История рыцарства. Самые знаменитые битвы

Гюстав Доре. «Сражение под Антиохией»

За годы кровавых сражений из жизни успеют уйти многие герои этой драмы. Перед Всевышним предстанет папа Иннокентий, освободив место на Святом престоле для Гонория III. В 1222 году умрет Раймунд VI – без покаяния, и церковники наотрез откажутся его хоронить... А в 1227 году Амори де Монфор, призвав на помощь нового французского монарха Людовика IX, вынудит Раймунда VII капитулировать. Его дочь, провозглашенная единственной наследницей, станет женой брата короля. Оказался ли этот брак счастливым, история умалчивает, но в одном королевский двор выиграл точно – в результате сделки земли Лангедока перешли к французской короне, а сама область навсегда утратила прежнюю независимость.

А что же катары? Ответ прост: они продолжали бороться. Теперь против них выступала могущественная армия, созданная папой Григорием, – инквизиция. Этот средневековый «орган государственной безопасности», который возглавили все те же непримиримые доминиканцы, был обличен одной-единственной функцией – бороться со всеми и всяческими ересями. Главным оружием в этой борьбе стал костер. Ну а те, против кого разгоралось священное пламя, укрылись в неприступных крепостях.

И вот уже почти год крестоносцы стояли у подножия Монсегюра. Когда-то в этих краях уже обитали еретики – их предводителю, испанскому епископу Присциллиану, по приказу римского императора Максима в 385 году отрубили голову. Его ученики обосновались в горах, обратив в свою веру местных друидов. Лес подле Монсегюра и сейчас зовется Присциллиан – говорят, в его деревьях обитают души тех, кто пострадал от первых христиан. От древнего храма следов не осталось – по преданию его уничтожила одна из молний, которые нередко бьют в эту вершину. Не сохранилось и крепости, что возвели на месте храма вестготы. Во всяком случае, протокол допроса инквизиторов свидетельствует: Раймунд де Перэйе, по настоянию Раймунда де Белиссена, Раймунда де Бласко и прочих еретиков, выстроил новый замок на вершине Монсегюра, ибо прежний до основания разрушился. Дело было поручено архитектору по имени Арно де Бакаллариа. Почти на тридцать лет замок стал главной цитаделью катаров. Раймунд де Перэйе и его знаменитая сестра Экслармонда, могиле которой еретики станут поклоняться как святыне, держали ворота открытыми для всех, кому претила католическая вера. Возвращаясь из опасных и нелегких поездок по Лангедоку, «совершенные» всегда находили в Монсегюре тихое пристанище. Пока он стоял, дело их не было проиграно; и в минуты отчаяния измученные многолетней борьбой южане направлялись именно сюда.

Чему же был обязан Монсегюр такой славой? На первый взгляд, разве что расположению, но подобных неприступных замков в Пиренеях было немало – скажем, тот же Керибюс, стоящий на еще более отвесной скале. В остальном знаменитую крепость вполне можно считать архитектурной ошибкой. Ширина ее ворот составляла почти два метра, а высота более трех – такого огромного входа нет ни в одном из близлежащих укреплений. Располагались они в самой уязвимой для штурма точке и даже не были закрыты подъемной решеткой. Ни машикулей, ни барбакана, ни надвратных башен – ничего. Более того, в противоположной стене имелись вторые ворота, столь же монументальные, как и первые. Сами стены возвышались всего на три с половиной метра, причем три из них были вообще лишены зубцов. Донжон – главная башня – был чересчур низок и мал для того, чтобы, в случае необходимости, стать последним оплотом защитников. При этом он так нелепо выступал над стеной, что камнеметной машине не составило никакого труда его поразить. Внутренние лестницы столь узки и отвесны, что передвигаться по ним во время боя было практически невозможно. Правда, на небольшой площадке, выточенной ветрами и дождями на восточной оконечности, можно было бы установить камнемет – но его не было. Если учесть, что архитектор Монсегюра был учеником знаменитого военного инженера Эко де Линара, все эти недочеты выглядят более чем странно.

