Увидев состоявшийся подлог, Главный буквально вскипел.
— Как ты мог допустить? Что мне теперь делать? Разве не понимаешь, чем все это может кончиться? — еле сдерживая себя, обрушился он на растерявшегося инженера.
— Понимаю. Но со мной много не разговаривали, не дали возможности и проверить содержимое, а потребовали, чтобы я взял подготовленный запечатанный тубус.
Наблюдавший эту сцену, не имеющий никакого отношения к технике помощник Главного мгновенно оказался рядом.
— Михаил Кузьмич, может подготовить приказ о наказании?
Это были трудные минуты в жизни инженера.
— Подожди. В любом вопросе нельзя рубить с плеча. Давай повременим с приказом, надо во всем разобраться. Впечатление такое, что меня кто-то в министерстве подставляет. Тезисы пропали, плакатов нет. Думаю, что это работает чья-то умелая рука. Все стоят, как побитые, с поникшими головами, удрученные происходящим. Первым пришел в себя Главный. Дав указание специалисту из министерства по приезде во всем разобраться, он предложил:
— Не будем вдаваться в панику, а давайте подумаем, как можно выкрутиться без этих плакатов.
Иллюстрационные материалы развешены. Михаил Кузьмич еще раз внимательно проанализировал их, сопровождая просмотр чтением тезисов. Задал несколько уточняющих вопросов, и после непродолжительного обсуждения и обмена мнениями 'генеральная репетиция' была закончена. Верный своей системе, Михаил Кузьмич больше не обратится к тезисам, не станет прибегать к их помощи и во время выступления. Он будет высказывать свои мысли, сформировавшиеся в процессе длительных размышлений и поисков, свое видение будущего направления развития боевой ракетной техники. Тезисы и плакаты — это только тот материал, который насыщал и подкреплял вынашиваемые идеи конкретными доказательствами реальности предлагаемого.
А настроение в янгелевском лагере препакостное. Не выходят из головы происшествия последних дней. Что за этим всем кроется? Посему во время обеда впервые даже попробовали 'горячительные' напитки, которых всегда на столе было предостаточно.
Между тем содержание завтрашнего доклада М.К. Янгеля многих участников совещания держит в нервном напряжении. Ведь некоторым из них тоже предстояло выступить, и не просто, а высказать свою конкретную точку зрения на обсуждаемую проблему. Какую принять сторону, чтобы не проиграть в этой ситуации? Одно дело сложившееся мнение в столичных министерствах. Но неизвестно настроение на самом верху тех, кому предстоит принимать решение. Чьи предложения и доводы будут более убедительны, перспективны и реальны — В.Н. Челомея или М.К. Янгеля?
Острота ситуации нашла выражение в беспрецедентном шаге руководителя Центрального научно- исследовательского института машиностроения, в ведении которого собственно и находились перспективы развития ракетной техники. Пытаясь узнать, о чем будет говорить М.К. Янгель, он пригласил инженера вечером прогуляться по благоухающему саду. Пикантность ситуации заключалась в том, что в обычных условиях между ними дистанция огромного размера и попасть инженеру на прием к директору очень и очень сложно. Но ничего не поделаешь. В конкретной обстановке 'Магомет идет к горе' и в процессе беседы начинает задавать наводящие вопросы о том, что думает Михаил Кузьмич по некоторым проблемам, представляемым на обсуждение. Набравшийся опыта в последние дни инженер был начеку и с честью отстоял секреты фирмы. На внешне безобидные попытки выяснить интересующее, отвечал квалифицированными уклончивыми ответами. А его уверенное поведение и внутренняя убежденность оказали, очевидно, как станет ясно из завтрашнего выступления собеседника сильное влияние.
Но впереди у янгелевской команды еще полсуток полных тревог. По свидетельству инженера, в эту ночь он почти не спал. В четверг утром, как и в предыдущий день, около санатория уже ожидала 'Чайка'. Система работала четко и без сбоев.
