совместного суда князя и посадника; этому суду в XII в. подлежали все дела – уголовные, гражданские, земельные и т. д. Исследованием построек усадьбы и берестяных грамот (их было найдено около сотни) установлено, что совместный суд впервые возник в 1126 г. Не ранее конца XI в. мог быть установлен запрет князю владеть в Новгородской земле вотчинами. Права частного землевладения на севере ранее просто не существовало. Устройство суда отражало политэкономические реалии Новгорода. В нем принимали участие главные действующие силы (посадский, тысяцкий, архиепископ, вече). У архиепископа, тысяцкого был и свой суд. Что касается наказаний, то преимущество имели наказания рублем (за разбой и грабеж предусмотрено наибольшое наказание: 50 р. с боярина, 20 р. – с житьяго и 10 р. – с молодшего). В случае рецидива воровства виновного вешали (за 3-е воровство). Явно просматривается тенденция ужесточения законодательства по мере развития общества. Узаконена смертная казнь, чего ранее не было в «Русской Правде», хотя и тут прослеживается четко выраженный классовый характер судебных уложений и законов. В случае убийства раба господином кара его минует: «А кто осподарь отрешится, ударит своего холопа или рабу, а случится смерть, в том наместницы не судят и вины неем-лють». На наместника можно пожаловаться великому князю. Но и тут усматривается деление на «лучших» и «меньших» людей.
Сложнее обстояло дело с установлением времени возникновения запрета князю на сбор государственных доходов. Считалось, что запрет пожалован новгородцам Ярославом Мудрым в благодарность за их помощь в овладении киевским столом в 1015 г. Согласно обычному праву, зафиксированному в древнейшей редакции «Русской Правды», сборщикам государственных доходов полагался определенный процент с собранных ими сумм. Именно это и послужило главным источником постепенно нарастающих доходов новгородских бояр, которые уже к концу XI в. стали крупными землевладельцами. На Торговой стороне Волхова собиралось знаменитое Новгородское вече, выполнявшее высшие государственные функции: заключение, расторжение договора с князем; избрание и смещение посадников, тысяцких, владык, архимандритов; назначение посадников, воевод в Новгороде и в провинциях; контроль за деятельностью князя, посадников, тысяцких, владыки и других должностных лиц; установление повинностей населения, контроль над их отбыванием; внешние сношения, объявление войн, заключение мира; распоряжение земельной собственностью Новгорода в хозяйственном и юридическом отношении; пожалование земель; установление торговых правил и льгот; контроль над судебными сроками и исполнением решений; законодательные вопросы, разбор дел; предоставление судебных льгот. Была ли там демократия? Значительное число исследователей довольно скептически относятся к новгородской демократии. А.В. Сухоруков писал: «По сути своей, вече – это оформление в волю народа воли боярства. Вече… это наиболее разумный компромисс между элитой и чернью, когда чернь наивно полагает, что она правит, и этим, в принципе, ограничивается ее участие в делах государственных, а элита, опираясь на ясно выраженную (и созданную) волю народа, правит, уже опираясь на нее». Если рассматриваемый на вече вопрос был сложен или принятое решение не устраивало кого-то, «оппозиция» часто созывала на противоположной стороне Волхова собственное вече.
В вече участвовали не все горожане, а лишь полноправные члены общины – главы семейств. Обычно собиралось вече на центральной площади города, но в Новгороде порой в случае несогласия сторон собирались два веча – одно «у Святой Софии», у главного собора, другое – на противоположном берегу Волхова, «на Ярославле дворе», где жил когда-то князь Ярослав. Голосование вели голосом – кто кого перекричит. Порой дело доходило до драк. Новгородская летопись не раз отмечала, что на вече сходились «в доспе-сех, аки на рать». Однако чаще решение «парламента» принималось верным и надежным народным способом: сходились на мосту через Волхов и кулаками доказывали правильность и истинность своего решения. Согласно преданию, языческий бог Перун, повергнутый при Владимире Святославовиче в реку, подплыв под Великий мост, бросил на него свою палицу – с той поры и повелось устраивать драки на мосту. Не набравших «нужного числа голосов» (а точнее, тех, кого побили) порой топили в Волхове, чтоб впредь неповадно было идти «против воли масс и принципов народной демократии».
