Европейские поэты Возрождения

Полны куделей шелка, шерсти, льна,
Которых часть для глаз приятна цветом,
Других окраска — чересчур мрачна.
Вот первый зал. Старуха в зале этом
Обводит нить вокруг веретена;
Так на Земле у нас крестьянки летом
Над коконами новыми сидят
И влажные останки потрошат.

Другая успевает еле-еле
За первою; обязанность другой —
Заранее красивые кудели
От некрасивых отделять. «Постой,
Я ничего не смыслю в этом деле», —
Сказал Астольф, и отвечал святой:
«Узнай, что эти женщины седые,
Как должно Паркам, дни прядут людские.

Людскому веку по величине
Равна кудель, и Смерть с Природой, зная
О роковом для человека дне,
Блюдут его, отсрочек не давая.
Скажу тебе о лучшем волокне —
Оно идет на украшенье рая,
А худшее для грешников прядут,
Что лишь таких заслуживают пут».

МИКЕЛАНДЖЕЛО БУОНАРРОТИ[83]

Джованни, тому самому, что из Пистойи Перевод Евг. Солоновича

Я заработал зоб, трудясь, как вол,[84]
И смахиваю зобом на породу
Ломбардских кошек, пьющих дрянь — не воду,
Но это лишь начало в списке зол.

Затылок место на хребте нашел,
И борода простерта к небосводу,
И волей кисти, брызжущей по ходу,
Лицо мое — как мозаичный пол.

Бока ввалились, будто с голодухи,
А задница — противовес спины:
Не видя ног, недолго оступиться.

От натяжения вот-вот на брюхе
Порвется кожа, — что до кривизны,
То лишь сирийский лук со мной сравнится.

Как тут не покривиться
И разуму, когда кругом изъян?
Не меток искривленный сарбакан[85].

Джованни, все обман:
Я не художник в этом гиблом месте.
Спаси меня, прошу тебя по чести.

«Один пылаю в бесконечной мгле…» Перевод Евг. Солоновича

Один пылаю в бесконечной мгле,
Когда лучи закатные померкнут,
И, скорбью — не в пример другим — повергнут,
В слезах ропщу, простертый на земле.

«Порою шар, холодный наш приют…» Перевод Евг. Солоновича

Порою шар, холодный наш приют,
Без Фебовых объятий остается,