героев, дышащие древностью камни, шепчущие имена памяти. Они остановились на главной площади, где стояла тёмная статуя женщины вдвое выше человеческого роста, и Зена словно была чем-то похожа на неё, завернувшись в тёмную хламиду.
- Красивый город, здесь можно почувствовать себя во временах величия Эллады, - сказала она. - Кто эта женщина?
- Местные звали её Диоменией, она считается дочерью героя Аркада, того, что основал город и стал прародителем аркадян, - Габриэль оглядывала статую, радуясь возвращавшемуся солнечному теплу.
- Я вижу, ты уже несколько успокоилась. Ещё вчера рвалась в путь как на последнее сражение, места себе не находила от тревоги.
- Ты права, я передумала многое за ночь и поняла, что глупо мучить себя незнанием судьбы. Не думаю, что родителям может угрожать большая опасность, ведь усадьба моя находится на изрядном расстоянии от Аргоса, а дальше него разбойники, как говорят, не заходили. Впрочем, может быть, я просто утешаю себя. Когда мы сможем вернуться сюда вновь, уже никуда не спеша, я хотела бы сходить к Арне, этот источник поистине прекрасен, хочу показать его тебе.
- Сходим как-нибудь, говорят, что он здесь не так далеко, - ответила Зена, заметив, что к ним приближается какой-то юноша, явно желая поговорить.
Ему было около двадцати, высокий рост сочетался с некоторой худощавостью, однако рельеф мышц на плечах и обнажённых руках говорил, что он немало времени проводит в гимнасии. Светлые длинные волосы, спускавшиеся до плеч, явственно свидетельствовали о подражании идеалам старых времён, по крайней мере, внешнем. Безбородое лицо его казалось весьма привлекательным и светлым, и голубые глаза способствовали этому восприятию.
- Можно ли нарушить ваше уединение? - осторожно спросил он, встав неподалёку. - Слух о прибытии амазонок уже начал распространяться по городу.
- Где же ты видишь здесь уединение? - усмехнулась Габриэль. - Что ты говоришь? Амазонки? Надеюсь, ты шутишь.
- Что же ещё думать людям, когда им сообщают, что ночью в город прибыли две вооружённые женщины на конях? Одни решили, верно, что это разбойницы из того отряда, о коем все говорят, другие вспомнили и амазонок, - сказал юноша, скрестив руки на груди так, что стали видны золотые перстни на его пальцах. - Однако я знаю, что это не так.
- Интересно, ты узнал о нас от тех, кто видел нас ночью? - спросила Зена. - Откуда же ты знаешь, что мы не разбойницы?
- Нет, я слухам не доверяю. Отец беседовал с тобой утром, ну, а я был на дальнем ряде скамей, прятался за колонной и слушал тебя. Я думаю, что отец был не прав, когда не поверил тебе или просто не захотел нарушать городского покоя. Конечно, я уважаю его, но никогда не соглашался с тем раболепием перед римлянами, что свойственно многим из нас. Я не могу повлиять на отца, но сам с парой своих друзей отправлюсь с тобой против врагов Аркадии.
- Как твоё имя, юноша? Ты уже напрашиваешься мне в соратники, но ещё не назвал своего славного имени.
- Меня зовут Александр, я сын Периклимена, коего ты уже видела. Ты берёшь меня с собой?
- Оставайся-ка дома, юноша, мне кажется, что ты мало знаком с делами военными и вовсе не похож на воина, но лишь на одного из тех, что заботятся только о своём состоянии.
- Почему ты так думаешь? С каких это пор знатным родам отказывают в военной доблести? Все мои предки были славными воинами, - юноша разгорячился, было видно, что он вовсе не согласен на такую роль для себя.
- С тех пор, как они утратили древнюю доблесть и превратились в дельцов, в лучшем случае, иначе же просто истощают свой народ. Где же твои доблестные воины были в собрании, кто из них откликнулся на мои слова? Я не видела там ни одного такого.
- Я откликнулся, и со мной будут друзья, ибо мы - аркадяне, и мы не забыли славы предков. Не оскорбляй наш народ, ибо я пойду с тобой, чтобы подтвердить его доброе имя. Даже если ты откажешь мне, я всё же пойду набирать людей по городам и посёлкам. Тебе же нужны люди, я сам слышал, так не отвергай меня.