Впрочем, в Монсегюре все странно – как и подобает вместилищу столь необычной веры. Сверху замок напоминает то ли корабль, то ли саркофаг. Когда смотришь на него в иллюминатор самолета, на ум приходит знаменитая лодка Харона, на которой осуществлялся переход из мира живых в мир мертвых через реку Стикс. Стена, окружающая крепость, имеет форму пятиугольника, в который вправлен квадрат донжона. Просто находка для оккультистов! По их «просвещенному мнению» прямоугольник, обладающий пропорциями золотого сечения, порождает пятиконечную звезду, которая, в свою очередь, дает новый пятиугольник. Так рождается бесконечный коридор, ведущий к Свету, – видимо, неслучайно еще в Древнем Египте пентаграмма считалась символом Гора, «солнечного» бога. Если же спуститься с небес на грешную землю, мы обнаружим, что в нее идеально вписывается человек, причем человек Совершенный – как на знаменитом рисунке Леонардо да Винчи. Нечто подобное предстало перед изумленным взором исследователей, когда они, в один прекрасный день, обнаружили неподалеку от замка пещеру. Внутри в вертикальную скалу был врезан пятиугольник – причем столь глубоко, что в нем вполне мог бы разместиться взрослый мужчина, положив кисти рук, ступни и голову в пять выемок в каждом из пяти углов. Но кто были люди, посещавшие в стародавние времена это пристанище? Быть может, те, кто жаждал посвящения, – или в ней общались с Господом сами «совершенные»? Так или иначе, размышляя об этой находке, историк Рене Нелли вспомнил, что богомилы – предтеча катаров – представляли живого Христа в виде человека, раскинувшего руки и ноги: «Возможно, для окситанских катаров пентаграмма символизировала человека материального, а звезда, в кою он был заключен, – Дух спасительный...» Свинцовую пятиугольную пластину нашли в середине прошлого века и на вершине Монсегюра. На ней – рельефное изображение голубя с крыльями, распростертыми в форме буквы Х. С этой буквы в греческом языке, как и в русском, начинается имя Христа. Кого защищал древний амулет – и сумел ли защитить? И как связан Монсегюр с ритуальным изображением из пещеры? А может, замок был не только (и не столько) крепостью, но и храмом – это вполне объяснило бы инженерные просчеты, допущенные при его строительстве.

Инженер и скалолаз Фернан Ньель сотни раз поднимался на вершину Монсегюра. С самыми современными приборами в руках он исследовал развалины замка вдоль и поперек. В результате на свет появились три книги: «Монсегюр, священная гора», «Монсегюр, город и его история» и, наконец, «Монсегюр, храм и крепость катаров Окситании». Это Ньель установил, что замок мастерски сориентирован по сторонам света. Посетите его в день летнего солнцестояния – и вы убедитесь в этом сами. Точнее, в этом убедит вас ваш фотоаппарат – поскольку человеку вряд ли удастся закрепиться на карнизе бойницы, откуда следует вести съемку. Зато на снимке будет ясно видно, как щель бойницы напротив ровно в полдень пронзит солнечный луч...

По мнению Ньеля, гора оказалась идеальным местом для строительства замка: «...из всех окрестных вершин Монсегюр действительно является единственной, где восточный сектор горизонта свободен. Это позволяет находящемуся там наблюдателю в любое время года точно определять то место, где восходит солнце».

Так что же такое этот замок – гигантские солнечные часы, астрономическая обсерватория или храм Солнца? В катарском трактате с говорящим названием «Тайная вечеря» ученые отыскали положение, которое могло бы дать ключ к разгадке. Оно гласит: весь материальный мир есть творение Сатаны, за исключением Солнца... так, может, расположившись против бойниц донжона в праздник летнего солнцестояния – Иоаннов день, – катары размышляли о поучении своего пастыря: «Пока у вас будет Свет, верьте в Свет. И станете детьми Света...»

Разумеется, находятся скептики, утверждающие, что тот, кто сооружал замок, не мог произвести столь