поколения, к сожалению, лишь потребители этих достижений.
Конечно, надо честно признать, что в основном эти проекты реализовывались в оборонной сфере. Но не будем забывать, что они «тянули» за собой и чисто гражданские. И в итоге страна в технологическом отношении уверенно шла вперед. Да, мы по некоторым направлениям отставали от ведущих стран Запада, но отставали на считанные годы, и тенденция была такова, что мы нагоняли наших конкурентов, в том числе и в электронике (тогда еще не существовало понятия «ИТ»). Наш научно-технический потенциал тех лет был огромен.
Вспомним космический проект «Энергия-Буран», в котором были задействованы сотни научно- исследовательских институтов, предприятий и организаций. Уже решение в 1988 г. одной только задачи автоматической посадки космического корабля «Буран» на аэродром должно войти в перечень величайших достижений советской науки и техники. И не только советской. Напомню, что даже сегодня, через 20 лет, американцы не сумели полностью решить эту проблему на своих «Шаттлах».
А создание самолетов четвертого поколения «Ту-160», «МиГ-29» и «МиГ-27»? Мы справились с этой задачей, а созданные тогда самолеты до сих пор летают и составляют основу воздушной мощи нашей страны.
А лазерное оружие? К сожалению, из-за секретности этого вопроса в открытой печати было очень мало информации. Но даже эти крохи свидетельствуют, что еще в 1980-е гг. в нашей стране были созданы первые в мире действующие образцы такого оружия, и мы даже сумели их развернуть на нескольких кораблях советского ВМФ. Мощнейший в мире боевой лазер тоже был смонтирован на противоракетном полигоне «Сары-Шаган» в Казахстане. Американцы только сейчас, через 20 лет, сумели создать что-то подобное. И таких фактов можно привести десятки.
Что же касается моего личного интереса к ИТ, то ничего неожиданного в этом нет. Я всегда интересовался ситуацией в этой области, тем более что по основной специальности имею к ней определенное отношение. Я авиационный инженер по радиоэлектронике и 24 года отслужил в ВВС на инженерных должностях.
В середине 1980-х гг. считался одним из лучших инженеров Военно-воздушных сил СССР по радиоэлектронному оборудованию самолетов «МиГ-29» и достаточно много сделал для доведения тактико- технических данных радиоэлектронного комплекса этого самолета до заданных требований. В состав радиоэлектронного комплекса самолета «МиГ-29» входят и бортовые цифровые вычислительные машины (БЦВМ), я занимался и их эксплуатацией. Хотя с точки с зрения эксплуатации для нас это были «черные ящики», и мы должны были выполнить их предполетную проверку, прогнав «тест», и ввести в них необходимые данные для выполнения полетного задания. Но «МиГ-29» был первым самолетом, на борт которого при необходимости вместо авиационной пушки при выполнении учебных полетов можно было поставить контейнер со специальной аппаратурой СОК-Б, которая фиксировала на магнитную ленту сотни параметров радиоэлектронного комплекса. Меня всегда интересовало, а как же этот сложнейший комплекс «внутри» работает. Я и стал первым инженером в строевых частях ВВС, который начал активно использовать СОК-Б для анализа работы радиоэлектронного комплекса самолета «МиГ-29» в полете, хотя это не было предусмотрено тогдашними руководящими документами. И, анализируя данные СОК-Б (то, что ныне называется «логи»), обнаружил массу нестыковок в работе бортового оборудования, в том числе БЦВМ, когда оно работало не так, как должно было. Дело дошло до того, что удавалось обнаружить ошибки в программном обеспечении радиоэлектронного комплекса.
Результаты анализа с приложением данных пленок СОК-Б направлялись высшему командованию ВВС, и в результате некоторые разработчики и изготовители радиоэлектронного оборудования на совещаниях в высоких правительственных кабинетах порой весьма бледно выглядели. Анализ позволил заставить промышленность провести необходимые доработки оборудования и программного обеспечения «МиГ-29» и устранить выявленные недостатки. И я горжусь, что оказался причастен к тому, что самолет «МиГ-29» до сих пор, по прошествии 20 лет, остается конкурентоспособным на мировом авиационном рынке.
