скульпторы.
С недавнего времени по заданию Козимо Медичи в мастерских художников, особенно же — Аттаванте и Герардо, иллюстрировались миниатюрами книги. Библиотека Медичи пополнилась драгоценнейшими документами и могла теперь соперничать с библиотекой высокообразованного венгерского короля Матвея Корвина.
Но вот летом 1464 года Флоренцию облетела весть о кончине Козимо Медичи.
Сразу же в городе повеяло фрондой. Знать Поджо стали плести сети заговора против знати из Пьяно. Флорентийцы со страхом следили за возобновившейся враждой партий.
Спустя два года заговорщики во главе с Лукой Питти, Аньоло Аччаюоли, Никколо Содерини и неким Диотисальви Нерони, который был одним из ближайших друзей Козимо Медичи, решили выступить против сына Козимо, прозванного Пьеро Подагрик.
Они задумали вооружить своих сторонников и собрать их под свои знамена на окраине Флоренции. Оказать им поддержку должно было войско феррарцев под командованием герцога Эрколе д'Эсте.
В последний момент Пьеро предупредили о заговоре, и он, хотя и был тяжело болен, повелел немедля нести себя на носилках с виллы Кареджи во Флоренцию.
Враги разгадали маневр Пьеро и устроили ему засаду. Но сын Пьеро, семнадцатилетний Лоренцо, который во главе небольшого вооруженного отряда шел впереди, вовремя заметил заговорщиков, притаившихся в кустах. Чтобы не возбудить их подозрений, он продолжал идти вперед, а сам предупредил отца об опасности, и тот вернулся в свой флорентийский дворец на виа Ларга другим путем. Сразу же сторонники Пьеро нотабли Пьяно при поддержке народа перешли в контрнаступление.
Главари заговора были схвачены, приговорены к смерти, но затем помилованы Пьеро. Флорентийцы облегченно вздохнули.
В 1465 году семью Винчи постигло горе — умерла Альбиера дельи Амадори, заменявшая Леонардо мать.
Вскоре сер Пьеро женился вновь. Он привел в дом шестнадцатилетнюю Франческу Ланфредини.
Козимо Медичи умер на своей вилле в Кареджи летом 1464 года.
Сер Пьеро поселился вместе с молодой женой Альбиерой Амадори и с маленьким Леонардо на виа делла Престанца в средневековом высоком и узком доме.
Леонардо учился играть на флейте и изучал латинскую грамматику.
В боттеге
Боттега[1] времен Возрождения совсем не походила на мастерскую современного художника.
Владелец мастерской часто бывал одновременно художником и скульптором, строителем, кузнецом и столяром. Имя художника как бы служило вывеской для художественной мастерской и предприятия.
Ученики жили одной семьей с маэстро, вместе ели, спали под одной крышей. Они составляли единое товарищество, в котором, однако, права и обязанности были строго и точно разграничены.
К примеру, Донателло был, по словам Вазари, «человеком весьма свободных суждений и к друзьям относился лучше, чем к себе самому. К деньгам он был совершенно равнодушен. Они находились в сумке, привязанной веревкой к потолочной балке, и любой… брал туда столько, сколько ему надо было, не спрашивая позволения у маэстро».
По-видимому, так же было заведено и в мастерской Андреа ди Чьоне, прозванного Верроккьо. Ученики Верроккьо сами распределяли между собой обязанности, от наиболее скромных — уборки мастерской и покупок— до более почетных и сложных — таких, как приготовление штукатурки и красок, и самой настоящей росписи какой-нибудь фигуры, всегда в строжайшем соответствии с рисунком на картоне самого маэстро.
В мастерской Верроккьо было несколько помещений: одно — с очень высоким потолком, где стояли с левой стороны кузнечный горн, кузнечные мехи и наковальня для обработки молотом железа и бронзы, а с правой, под огромным слуховым окном, — колоссальные треноги и мостки, чтобы можно было ваять статуи, превышавшие по своим размерам действительные размеры натуры. В других, еще более просторных помещениях стояли печи для плавки металла, столярные столы и скамьи, там же был склад мела и воска.
Андреа был скульптором и ювелирных дел мастером, резчиком, художником и музыкантом. В юности он занимался точными науками, особенно серьезно — геометрией, включавшей тогда в себя геологию и астрономию.
В его мастерской работала группа молодых учеников, среди которых выделялись талантом двое: Пьетро Ваннуччи да Перуджа, прозванный Перуджино, и Сандро Филипепи, прозванный Боттичелли.
Сер Пьеро да Винчи не раз встречался с Верроккьо для подписания договора о найме последним жилого помещения.
Очевидно, он был в дружеских отношениях с Верроккьо, раз однажды пришел именно к нему по серьезному делу.
— Маэстро, помогите мне, пожалуйста, разрешить тяжкие сомнения.
— Охотно, сер Пьеро. О чем идет речь?
— О моем сыне Леонардо. Посмотрите на эти его рисунки. Я хотел бы знать ваше о них суждение. Если у него есть талант — хорошо; если же нет — Леонардо станет нотариусом.
Верроккьо взял рисунки и молча долго их рассматривал.
— Никогда не думал, что у мальчишки такая страсть к искусству! — говорил между тем сер Пьеро. — Он, правда, ко всякой всячине любопытен: то изучает насекомых, то растения. Натаскал в дом тьму букашек разных, а латынь забросил. Зато спорить с учителями горазд. А вчера захожу в его комнату и что вижу? Гору рисунков.
— Сер Пьеро, приводите ко мне вашего сына, — торжественно произнес наконец Верроккьо. — Он будет жить здесь вместе с другими учениками. Я сделаю его отличным мастером.
Сер Пьеро не стал терять времени даром.
Он вернулся домой, прошел в кабинет и велел своей юной жене прислать Леонардо.
Немного спустя Леонардо вошел, поздоровался с отцом и стал ждать, что тот скажет.
— Леонардо, кем ты хочешь быть — нотариусом или художником? — обратился к нему сер Пьеро.
— Художником.
— Ты уверен, что у тебя есть способности, талант?
Сер Пьеро, внимательно посмотрев на сына, не мог не признать, что Леонардо не только на редкость красив, но в его лице, в самой его фигуре есть что-то необычное. — Да, уверен, — ответил Леонардо.
— Тогда собирай вещи. После ужина я отведу тебя к маэстро Андреа Верроккьо, он живет у моста алле Грацие. Будешь жить у него и работать учеником.
