ошибка.
Нам регулярно напоминали, насколько важно уметь защитить самого себя. Они всегда говорили: «Сейчас вы учитесь как ездить на велосипеде, чтобы потом, когда окажетесь „снаружи“ вам и в мыслях не понадобится раздумывать об этом».
Правильная вербовка походит на камень, катящийся с горы. Мы пользуемся словом «ледардер», что означает: стать на вершине горы и столкнуть вниз кошачью голову. Так нужно вербовать. Выбрать кого-то и постепенно заставить сделать что-то незаконное или аморальное. Его, как камешек, сталкивают с горы вниз. Но если он сидит на площадке, то тебе он в этом не поможет. Тогда его нельзя использовать. Цель состоит в использовании людей. Но чтобы суметь ими пользоваться, их нужно изменить. Если человек не пьет, не хочет секса, ему не нужны деньги, у него нет политических проблем, и он доволен жизнью, то завербовать такого человека нельзя. Собственно, мы всегда работаем с предателями. Агент — всегда предатель, как бы он ни пытался объяснить свои действия. Мы работаем с людьми наихудшего сорта. И всегда говорим, что не шантажируем этих людей. Но нам это и не нужно. Мы просто ими манипулируем.
Никто не может сказать, что это приятное занятие.
Глава 5
Первая практика
В начале марта 1984 года, наконец, пришло время покинуть классы.
Нас осталось только 13 кадетов. Нас разделили на три команды и разместили в разных квартирах в Тель-Авиве и в его окрестностях.
Каждая квартира играла роль одновременно и «безопасного дома» и резидентуры. Моя квартира была на четвертом этаже; с одним балконом на гостиную и кухню, еще там были две спальни, ванная и отдельно туалет. Скупо меблированное жилище принадлежало одному «катса», который в это время работал заграницей.
За нашу резидентуру или конспиративную квартиру отвечал наш инструктор Шаи Каули. Другими практикантами в ней были Цви Г., психолог, Арик Ф., мой приятель Авигдор А. и еще некий Ами, красавчик- лингвист. Ами, помимо своих очевидных недостатков, еще и не переносил табачный дым — и это в окружении, где непрестанное курение чуть ли не было частью ритуала посвящения.
Амии, холостяк из Хайфы, был похож на кинозвезду и страшно боялся, как бы его не побили. Мы вообще удивлялись, как он выдержал первые тесты.
Мы впятером с чемоданами въехали в квартиру в девять утра. У нас было 300 долларов наличными — куча денег, если учесть, что месячная зарплата у новичка составляет 500 долларов.
Мы были недовольны тем, что Ами в нашей группе, потому что он был очень скучным. Тогда мы начали при нем рассуждать, что делать, если придет полиция, как лучше всего подготовиться к боли при побоях, все это только чтобы еще больше напугать Ами. Хитрые псы, какими мы стали, получали от этого наслаждение.
Когда в дверь постучали, Ами подпрыгнул и не смог скрыть напряжения. Но это был Каули, который принес каждому по конверту. Ами накинулся на него: «Ну, все, мне это надоело!» Каули ответил, что он должен подойти к Аралеху Шерфу, шефу Академии.
Ами перевели в группу на Диценгофф-Стрит, но когда однажды в комнату вломилась полиция, он встал и со словами: «Ну, теперь с меня точно хватит», просто вышел и уже не вернулся.
Так нас осталось двенадцать.
В конвертах Каули лежали инструкции для наших заданий. Моей задачей было установить контакт с человеком по имени Майк Харари. Его имя мне тогда ничего не говорило. Затем я должен был собрать сведения о человеке, которого его друзья знали под именем «Майки» — в конце 40-х он был летчиком- добровольцем в Войне за независимость.
Каули пояснил, что мы должны помогать друг другу при выполнении заданий. Потому мы разработали оперативный план и продумали проверочный маршрут для поддержания безопасности жилища. Еще Каули дал каждому документы — я снова стал «Симоном» — и бланки отчетов.
Сначала нам нужно было смастерить тайник для документов, затем разработать «легенду» для объяснения нашего нахождения в квартире на случай полицейской облавы. Лучший метод для этого — «цепочка пояснений». Я скажу, что приехал из Холона в Тель-Авив и встретил в кафе Джека, владельца квартиры. Дальше я объясню, что Джек разрешил мне воспользоваться его жильем, потому что он на два месяца уедет заграницу». Потом я встретил в ресторане Арика. Мы с ним познакомились в армии в Хайфе. Потому он здесь». А Авигдор — друг Арика, и у них тоже готова история. Все звучит вполне приемлемо. Каули мы сказали, чтобы он придумал собственную историю.
Из стола в гостиной мы соорудили тайник. Это была рама со стеклянным листом поверх деревянной пластины, на которую мы осторожно положили еще одну «фальшивую» пластину. Нужно было только снять стеклянный лист и верхнюю деревяшку. Доступ к нему удобен, но никто чужой не догадается туда заглянуть.
Мы договорились о специальном стуке в дверь — сначала стукнуть два раза, потом один раз, два раза и еще один раз — сигнал, что пришел кто-то из своих. Перед тем, как вернуться в квартиру, мы решили звонить и передавать по телефону кодированное сообщение. Если никого дома не оставалось, то на веревке на балконе вывешивалось желтое полотенце.
Мы были в ужасном напряжении. Нам казалось, что нам предстоит переход реки вброд, хотя это были собственно лишь учения.
Перед тем, как Каули продолжил, мы уже разработали свои планы подхода к «объектам разработки» и получения от них информации. Так как они жили по постоянным адресам, первым шагом стало наружное наблюдение. Авигдор решил для меня проследить за домом Харари, а я присматривал за объектом Арика — человеком, владевшим фирмой игрушек «Букис Тойс».
О Харари я знал только имя и адрес. В телефонной книге его имя не значилось. Но в библиотеке я нашел его в справочнике «Кто есть кто». Данные о нем не отличались полнотой. Там было лишь сказано, что Харари президент страхового общества «Мигдал», одного из наибольших в стране, его центральное бюро находилось возле района Хакирия. Там находятся многие правительственные здания. Кроме того, было отмечено, что жена Харари работает библиотекарем в Тель-Авивском университете.
Я решил попытаться устроиться на работу в страховой компании «Мигдал». Меня послали в отдел кадров. Став в очередь, я заметил человека примерно моего возраста, работавшего в бюро по соседству. Я услышал, как кто-то назвал его «Яковом».
Я вошел в его бюро и спросил: «Яков?»
— Да, кто ты?
— Я Симон. Я тебя помню. Мы оба были в Тель-Хашомер. (Это самая большая база для новобранцев, через нее проходит любой израильтянин.)
— В каком году ты был там? — спросил он.
Вместо того чтобы ответить прямо, я сказал: «Я был двести третьим». Это первые цифры номера серии, но они означают скорее временной интервал для призывников, а не конкретный год или месяц.
— Я тоже 203-й, — сказал Яков.
— Авиация?
— Нет, танки.
— А, понгос, — засмеялся я. («Понгос» (искаженное «гриб») — так на иврите в шутку называют танкистов, потому что в танке всегда жарко, душно и часто влажно.)
Я сказал, что немного знаком с Харари и спросил Якова, нет ли в их фирме свободных вакансий.
— О, да, нам нужны представители.
— А Харари все еще президент?
— Нет, нет, — ответил Яков и назвал другую фамилию.
— О, а что же теперь он делает?
— Он теперь дипломат, — сказал Яков. — И, кроме того, у него импортно-экспортная фирма в здании
