А на английский трон уселся представитель новой династии Тюдоров. О том, что Ричмонд выступает против Йорков как предводитель Ланкастеров, было благополучно забыто. Собственно, если бы Тридцатилетняя война не уничтожила лучшие соцветия на английском «розовом кусте», Генриха Тюдора в качестве короля вообще никто не рассматривал бы всерьез. Разумеется, его мать приходилась праправнучкой основателю ланкастерского клана – но по отцу он был всего лишь презренным валлийцем! Судя по всему, и сам Генрих осознавал шаткость своего положения. Вот почему новый король, словно боясь воскрешения прежнего, перво-наперво объявил недействительным документ, подтверждающий династические права Йорков. Все его обнаруженные копии были сожжены. Разумеется, уничтожением документов Генрих не ограничился. Своих противников он отправлял на плаху целыми семьями, а вдоль дорог повсюду стояли виселицы, на которых болтались гниющие тела нищих. В голодные годы крестьянам больше не выдавали хлеба – вместо этого их безжалостно изгоняли с «насиженных» земель. Налоги увеличивались обратно пропорционально популярности Тюдора. В глазах подданных покойный Ричард, несмотря на все свои маленькие слабости, все же значительно выигрывал по сравнению с валлийским «дикарем» – но само слово «ностальгия» было в те годы у официального Лондона под запретом. Придворные «писаки» Тюдоров возводили на безвременно ушедшего короля одну клевету за другой. Именно в те годы и появился на свет уродливый демон, ужасный душой и телом, – на такого легко было списать все грехи. Зловеще улыбаясь, он словно сам себе говорил: «Виновен!» – и каждый хронист, желавший продемонстрировать лояльность королю, спешил добавить в текст приговора новый яркий штрих... К PR- портрету Ричарда приложил руку и великий английский гуманист Томас Мор, написавший в 1513 году собственную «Историю Ричарда III». Он легко принес покойного короля в жертву ради торжества ценностей, которые сам считал истинными, – впрочем, чего еще можно ожидать от создателя «Утопии», которая остается утопией и по сей день? Его Ричард идеально вписывался в образ тирана – правда, говорят, к его созданию приложил руку наставник Мора, кардинал Джон Мортон, люто ненавидевший прежнего монарха. Но, так или иначе, «слово не воробей...» – и под талантливым пером первого утописта бывший герцог Глостерский окончательно превратился в монстра...
Разумеется, создавая свою «Историю», Томас Мор и не предполагал, что его, как и Ричарда, ждут насильственная кончина и посмертная опала. Приказ о его казни отдаст в 1535 году сын заклятого врага Ричарда – Генрих VIII. Имя Мора надолго исчезнет с титульного листа знаменитой книги – но само сочинение будет неизменно включаться во все английские исторические труды XVI века. Одним из них – хроникой Рафаэля Холиншеда, изданной в 1577 году, воспользуется при написании своей пьесы Вильям Шекспир. Не историк – а великий мифотворец, гениально обращающий любой эпизод мироздания в назидательный и яркий урок потомкам. «Кулак – нам совесть, и закон нам – меч!» – что могло ожидать человека, сделавшего эти слова своим девизом? Разумеется, справедливое возмездие, в котором Генрих Тюдор и поставил жирную точку цвета крови. По прошествии лет сложно судить, кто из двух королей заслужил более добрую память в глазах потомков. Как писал все тот же Томас Мор, «в те времена все делалось тайно, одно говорили, другое подразумевали, так что не было ничего ясного и открыто доказанного...»
...И все же, «был ли мальчик» – а точнее, два мальчика? И если да, то куда они пропали? Об их смерти судачили все, но и после восшествия на престол Генриха Тюдора официального заявления о судьбе сыновей короля Эдуарда так и не было сделано. Позже поговаривали даже, что они живы, – во всяком случае, хроники сообщают о нескольких самозваных Эдуардах и Ричардах, в разные годы претендовавших на трон. Что ж, туманный Альбион и в этом не слишком оригинален – образ Лжедмитрия хорошо знаком каждому, кто чтит и русскую историю, и русскую литературу...
Кстати, проведенная в прошлом веке экспертиза показала, что мальчикам, чьи косточки много веков тлели под старой тауэрской лестницей, на момент гибели было около шестнадцати лет. Если бы приказ об их смерти отдал Ричард, старшему из них было бы не больше двенадцати. Стало быть (если, конечно, принять за истину, что это все-таки невинно убиенные принцы), приговор был приведен в исполнение как раз после прихода к власти Тюдора. В конце концов, юные Йорки должны были оказаться для Генриха весьма неприятным сюрпризом. Но, скорее всего, об этом уже никто никогда не узнает...
...В 1791 году шестнадцатилетняя англичанка Джейн Остин написала: «
Взятие Гранады.
Кастильцы и арагонцы подходили к Альгамбре. Из тайного места за крепостными стенами, что давно облюбовал для себя султан, хорошо просматривались многотысячные христианские отряды. Блеск доспехов терялся в облаке пыли... Боабдил закрыл лицо руками. Нет, он не хочет видеть, как над мавританским дворцом взовьется христианский флаг! Мать презрительно кинула ему: «Ты оплакиваешь, как женщина, то, что не мог защитить, как мужчина». Что оставалось султану? Покинуть убежище и отправиться со своими придворными к югу. По преданию, он вышел из замка через ворота Семиярусной башни – и приказал навсегда их замуровать. На горном перевале, откуда виднелась Альгамбра, последний правитель династии Насридов еще раз взглянул на ее красноватые башни... Это место до сих пор называют «Стенания мавра». ...Зима выдалась небывало теплой. И все же король Фернандо III ждал весны как никогда. Он знал – она решит судьбу Гранады... Мавританский город называли «частью неба, упавшей на землю». Холмы Сьерра- Невады, расположенные амфитеатром, подобны раскрытому гранату (отсюда она – Гранада). Тот, на котором стоит
Альгамбра, подобен кораблю, плывущему в сторону города. Могучий замок как бы вырастает из скалы красноватого цвета. Именно он дал имя замку: «Альгамбра»,
что означает «красная». Другая легенда рассказывает, что строители Альгамбры работали ночами напролет – и свет от костров падал на стены и башни, придавая им причудливый красноватый оттенок... Египетский путешественник Абд аль-Басит ибн Халиль ибн Хахин, побывавший в этих краях в 1465 году, напишет:
