— Дружин не будет! Отморозки, это моя, так сказать, гражданская специальность в прежнем мире. Их надо убирать тихо и незаметно, без шума и пыли. Иначе, уж поверь мне, расползутся, как тараканы. И по своим бандитским понятиям заставят жить вполне приличных людей. А тебе тараканы нужны? Мне нет.
— И все таки не привычно все это, Стас.
— Может и не привычно, но необходимо. — Жестко ответил Стас. — Я, брат Зорень, люблю спать спокойно. Вот погоди, разгребу немного дела, разведку налажу, агентуру разбросаем. И заживем спокойно.
Конязь от изумления чуть не поперхнулся.
— И когда ты успеваешь все это придумывать?
— Что делать? Работа такая. Я ведь боярами, или как их тут зовут, пока не обзавелся. Приходится все самому. — Он поднял руку и удержал Зореня от очередного вопроса. — Рэдэльф подходит.
— С чего ты взял? — Снова удивился Зорень.
— Его мысли слышу. Он всегда меня предупреждает. Вежливый мужик!
А чуть погодя и в самом деле осторожно скрипнула дверь и, согнувшись почти вдвое, в незатейливое жилище Стаса вошел эльф.
— Бессонница замучила, Рэд? — Спросил он и повернулся к Зореню. — Конязь, пока не забыл, завтра десяток рано поутру уходит на смену Хрусту и Войтику. Если не передумал, я велю разбудить. Бронник и оружие для тебя я велел в твой шатер перенести. Волчовку оденешь поверх бронника.
Прищурил глаз, посмотрел лукаво.
— Или раздумал?
Кивнул головой, указывая эльфу место за столом напротив.
— Садись Рэд. Наши потолки под твой рост не рассчитаны.
Зорень хотел было обидеться, но не успел, и запоздало проворчал.
— Спасибо, не просплю.
— Рэд, потерпи пару недель. Немного осталось. — Виновато попросил он. — Ты хоть знаешь где, хотя примерно искать, твоего непоседливого принца?
Эльф отрицательно помотал головой.
— Прежде знал, а теперь нет. Принц уходил на заход, в сторону гор.
Зорень совсем было собравшийся уходить, снова вернулся на место и с большим интересом посмотрел на эльфа.
Стас покосился на него.
— Не проснешься, конязь.
Зорень отмахнулся от него рукой.
— И что за надобность погнала принца в горы? У нас и слышали то о них не все.
— Принц ищет убежища темных.
— А откуда он знает, что темные не в Сумерках?
Рэдэльф покачал головой.
— Колыбель вандоргов полна сюрпризов, как вы уже сами успели заметить. Дитя капризно, а это дитя, к тому же, и опасно. Даже, для породивших их…. Вы успели побывать только на опушке, а что происходит в глубине черного леса неведомо никому.
— И даже темным?
— А почему и нет? Держать под контролем подобный ужас и в таких количествах не под силу даже могущественным богам.
— И чем занимаются темные в горах?
Эльф пожал плечами.
— Век эльфа несравним с человеческим. Эльфы умеют ждать. — И совсем тихо, словно для себя, добавил. — А темные и не только ждать.
Стас заинтересованно приблизил к нему голову.
— Поясни!
Эльф помедлил и неохотно ответил.
— Древние боги наделили эльфов тем, что стало предметом зависти людей и причиной постоянной вражды. Практически бессмертием. Нас не возможно искалечить. Мы в состоянии восстановить поврежденные части тела. Нас можно только убить. И только для этого мира. Но даже там, за туманными морями мы продолжаем жить. Они научили нас понимать природу и жить в ладу с ней. Мы не строим замков и крепостей. Мы перестраиваем под них горы. Лес сплетает для нас дворцы. Темным же этого было мало. Они захотели большего. Они захотели сами стать богами. А результатом стала катастрофа. И гибель нашего мира.
— А орки, Рэд? Они, по моему, вполне освоились с Сумерками.
— Орки первыми вырвались на Забытую дорогу. И сумели не только захватить часть земель, но и выстроить, говоря на понятном языке, стену против вандоргов. А кроме того давно служат темным. Но в черном лесу орков немного. Большая часть ушла в горы.
У Зореня давно вертелся на языке вопрос, но он никак не мог вмешаться в разговор, и вот сейчас воспользовавшись тем, что эльф замолчал, задумчиво глядя куда то в бесконечную даль через волоковое оконце, вставил.
— А темные не боятся, что черный лес захватит и этот мир?
Эльф поднял на него свои изумрудные глаза.
— Может быть. — Нехотя ответил он. — А может быть и нет. Сила их настолько велика, что не подвластна пониманию.
— Дурь это, а не сила! — Поморщился Стас. — Набезобразничать и удрать, много ума не надо. А скажи Рэд, ты можешь показать мне весь лес? Если хотя бы часть из того, что говорят о вас, правда, тебе это вполне по силам.
Эльф с сомнением покачал головой.
— Не уверен, Слав. Многое для меня сейчас закрыто. Темные осторожны и тщательно скрывают свои убежища. Но попробовать можно, если только твой разум…
— Вполне пригоден! И даже если нет, то попытка не пытка!
И Стас почувствовал, как его мозга коснулись чуткие бережные пальцы.
— Нет, Слав, не могу. — Мотнул головой Рэдэльф. — Опасно. Твое сознание, твой разум, могут не вернуться в твое тело, если только темные обнаружат тебя.
Зорень весь напрягся и со священным ужасом переводил взгляд с одного на другого.
— И, все-таки, попытаться надо! А вытащить, в случае опасности меня, я думаю, ты сумеешь. — Успокоил его Стас.
И снова ощутил легкое прикосновение.
— Конязь Зорень, протяни Славу свою руку. — Попросил Рэд, с надеждой глядя на Стаса и все еще надеясь, что может быть, все же одумается человек.
— Вперед и с песней! — Рассмеялся Стас и поторопил эльфа. — Сделай милость, Рэд, не тяни резину, а то и в самом деле испугаюсь.
Эльф мрачно вздохнул. Изумрудно-зеленые глаза потемнели, и Стас почувствовал головокружение. Тело стало вдруг необыкновенно легким, оторвалось от пола, вытянулось в горизонтальной плоскости и, не спеша, поплыло к волоковому оконцу.
— О, черт! — Подумал он. — Наверняка, застряну. Мог бы и в двери меня вытолкнуть!
Но его опасениям не суждено было сбыться.
Вытянул руки, как перед прыжком в воду и скользнул в ночь, не зацепившись даже волчовкой. И взмыл вверх.
Упоение и восторг!
Ветер. Прохладный ночной ветер надежно принял его послушное тело. Захотелось закричать во все горло от радости и счастья, как во время первого парашютного прыжка. Но не крикнул. Не пацан! И как на это посмотрит эльф? Перевернулся через голову, распахнул руки и лег в крутой вираж. И свечей вверх! И снова переворот через голову. Далеко внизу чернеет многоугольник детинца. И рыбкой вниз, до самой
