Математик внезапно дернулся, и перекрутился весь, освобождаясь из мертвой хватки начальника.
- Черт вас поймет. Мало работаешь - плохо, много работаешь - туда же…
- Это не работа. Ты мне нужен хотя бы относительно живым. Ты, к примеру, помнишь, что поувольнял половину сотрудников, когда они говорили тебе, что рабочий день кончился? А что ты сказал бедному особисту, а? Ты куда его послал, не помнишь? А в каких выражениях, матершинник хренов? А еще претендует на какую-то интеллигентность!
- Зато, - проворчал Иртенев, - выпивать перестал.
- Это - да. Но лучше бы уж выпивал… умеренно.
- Я дело делаю.
- Коли так, то давай о деле. Где? - Он проделал в воздухе хватательное движение. - Где обещанный прототип? Который у вашей милости был 'практически готов' еще на прошлой неделе?
- Да ну его! Херня это все! Ты посмотри, что я …
- Та-ак. Я тебя, кажется, убью. Бросил, значит…
- Да ты погляди…
- … люди ждут, а мы свою летящую душу тешим. - Невозмутимо, будто и не слыхал, продолжал Гельветов. - Знаешь, - существует две формы импотенции. У одних, известно, - не стоит. Другие, их меньше, - кончить не могут. Понимаешь? Бабы в восторге, и вообще, - а все равно импотент. Тебе это ничего не напоминает, а? Не доделал-пришла в голову Новая Блестящая Идея-схватился за нее-не доделал… Продолжать? Только на твоем примере я оценил утверждение, что лучшее - враг хорошего.
- Не сейчас. - Голос математика был полон тихого, всепоглощающего восторга маньяка, дорвавшегося до спичек. - Пошли. Час работы, все проверить - и все. Все не то и все не так. Нам теперь совсем по-другому думать надо…
'Берлога' и впрямь производила дикое и даже какое-то стихийное впечатление. Монитор 'Томсон', добычей которых еще два месяца назад так гордилась Служба Снабжения, 'СС' по местной терминологии, отключенный, сиротливо стоял в сторонке. Перед эргономическим креслом фирмы 'Льеж', с многократно прожженной и усеянной пятнами от кофе обивкой, возвышался метровый квадрат матового стекла, обрамленный грубой рамкой и с дикой порослью проводов, подходящих к нему сзади. Красивенький корпус от 'Эппла' был снят, а его торчащие наружу внутренности соединялись с каким-то ящиком мутного стекла, в котором что-то прерывисто, многоцветно помигивало и посверкивало. На столе стояли три кружки, в одной из которых чернело немного остывшего кофе, а в двух других бугрился слой коричневого от гущи, присохшего сахара, пристроенные самым причудливым, но при этом носящим явственные черты сугубо инстинктивной деятельности образом объедки совершенно сухих, покоробившихся бутербродов с маслом и сыром, ржавые огрызки яблок, с воткнутыми в них окурками, отдельные столбики сигаретного пепла, одиннадцать бутылок из-под минеральной воды и несколько непонятного назначения продолговатых предметов самого подозрительного вида.
- Посмотри, - все с тем же негромким восторгом беззлобного идиота прошептал Иртенев, обводя рукой эту помесь хорошо обжитого вороньего гнезда - с помойкой, - и брось доставать всякими глупостями.
- Дурак, - поджав губы, проговорил Гельветов, с легким отвращением оглядывая уродливое сооружение, занимавшее почти весь исполинский стол вместе со специально приделанными к нему полками из плохо струганного дерева, - какую вещь испортил.
- Верхогляд и чистюля, - заявил математик, - о чем ты говоришь? Об убогом карлике, жившем здесь две недели назад? А экранчик твой красивенький - так и вообще меня не удовлетворяет! Мал, и четкость п-паршивая…
- Микросхемы, - ровным, терпеливым, но при этом все-таки, каким-то способом, - угрожающим голосом промолвил Гельветов, - иде?
- Какие?
