серьезными инструментами, о которую Мастер вытер, невзначай и не глядя, руки, да и оставил среди дорогого железа. Впрочем, их тут было и не так уж много, поскольку основная часть располагалась по периметру, - по делу и на всякий случай, потому как автоматика - автоматикой, а ежели еще и свой глаз…
- По летучкам - как?
Ворохнулись хамелеоновы глаза, приоткрылась безгубая пасть, и оттуда прохрипело со скрипом:
- Один Большой Поводырь, его не разглядеть, он по виду - один к одному. Три - резервных, включаются по очереди при прекращения сигнала. По одному Малому - на десять голов, как всегда. Эти - при оружии. Три координатора, связь - через 'Тень - вторую'. Это на тот случай, ежели, как в прошлый раз, какое-нибудь фуфло на дорогу подкинут…
- Этот раз, - Данияль ухмыльнулся в стиле Богомола, - не тот раз. Размах другой.
- Размах другой, - сказало у Майкла под слоем пластика-имитатора на сосцевидном отростке, - а конец тот же будет. Легковат парнишка. Явно легковат. А стиль при этом дубовый.
- Ты, что ль? - Не разжимая зубов прозудел Островитянин. - Я уж думал, что отвлекся куда.
- Отвлекался. Там, внутри, никакой сигнал не проходит. Это тут… Не предусмотрели, как видишь. Впрочем, как и многое другое. Слушай, - валил бы ты оттуда, а?
- Ну?
- Ежели Постный просечет… Ежели Постный просек, говорю я тебе… Он может начать первым. Вы там как нарочно на убой собрались, так что будет вам… Сорок Первый напополам с Перл-Харбором. Хотя что это я, - это ж тоже сорок первый…
- Когда успел?
- Да ты знаешь, сколько времени вы там вошкаетесь? Без всякой причем маскировки? Шорох не то, что до Кирова, до Тихого океана докатился. Семейные, - они народ пуганый, и оттого нервный. Так что либо Постный, либо из них кто, либо все вместе… Вали-и.
- Рад бы. Да только фюрер пообещал мне, что я - непременно получу-таки свой репортаж. Так, говорит, получу, что мало ни капли не покажется. Прям при его персоне, в первых рядах буду.
- На белом коне, - хихикнуло в подушнике, - так что это не фюрер, а хан. Так вы там чего ждете-то?
- Каких-то габаритов. Хотя тут такие штуки есть, что куда там - габаритнее…
- Ты что там шипишь? - Подозрительно оглянулся на него один из подручных, успевший содрать с головы, - клочьями, приблизительно до середины шеи, - слой защитной массы. - Недоволен чем?
- Зу-убы, - оскалился во все тридцать два белоснежных Майкл, - как понервничаю, так ломить начинают, не знаю, куда и деваться… Вот веришь - нет, - к каким только врачам не показывался, какие только рентгены не делал, все говорят, что все нормально, а мне - хоть плачь…
- Не ссы, - презрительно скривился его собеседник, - все там будем. Причем ждать не замучаешься. - А потом осведомился деловым тоном. - Тебе, может, герыча? Самое то, - от зубов-то.
- Да нет, я как-нибудь того… Сам перемогусь.
- И то верно. Здоровей будешь, хоть и не надолго. А то гляди?
- Нет. Спасибо.
Скопище вокруг, уплотняясь и расширяясь, просто-напросто само собой приобретало черты некой организации и, в таком виде, мучительно напоминало Островитянину что-то Такое. Знакомое и незнакомое в одно и то же время. Потом тренированное подсознание, как и положено, сработало в штатном режиме и его осенило. Виданные когда-то давно кадры военной хроники года 1944, Южная Англия, полное сосредоточение войск перед Самым Длинным Днем, когда уже не нужно было бояться выбитой, обескровленной, изглоданной Люфтваффе, когда танки, амфибии, грузовики и транспортеры стояли вот так, колесо к колесу, трак - к траку и ось к оси, когда на аэродромах бесконечными рядами выстроились истребители, штурмовики, бомберы и транспортники, и снова бомберы и истребители, когда море с трудом вмещало от веку неслыханное количество железа, фаршированного человечьим мясом, когда… Не поле, не плац, не позиция, а просто какое-то Место, где в ожидании скорой погрузки впритык пребывают бесконечные стада убийственного железа. Так вот тут было очень, прямо-таки до крайности похоже. Только, скорее всего, этому стаду всего тогдашнего вермахта хватило бы на день-другой, - с половиной Рейха заодно.
- Вали, - проскрипело в сосцевидном отростке, - не теряй драгоценного времени…
- Сам вали, - не особенно любезно прозудел он в ответ, - авось как-нибудь…
- Вот кинут двухтонную семигерцевку, так будет тебе авось, понял?! В нынешних конфликтах не выживают. Никто. Даже авось стал подводить.
- Бригадир, - у меня тут 'серебристые облака'…
- Точно?
- Очень похоже. Почти прямо на Юг, не сворачивая, скорость примерно восемьсот пятьдесят, должны пройти в двадцати верстах от нашей зоны контроля.
- Так. Готовность номер один. Сейчас буду, пока ничего не делай, будут сворачивать, - вали, не дожидайся, пока вопрутся в зону.
К сожалению, так оно и оказалось. По экрану новейшей радарной установки 'Оймякон - 23' с
