и вышла.
Иветта не хотела, чтобы девушка слышала их разговор. Он ожидался не простой.
Оборотни, а точнее ишты оборотней, расположились в гостиной. Вроде бы непринужденно, но в воздухе витало напряжение. Первой не выдержала и заговорила Реми:
– Так что от тебя хотел Стас?
– Он опять настаивал на своем. На этот раз поставил ультиматум.
– Какой? – насторожились все, и лишь Реми догадалась:
– Он решил использовать твою новую подопечную против тебя же?
– Да. Едва ли не открытым текстом заявил, что может и не дать мне опекунство, если я не приму его предложение. И дал мне неделю на раздумье.
– И что ты думаешь делать? – поинтересовался Филипп.
– Стас не оставил мне выбора. Я буду драться.
На некоторое время в комнате повисло ошеломленное молчание, пока Инга не проговорила:
– Ты это серьезно?
– Какие уж тут шутки, – нервно передернула плечами Иветта. – Он сам вынуждает меня пойти на это. Я не собираюсь ему уступать, тем более, когда он так поставил вопрос.
– Но это очень рискованно, – сочла нужным отметить Реми. Она сидела ровно, как учительница, вцепившись руками в колени.
– Согласна. Наши силы практически равны, а весовой перевес, хоть и небольшой, на его стороне, к тому же он опытнее. Держит стаю больше десяти лет. И, тем не менее, я брошу вызов. Иначе шантажу не будет конца.
– Совет ишт может не согласиться… – начала было Инга.
– Мы и есть Совет ишт, Совет стаи. Трое его членов, – оборвала ее Реми. – И не только мы лояльны к Иветте. За половину Совета я могу ручаться.
– Но бой есть бой, – возразил Филипп. – Это драка до смерти один на один. Тут стая тебе не помощник. В круге будете только ты и он.
– Я это понимаю, – кивнула Иветта. – Равно как и то, что этот бой будет до смерти. Но шансы на победу у меня не так уж ничтожны.
– А может, все-таки, предложение Стаса не так уж неприемлемо? – заикнулся было Филипп, но Иветта смерила его таким ледяным взглядом, что тот сразу же сник. Но верволчица все же ответила:
– Во-первых, я никому не позволю ставить себе ультиматумы. Уступишь раз – потом придется уступать еще и еще. Во-вторых, менее всего на свете я хочу становиться кайо Стаса. Мне противна одна мысль о тех обязанностях, что мне придется нести из-за этого звания. И, в-третьих, я более чем уверена, что Стас на этом не остановится. Еще предложения будут?
– Я пас! – Филипп поднял руки в примирительном жесте.
Иветта обвела взглядом остальных, но те лишь покачали головами, а Реми спросила:
– И какой день ты выбрала, чтобы сообщить Стасу 'радостную' новость?
– Отпущенный мне недельный срок на 'раздумья' истекает в субботу, тогда и сообщу.
– Что ж, мы постараемся, чтобы в этот день в 'Лунной Сонате' было побольше наших.
– Хорошо. Спасибо. Да, и у меня к вам будет одна просьба, – что-то вспомнила Иветта.
– Мы все тебя внимательно слушаем.
– Я не хочу, чтобы Глория знала о задуманном мной. Если узнает, она лишь расстроится, так как сделать что-либо свыше ее сил, а натворить глупостей она может. Нужно, чтобы о ней кто-нибудь позаботился, если со мной что-нибудь случится.
– Конечно, я позабочусь, – вызвалась Реми. – Об этом даже не волнуйся. И мы все надеемся на твою победу.
– Честно говоря, я тоже, – усмехнулась Иветта. – А в день битвы я хочу, чтобы с Глорией остался Эндрю, он достаточно силен и опытен, чтобы сдержать ее, если понадобиться, и он хороший юноша.
– Когда-то именно ты привела его в стаю, он твоего выводка, и ты можешь поручить ему это, – отметила Инга.
Довольно сухая фраза. Она не выражала того, что Эндрю почти боготворил Иветту. Три года назад он был юным гонщиком. Весьма успешным. Но попал в аварию, где лишился обеих ног, да и находился почти в могиле. Иветта спасла его, предложила вернуть ноги и здоровье в обмен на необходимость раз в месяц покрываться шерстью. Эндрю выбрал, и ни разу не жалел о своем выборе.
– Что ж, тогда, выходит, мы все решил, – подвела итог Иветта.
– Да, теперь все зависит только от тебя, – заметила Реми.
– Я знаю. По сути я жизнью ручаюсь за это.
– То-то и оно, – вздохнула верволчица. – Глупо желать тебе быть осторожной, поэтому я просто пожелаю удачи.
– Спасибо. Всем вам спасибо.
Остаток недели Иветта старалась быть особенно ласковой с Глорией. Та была просто счастлива, и подумала, что дело идет на лад. Но наступила суббота. Тот самый день, когда все должно было решиться.
С самого утра Иветта пребывала в состоянии предельной собранности и сосредоточенности. Когда она начала собираться, Глория осторожно поинтересовалась:
– Ты куда-то уходишь? – она попыталась обнять верволчицу, но та явно не была настроена на это, и девушке пришлось отступить.
– Да. Мне нужно… по делам стаи.
– Могу я пойти с тобой?
– Нет. Мы будем решать слишком сложные и серьезные вопросы, в которых ты пока не разбираешься.
– А если…
– Никаких 'если', – от ее сурового взгляда Глории сделалось не по себе. Она даже отшатнулась. Тогда Иветта чуть потеплела и, приобняв девушку, сказала:
– Останься сегодня дома, родная. Сейчас придет Эндрю, он побудет с тобой.
– Какой Эндрю? – тотчас насторожилась Глория.
– Он из моего выводка, один из нас, кого я привела в стаю, сделала оборотнем.
– И зачем он здесь будет? – ревниво нахмурилась девушка.
– Чтобы составить тебе компанию, пока не будет меня.
– Я сама себе замечательная компания.
– Считай, что мне так просто будет спокойнее.
– Но мне не нужна нянька!
– Он и не нянька. Воспринимай его просто как приятную компанию.
– Приятную? Ну-ну, – саркастически хмыкнула Глория.
– Сделай мне приятное.
– Ну ладно, – сдалась девушка. – Тогда завтра пойдем куда-нибудь вместе?
– Не шантаж ли это, милочка?
– Это просто предложение. Честно-честно! – Глория состроила полные невинности глаза.
– Хорошо, – усмехнулась Иветта. – Посмотрим.
На миг ей в голову закралась мысль, что 'завтра' может и не быть, но верволчица поспешно отогнала ее. К тому же в дверь позвонили. Эндрю всегда точен.
Глория не без удивления заметила, что вервольф не на много старше ее. Симпатичный, с фигурой атлета и улыбчивым лицом. Знакомство прошло очень мило. Глория не огрызалась, Эндрю был приветлив. Но от девушки не утаилось, какими глазами он смотрел на Иветту, и ей это очень не понравилось, но она сдержалась.
А Иветта поцеловала Глорию, обняла ее чуть сильнее, чем обычно, и ушла, стараясь не оглядываться. Боялась, что тогда у нее недостанет сил уйти.