Зена, поначалу не желавшая и слушать слова, как ей казалось, лишь жаждущего приключений юнца, теперь уже не была так уверена, но задумалась над сказанным. Габриэль, увидев это, спросила у юноши:
- Отец тебя отпустит? Как я поняла, он не одобряет всей этой затеи.
- Он слаб, это царица верно подметила, и он не сможет меня удержать, если понадобится, то я потребую у него своей доли в имуществе и выйду из-под опеки.
- В старые времена отец бы тебя в землю вогнал, - усмехнулась Габриэль на такие речи. Зена же насторожилась от другого в его словах и спросила:
- Почему ты назвал меня царицей? Ты уже слышал обо мне, однако в ваших местах я бывала лишь раз и очень не долго, ты же, я вижу, знаешь многое. Откуда ты знаешь?
- Ты права, я слышал о тебе, если ты, действительно, та, которой себя называешь. Впрочем, я почему-то верю, что это ты, пусть и кажется странным, что Царица воинов, мстящая за Коринф, предводительница фракийцев и колдунья, как говорят, гроза римлян, да мало ли ещё о чём шепчутся, стоит сейчас передо мной, но я, всё же, верю. Я слышал о тебе, ибо хотел слышать, расспрашивал путников со всей Эллады, что останавливались в нашем городе, мне было важно, что кто-то ещё пытается бороться за нашу свободу.
- Тебе нравится то, что ты слышал? - спросила Зена, и её подруге показалось, что воскрешённые юношей тени памяти бродят по лицу воительницы, и даже в своём вполне мирном дорожном плаще она стала грозна, и хищный леопард, изображённый неведомым мастером на её шее, выглядывал из-под плаща.
- Я понимаю тебя, вся эта жестокость была необходима, дело, ведь, шло о борьбе с римским влиянием, и любые сомнения здесь были губительны, поэтому их надо было искоренять. Понимаю и то, почему тебе пришлось принять в войско там много варваров. Они, как люди воинственные, должны были составить опору на первое время, от наших-то сейчас не много толку, однако, возродив традиционное воспитание воинов, можно будет и в эллинах утвердить дух силы и свободы, - юноша говорил увлечённо, было видно, что он принимал это весьма близко к сердцу.
- Раньше я считала так же, но ты ничего не знаешь о моей новой жизни, - ответила Зена. - Хорошо, проводишь нас со своими друзьями до Орхомена, Александр, расскажешь о местах и дорогах, а там посмотрим. Только учти, что мы уже собираемся в путь.
- Прекрасно, я сбегаю домой за оружием, возьму друзей и буду ждать вас у ворот города. У всех нас есть лошади, и мы нисколько не задержим вас, обещаю.
Путницы собрались быстро, хотя их новый знакомый и обещал, что с ним их пустят в Орхомен в любое время, они всё же хотели добраться до наступления темноты. Когда они шли к воротам, ведя нагруженных лошадей в поводу, то успели переброситься несколькими словами об Александре. Габриэль спросила:
- Что ты о нём думаешь? Ты хотела найти людей, и нескольких всё же нашла, но, похоже, что ты не слишком довольна.
- Он похож на ищущего приключений юнца, никогда не знавшего иной жизни, кроме роскоши в доме своего отца. Может быть, он любит охоту и даже считает себя умелым в обращении с оружием, однако этого мало. Я ожидала, что получу людей из стражи, или бывшие наёмники откликнутся.
- Почему же ты взяла его?
- У нас нет выбора, да и говорил он довольно убедительно, не знаю, может, и выйдет из него какой- нибудь толк, - Зена прервала свои слова, уже видя впереди, в светлом колодце ворот, фигуры людей и лошадей. Александр закутался в гиматий, опасаясь холодных вечеров, опоясался мечом и кинжалом, к мягкому седлу его коня была приторочена связка из трёх копий, он взял с собой троих друзей, что имели каждый по коню и копью с кинжалом. Путницы приветствовали их, и Зена спросила у юноши:
- Вижу, что у тебя есть меч, оружие предков, я полагаю. Однако где же твой панцирь?
Юноша не ответил, поняв, что она вновь хочет задеть его, намекая на его состоятельность, и на то, что он, никогда не ходивший в походы, конечно, не имел панциря, воительница же лишь усмехнулась и