- С интеграцией на полтора миллиона. Те, которые должен был позавчера сдать.
- Это - кремниевые такие?
- Во-во. Прямоугольненькие такие. С то-оненькими проводочками.
- Не надо. Никаких полупроводников, никакого кремния… Да не гляди ты на меня так, сделали мы тот проект, куда-то в PROJ. засунули, только не надо этого, даже нельзя просто-напросто…
- Давай.
- Да не надо, говорю! Смотри сюда… Помнишь, - Вайский о Д-структурах говорил?
- Ну?
- Хрен гну! Воспроизвели - слышал?
- Слышал.
- Сначала - просто так воспроизвели, как попало, а потом подобрали спецурку из имеющихся 'мосов'. Проводит! Над 'мос'-дорожкой, вторым слоем, - отражающий слой, вместо изоляции, и тоже прекрасно держит. Это ясно, да?
- Ясно, ясно, сам делал. Дальше что?
- А теперь гляди сюда: половина элементов Д-структуры имеют 'партнерские' элементы во втором слое. Понятно?
- И?
- Двухкомпонентный комплекс запросто конформирует со сменой полярности и намертво запирает проводник. Вот тебе аналог триода, причем без отдельного устройства… Таким вот образом, - на стеклянном квадрате, подчиняясь небрежной игре пальцев математика, возникали, преобразовывались и растворялись без следа диковинные, со вновь изобретенными специально для их дела символами, - а вот так они соединяются в элементарный сумматор… Проверяем, - а схема соответствует твоей любимой микросхеме, - у нас п-получается. Тогда мы фиксируем 'мос'-ы, - так, как ты придумал для 'подносов', только вместо них - у нас упакованные дорожки с одной цепочкой 'гнезд'. Все. Схема готова. Миниатюризация - на порядок при самом бессовестном дублировании, энергопотребление - тьфу! - а главное, - она не греется. Но…
Он замолк, будто не решаясь продолжать и с сомнением поглядывая на начальство. Гельветов, глядя на него - демонстративно выжидал, а потом, когда пауза подзатянулось, почел за благо не выдержать:
- Что там у вас еще за пазухой? Колись, колись!
- Видишь ли… У нас 'триоды' находятся в фиксированных местах, там где имеется ввиду 'ввод', так?
- Ну?
- Так ведь дорожка-то - на всем протяжении одинакова! В принципе - никакого запрета на то, чтобы вводить их по мере необходимости в любом месте.
- А… зачем?
- Ну… не знаю. Но в принципе - это возможность менять архитектуру устройства в зависимости от конкретных задач. Может быть, - может быть! - ежели бы удалось создать своего рода алгоритм, получилось бы нечто вроде нового типа памяти.
- Понятно. Так что ничего такого, что можно было бы пощупать, у вас так и нет?
Вместо ответа Иртенев подал ему один из лежавших на столе Подозрительных Предметов. Гельветов содрогнулся: с виду изделие напоминало не то раздутый гороховый стручок, не то - нечищеный арахисовый орех, и отличалось серовато-желтым, безотчетно мерзким цветом, - только по полюсам виднелись жилы выводов. Привычным усилием воли подавив рвотный позыв, Гельветов сохранил на лице обычное свое бесстрастное выражение и даже заставил себя взять это - в руки.
- Напоминает хорошо высушенное собачье дерьмо с торчащими из него жопными волосиками, - задумчиво проговорил он, - только, наверное, потверже будет… А?
- Ага, - немедленно окрысился математик, - а тебе, понятно, подавай аккуратный брикетик. С аккуратными буковками. Это, знаешь ли, лютое эстетство! Эстетические вкусы - они меняются.
- Чтоб. Корпус. Был. Человеческий!!! Мать вашу р-распросучью! И маркировка чтоб! Хоть сами рисуйте! Я вас, блядей, научу под ноги-то глядеть! Вы у меня забудете, что второстепенные проблемы - вообще существуют! Говняют-говняют, сделают - неудобно до смерти, а уж вид-то, - глянуть на вещь