На сей раз ехать надо было не в Нижнюю, а в Верхнюю Сосновку. Это еще минут двадцать езды по извилистой горной дороге. Именно там в Верхней Сосновке, на бывшей даче вождя всех народов, и должен был состояться Совет Обороны. Вопреки утвердившимся представлениям дача являла собой довольно скромный дом. Как отмечали, обмениваясь произведенным впечатлением прибывшие, все было предельно просто. И если бы не сказали, что здесь был на отдыхе сам И.В. Сталин, то ни у кого бы и не возникло представления об этом сооружении как о правительственном, тем более предназначенном для особы самого высокого ранга. Скромный одноэтажный деревянный дом, чуть-чуть в стороне также одноэтажные служебные помещения, а на переднем плане ярко-зеленая ухоженная лужайка. И все вокруг наполнено щедрыми лучами южного солнца.
Непосредственная подготовка к заседанию Совета Обороны началась ровно в 11 часов с развешивания плакатов. Она напоминала обычную процедуру защиты студенческих дипломных работ, когда в целях экономии времени 'на смену декораций' на одни и те же стойки с рейками крепится иллюстрационный материал двух выступающих, естественно, в обратной последовательности его использования. Поэтому на сей раз вначале были прикреплены янгелевские плакаты, а на них разместились челомеевские.
Напряженность атмосферы, царившая перед Советом Обороны, хорошо чувствовалась в первую очередь по расположению участников заседания. Члены челомеевской делегации стояли одной группой, янгелевской — другой. Даже представители ЦНИИмаша держались обособленно. И лишь один подполковник Рюмкин В.М., хотя и был выходцем из недр челомеевской системы, так как работал в военной приемке, несмотря на подчеркнутое резкое размежевание, не чурался стоять рядом с командой М.К. Янгеля, явно демонстрируя своим поведением, сторонником какого направления он является. Кстати, вскоре после этого совета ему присвоили очередное звание — полковника.
Съезд участников совещания был подчинен определенному церемониалу. Всех размещенных в Нижней Сосновке доставили все тем же комфортабельным автобусом специальной конструкции. Среди них — министр Общего машиностроения С.А. Афанасьев, Главные конструкторы ракетных комплексов В.П. Макеев, А.Д. Надирадзе, Главные конструкторы систем В.П. Бармин, В.П. Глушко, В.И. Кузнецов, Н.А. Пилюгин, Е.Г.Рудяк, М.С. Рязанский, В.Г. Сергеев, директор ЦНИИмаша Ю.А. Мозжорин, директор крупнейшего ракетного завода А.М. Макаров. Академию наук СССР представляли ее президент М.В. Келдыш и академик А.П. Александров.
Непосредственно перед двенадцатью часами появились три идеально отполированных роскошных лимузина: серого и черного цвета 'Форды' и вишневый 'Мерседес Бенц'. Из 'членовозов', как было принято называть персональные машины руководителей государства, соответственно вышли Генеральный Секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Обороны Л.И. Брежнев, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорный и Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин.
Поприветствовав собравшихся, лидеры государства заняли места за передним столом. Кроме них там уже расположились секретарь ЦК КПСС, ведавший оборонными вопросами страны, Д.Ф. Устинов, министр обороны А.А. Гречко и начальник Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского флота А.А. Епишев. За столом для членов Совета Обороны были установлены столы для участников заседания. Напротив каждого стула лежала пачка сигарет 'Столичные', блокнот и ручка для записей. Все столы, а также специальный, внушительных размеров, с прохладительными напитками и разнообразными закусочными бутербродами от палящих лучей солнца защищались каркасными сооружениями с натянутой на них парусиновой тканью, создавшей необходимую тень. Остальные причастные к заседанию помощники расположились чуть-чуть дальше под прикрытием из вечнозеленых сосен. По всей видимости, для сохранения секретности, дабы никто не смог совершить радиоперехвата, никаких микрофонов нигде не было.
Концепция В. Н. Челомея
Первым докладывал В.Н. Челомей. В сером элегантном костюме, загоревший, он, как всегда, выглядел респектабельно. Очень хорошо поставленная речь, не засоренная словами-паразитами, безупречная дикция. Говорил красиво (не зря недоброжелатели за глаза называли его 'краснобаем'),