Вече существовало и в других княжествах. В.И. Сергеевич в книге «Вече и князь» полагал, что вече существовало в Древней Руси издавна. Татарское завоевание, по сути, завершит исторический путь веча. «Событием первостепенной важности, – писал он, – проложившим путь к новому порядку вещей, является татарское завоевание. Нашествие татар впервые познакомило русские княжения с властью, с которой нельзя входить в соглашение, которой надо подчиняться безусловно. Почва для развития вечевой деятельности была сразу уничтожена». Довнар-Запольский в статье «Вече» отмечал: «Древнерусское вече не зародилось на глазах истории: начало его лежит в древнейших обычаях славян». По его мнению, «за исключением Новгорода и Киева, т. е. полян и новгородских славян, в среде остальных племен русские князья держались военной силой. Когда князь господствовал с помощью наемного войска, притом большей частью иноземного, то голос веча уж не мог сказываться. Однако вечевая жизнь не была совершенно подавляема военной силой.
Вече продолжало ведать делами, касающимися племени или отдельных городов, так как князья совершенно не вмешивались в управление, довольствуясь одною данью. С развитием княжений вече теряет свой племенной характер, потому что княжества не всегда совпадали с древними границами племени. В эту эпоху, т. е. с конца XI в., начинается быстрое развитие вечевых отношений». В свою очередь, и причины падения вечевых собраний не одинаковы. Для восточной Руси «одной из серьезнейших причин» было татарское завоевание; второй причиной автор считает особый характер Московской Руси. «Вече, – пишет он, – создание городовой Руси, создание подвижного торгового населения. В северо-восточной Руси условия жизни были иные: это – земледельческая Русь, противоположность торговой Днепровской и Волховской. Сельскому человеку трудно было откликаться на все явления политической жизни.» Однако дело не только в этом, и вопрос стоило бы поставить шире. Пример Великого Новгорода ставит проблему выбора демократии народом как формы правления в плоскость аналитики. Внутренний демократизм и свободный дух, нашедший выражение в вечевом управлении городов, пожалуй, всегда жили в народе. Но возникал вопрос, весьма актуальный для Российского государства: «Какая демократия нужна России или же, точнее, при каком устройстве лучше, спокойнее, привольнее, безопаснее живется народу?» Надо непредвзято и честно взглянуть на то, что представляла собой демократическая система. И нам не избежать обращения к тому, что было и есть темной стороной демократии.
Жесткую оценку новгородской демократии позднего времени дал русский историк С.Ф. Платонов: «… вече превратилось в игрушку немногих боярских фамилий, которые подкупали и своим влиянием составляли себе большие партии на вече из так называемых худых мужиков вечников, заставляя их действовать в свою пользу; таким образом, с течением времени новгородское устройство выродилось в охлократию, которая прикрывала собой олигархию». Историк М.Н. Покровский говорил, что древнерусские республики «начали аристократией происхождения, а кончили аристократией капитала. Но в промежутке они прошли стадию, которую можно назвать демократической. В Киеве она падает на первую половину XII века. В этот период хозяином русских городов является действительно русский народ». Утверждение это можно принять, но с оговоркой, так как если такое и случалось, то только при обострении классовой борьбы, когда народные собрания принимали форму открытой схватки (восстания в Киеве – в 1113 и 1146 гг., в Твери – в 1293 и 1327 гг., в Москве – в 1382 и 1445 гг.). Как пишет автор интереснейшей работы «Вольный Новгород» О.В. Мартышин, Новгород – это «клубок противоречивых начал». Тут сплетены монархические и республиканские начала, соседствуют тирания и демократия, вольность и жесточайший гнет, торговля и разбой, богатства и бедность, аристократизм и плутократия, вече и олигархия, православие и элементы язычества. Глава исполь-нительной власти Новгорода – посадник, но почти все главные управленческие, судебные вопросы он решал, опираясь на волю веча. В голосовании принимали участие все, при полном политическом равенстве обитателей города. С XIV в., когда усиливается неравенство, все большую роль играл социально-экономический статус «электората». Состав оного был довольно пестрым: люди «лучшие» и
