у арийских народов обозначает бога, господина и героя. Отсюда конные «азы» устремлялись на север и запад Европы, на Иранское плоскогорье, равнины Средней Азии и даже в Индию со своими родами или дружинами, «одни – как завоеватели, другие – как колонизаторы, искавшие в чужих краях свободы и простора». Славяне и русы были исключительно воинственным народом. В 267 г. отряды скифских народов прорвались (при римском императоре Галлиене) на 2000 судах через Боспор, захватили Византию, Аргос, Афины и другие греческие города, произведя при этом, по словам историка А. Марцеллина, «жестокие опустошения на море и на суше». В битве с ними пали императоры Деции, отец и сын, «вся Македония была охвачена пламенем», разрушен был и Филиппополь, причем, если верить сообщениям историков, в стенах города тогда погибли 100 000 человек. «Пришлые враги свободно бродили по Эпмиру, Фессалии и всей Греции.» Известно, что подобное же вторжение скифов повторилось в 269 г.
Наблюдается объединение Азовско-Черноморской и Днепровской Русий… В основе – все тот же всеобщий, всюду наблюдаемый экономическо-захватни-ческий, даже откровенно разбойничий интерес. В Житии святого Георгия, архиепископа Амастридского, описано нападение русов на Пропонтиду (крымские области и т. д.). Было разграблено почти все, кроме больших городов, куда набег так и не смог добраться. «Было нашествие варваров – Руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный на деле и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигли наконец и до отечества святого.» В «Житии» говорится, что ру-сам свойственна жестокость, и особенно при «избиении иностранцев». Спустя четверть века после тех событий херсонес-цы рассказывали Константину (Кириллу) Философу, что после набегов большая часть византийского Крыма сделалась совершенно необитаемой. Затем настал черед Амастриды, что находилась между Синопом и Константинополем. Город был очень богат, славился своим торжищем, где во всем не было и «нет недостатка». Цветущий город стал добычей хищников. Жители «всякого пола и всякого возраста» были беспощадно иссечены. Автор «Жития» высказывает гнев и недоумение тем, что те «не жалели старцев, не оставляли без внимания младенцев, но проти-ву всех одинаково вооружали смертоубийственную руку и спешили везде принести гибель, сколько на это у них было силы. Храмы ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их нечестивые алтари, беззаконные возлияния и жертвы. И не было никого помогающего, никого, готового противостоять.» Вероятно, те «русы» – вольные варяжские дружины, куда входили и отдельные группы славян. «Война всегда имеет один и тот же мотив, именно грабеж» (Ш. Рише).
К этой же кампании относится и поход русов в 943–944 гг. в юго-западную часть Каспийского моря, к столице Албании, городу Бердаа (древнее название современного Азербайджана). Мы видели, что поход русов на Бердаа 944 г., поход на Волгу и на Кавказ в 60-х гг. X в., войны Святослава на Дунае и Балканах – все это звенья одной и той же цепи, которые отражают «стремительное разрастание империи Рюриковичей» (К. Маркс). Подробности похода описал Ибн Мискавейх, вспоминая рассказы очевидцев: «Народ этот (русы) – могущественный, телосложение у них крупное, мужество большое, не знают они бегства, не убегает ни один из них, пока не убьет или не будет убит». Другой автор, Марвази, в трактате 1120 г., используя текст рассказа о русах, по-видимому, сложившийся в конце IX в. в связи с занятием ими Бердаа, сообщает, что «их (русов) храбрость и мужество известны, так что один из них равен некоторому числу людей из другого народа». Е.П. Савельев в книге о казаках писал, что на Востоке в VII в. да и позже русов и хазар многие считали своими злейшими врагами. Историки писали о русах азовских и черноморских, т. е. о предках будущих казаков, как об агрессивном, исключительно разбойничьем народе.
Известны по меньшей мере две Руси, Внешняя (Киевская) и Внутренняя Русь. Более всего досаждала Византии и каспийским народам Внешняя, т. е. Приднепровская, Киевская Русь. Известный путешественник ал-Масуди (Х в.) описал, как русы, договорившись с хазарами о передаче половины добычи им, совершали жестокие и дерзкие набеги на лежащие у Каспия земли. Картина, прямо скажем, не радужная: «…суда русов рассеялись по морю, и их отряды отправились в Гилян, Дейлем, Табаристан, Абескун на гурганском берегу, в область нефтяных источников и в Азербайджан, потому что главный город Азербайджана отстоит от моря всего на три дня пути. Они проливали кровь, захватывали женщин и детей, грабили имущество, снаряжали отряды для набегов, уничтожали и жгли (дома). При возвращении из набегов они удалялись на острова, расположенные у нефтяных источников и в нескольких милях оттуда». Действия вызвали смятение у прикаспийских народов. Ранее те видели обычно на Каспии одни торговые и рыболовецкие суда. Грабительские и жестокие действия русов-варягов возмутили мусульман, и те с полным основанием предприняли жесткие ответные меры. Царь Ширваншах во время одного из разбойничьих походов (909– 912 гг.) устроил в море засаду и, захватив большую часть грабителей, ни одного не оставил в живых. Ибн Руст (IX–X вв.) также отмечает, что русы не занимаются земледелием, но живут лишь добычей. Они нападают на всех, в том числе на славян, берут в плен, везут пленных на продажу в Хазарию или Волжскую Булгарию. Интересно описание быта: «И нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие – торговля соболями, белками и прочими мехами. Получают они назначенную цену деньгами и завязывают их в свои пояса. У них много городов, и живут они привольно, торгуя рабами».
О том, как вели себя эти князья – батьки-атаманы, рассказывают и украинские колядки. Дружины приступают к городу Чернигову, осаждают его, пока им оттуда не выносят на поклон в дар «миску червонцев». Затем подступают они к Переславу и Киеву. Князь забирает себе лучшее. Перебирая коней, уздечки, сукна, сапоги и девок, он действует так: «Котрi лшшш, то собi бере, а котрi пршш, служенькам даэ». «Лаврентьевская летопись» гласит: «Лучше добрая война, чем худой мир». Популярность этого девиза продемонстрировал сын княгини Ольги – Святослав (род. в 942 г.) (Н. Полевой). Он представлял собой «последнее усилие норманнского духа». Воспитателем князя Святослава был Асмуд, а воеводой – Све-нельд. Возмужав, князь сразу обнаружил типичные черты завоевателя. Дела земские его интересовали мало, куда больше влекли войны и походы в далекие земли. Это такой же завоеватель, как и известные персонажи – Александр, Кир, Ганнибал, Цезарь, Аттила, Вильгельм Завоеватель и т. д. Он разбил хазар, взял Итиль, победил ясов и касогов, разграбил Семендер и покорил вятичей.
Затем он обратил свой взор на Дунайскую Болгарию, заявив матери Ольге: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, на Руси же меха и воск, мед и рабы». Перед нами явное желание, не очень и скрываемое, «захватить Европу», ибо там находился центр богатств и благосостояния. Византийский император Никифор Фока, желая оградить себя от опасных соседей, предложил Святославу напасть на Болгарию. Дальнейшие события станут понятнее, если мы вспомним, что в результате внутренних неурядиц и внешнего давления часть болгар во главе с ханом Аспарухом откочевала на Дунай, где подчинила местные южнославянские племена. Другая же часть болгар во главе с ханом Батбаем двинулась на северо-восток и осела в среднем течении Волги и на нижней Каме, создав государство Булгарию.
Это воинственное государство долгое время представляло собой в военно-политическом смысле известную угрозу для восточных славян и нарождавшейся Руси.