Так что я бы не стал считать поколение 50-летних консерваторами и ретроградами. В те годы в Советском Союзе в технических вузах давалось лучшее в мире высшее образование. Сталкиваясь с нынешним поколением выпускников российских вузов, могу отметить, что нынешний уровень подготовки большинства крайне низок, особенно в коммерческих институтах.
В 1986 г. в штабе ВВС Прибалтийского военного округа я впервые сел за клавиатуру одного из первых советских ПК, ДВК-3. В 1989 г., после избрания народным депутатом СССР в Верховном Совете СССР, впервые вживую увидел IBM PC 286 и сел работать за него. В 1994 г. IBM PC 386 появился у меня дома. Похвастаюсь, у меня даже был ручной сканер фирмы Mustek, которым я пытался сканировать документы и фотографии. В 1995 г. перешел на 486, который впервые собрал сам. И теперь только лично собираю компьютеры для себя и моих друзей.
В том же году у меня дома появился Интернет – еще по коммутируемой линии. С тех пор без Интернета я не представляю свою жизнь. Посещаю в основном политические сайты, необходимую информацию получаю из Интернета, телевизор практически не смотрю. В игры на компьютере не играю принципиально, когда-то давно сыграл пару раз в Тетрис и больше ни-ни.
Покупаю и читаю практически все компьютерные журналы, в том числе и ваш.
ПО устанавливаю сам, возникающие проблемы с ним тоже решаю сам. До 2007 г. был завзятым пользователем Windows, в 2000–2002 гг. несколько раз пытался перейти на Linux, но попытки заканчивались неудачей уже на стадии установки дистрибутивов. Теперь же освоил и установку дистрибутивов Linux и использую эту ОС наряду с Windows приблизительно 50 на 50.
Мне интересно осваивать и изучать новое. И я этим занимаюсь с удовольствием.
В. А.: К сожалению, за 20 лет моей политической деятельности я встретил буквально двух-трех политиков, разбирающихся в информационных технологиях. В Государственной думе прошлого созыва я был, пожалуй, единственным депутатом, который поднимал эти вопросы. Среди сотрудников аппарата Государственной думы имеется достаточно много профессионалов в информационных технологиях, но к их мнению прислушиваются не всегда. В Госдуме прошлых созывов даже не было комитета, который был бы профильным по вопросам ИТ. Хорошо, что хоть в этом созыве появился Комитет по информационной политике, информационным технологиям и связи.
К сожалению, большинство членов этого Комитета никакого отношения к ИТ никогда не имели, в основном это бывшие журналисты (Комитет-то по информационной политике) или деятели культуры. Например, Иосиф Кобзон или Станислав Говорухин. За полгода существования Госдумы нынешнего созыва я обнаружил пока только одного депутата, профессионально занимавшегося ИТ. Это Илья Владимирович Пономарев, член фракции «Справедливая Россия». Остальные депутаты весьма далеки от проблем ИТ. Или, по крайней мере, никак в этом направлении себя не проявили.
Вызывает удивление, когда заходишь к депутату в кабинет, а он пишет текст своего выступления шариковой ручкой. При этом на столе у него стоит современный компьютер. Спрашиваешь у него разрешения выйти с этого компьютера в Интернет, а он заявляет, что компьютер не подключен к Сети, поскольку его не интересует интернетовская порнография. Не раз убеждался, что у некоторых депутатов весьма странные представления об информационных технологиях и Интернете. Однако самая главная проблема заключается в том, что в составе нынешней Госдумы отсутствуют депутаты, имеющие хотя бы видение развития ИТ в России, продвигающие это видение в жизнь и работающие над законодательным обеспечением этого развития.
В. А.: Убежден, что проект «русской ОС» в той или иной форме будет реализован, но лишь для госструктур и бюджетных организаций. Для рядовых пользователей он будет интересен, только если его потребительские качества окажутся выше, чем у Windows или Mac OS.
