— Не сомневаюсь. Александра нельзя было не полюбить.
Лаура кивнула. Однако она не могла не удивляться Максин.
— Кажется, вы не против факта моего существования, — довольно, но одновременно и озадаченно проговорила она.
Максин внимательно посмотрела на Лауру:
— Признаюсь, я была потрясена. А как не быть? Но вы дочь Александра. Я спросила себя, что бы я почувствовала, узнай я о вашем существовании до свадьбы. Ответ прост. Я любила Александра. Я охотно считала бы вас своей падчерицей. Если я так могла поступить тогда, то что же мешает теперь. То, что вы взрослая женщина, ничего не меняет. Кто знает? Быть может, так даже лучше. Лаура, прошлое не в нашей власти. Нам достается только настоящее. Вы та, кто есть. Потребуется некоторое время для привыкания и гораздо больше для объяснений. Кстати, почему ни Александр, ни вы не сочли нужным поставить меня в известность, кто вы такая?
— Александра беспокоило ваше здоровье. Он боялся, что вы не переживете потрясения.
— Как похоже на него. Он всегда дрожал надо мной.
Лаура кивнула.
— Он ужасно беспокоился за вас. Вот почему я молчала после его смерти. А мне так хотелось рассказать. Я стремилась встретиться со своими сводными братом и сестрой, но не хотела причинять вам боль. Я упросила Джонатана взять меня с собой. Мне надо было увидеть вас и понять, как вы воспримете мое появление.
Брови Максин взметнулись вверх.
— Тем не менее вы уехали, не сказав ни слова. Почему?
Румянец прилил к щекам Лауры.
— К вам мой отъезд не имеет никакого отношения. Дело… совсем в другом.
— Квин всегда так воздействует на людей, — сухо проговорила Максин.
— Я же ни словом не обмолвилась о Квине, — изумилась Лаура.
— Дорогая моя, вам и не надо было. Ваши стычки были как электрическая буря. Дух захватывало, поверьте. Теперь вы должны отдохнуть. Мы поговорим позже, когда у нас будет больше времени. И еще одно.
— Да?
— Называйте меня Максин. Миссис Харрингтон слишком официально для родственницы, пускай и по мужу, — сказала она и оставила Лауру в состоянии радостного возбуждения.
Никогда и в самых смелых своих мечтах она не воображала, что ее примут так безоговорочно. Конечно, так рассудить могла только Максин Харрингтон, эта исключительная женщина. И слава Богу. Лаура не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать. Она, освободившись от своих страхов, почувствовала небывалое облегчение. Больше ей не надо притворяться. Тайна вышла наружу.
Лаура спустилась с небес. Тайна, пожалуй, и перестала быть тайной, однако это обстоятельство не избавляет ее от наихудших тревог. Она понятия не имеет, как воспримет эту новость Стелла. А Квин… Он будет в ярости. Она сделала из него дурака, а уж подобного он ей не простит никогда. Ну вот! Избавилась от одной проблемы, возникла другая.
Лаура устало прикрыла глаза. То, что произошло между ней и Квином прошлой ночью, было чудесно. Однако пережитый момент близости не заставит его полюбить ее. А что до нее, то это невероятное событие навсегда останется в ее памяти.
Лаура снова вздохнула. Он не любит ее. Но что он, узнав ее тайну, думает о ней? Как он это все воспринял? И кем считает ее теперь — по-прежнему интриганкой?
Когда она зашла в палату Филипа, там никого не было. Сев в кресло, она пролистала оставленный кем-то на столе журнал, но не нашла ничего интересного. Лаура немного походила по палате, посмотрела из окна на обложенное тяжелыми тучами небо и вдруг почувствовала: она здесь не одна. Лаура обернулась. В дверях стоял Квин. Вид у него был отчужденный и неприветливый. Лауру пробрала дрожь, и она, словно защищаясь, обхватила себя руками.
— Поздравляю, — протянул он холодно. — Не многим удавалось сделать из меня дурака, однако вы с блеском преуспели. Вы вообще-то собирались сказать мне правду?
Поморщившись, Лаура расправила плечи и приготовилась все объяснить, хоть и знала — это будет нелегко.
— В конце концов, все бы узнали, но Максин должна была услышать первой. Этого требовала простая справедливость.
— Справедливость! — Квин с рассерженным видом остановился в шаге от нее. — По-вашему, справедливо заставлять меня думать, будто вы — любовница Александра, когда на самом деле вы — его дочь?
Она отшатнулась. Своей вины он не чувствует. Он-то нисколько не винит себя.
— Я лишь позволила вам верить в то, во что вам было угодно верить, — защищаясь, проговорила она.
Его взгляд стал еще холоднее.
— Вы мне лгали, — бросил он, и Лаура вздернула подбородок. Она не намерена брать всю вину на себя — ни за что.
— Вы сами пришли к поспешному заключению. Вам хотелось видеть меня интриганкой и охотницей за деньгами.
— Означают ли ваши слова, что вы предпочли оставить меня в неведении? — с вызывающей надменностью прогремел он.
— Послушайте, Квин, нам же обоим известно, что вы бы не поверили мне, — заметила Лаура.
— Вам известно, а мне нет. Вы не дали мне возможность решить самому. Пожалуй, я бы и поверил вам, но теперь нам никогда не узнать этого, верно?
— Ради Бога, вы бы не поверили мне, вы ведь не доверяете женщинам, — не желая поддаваться страху, продолжала настаивать Лаура.
— Кто сказал вам такую чушь? — изумился он.
— Кэролин. Она сказала, что после измены своей невесты вы перестали доверять женщинам. Это правда? — спросила Лаура.
— Пожалуй, и так, а быть может, и нет. Однако, черт подери, дорогая, ты определенно доказала, что тебе верить нельзя!
В ее глазах вспыхнул гнев.
— Я намекала! Ты не желал слушать меня! — яростно воскликнула она.
Квин вопросительно приподнял бровь.
— В самом деле? — с тихой издевкой осведомился он.
Ошарашенная, Лаура затаила дыхание:
— И что же следует из сказанного?
— Из сказанного следует, любимая: пусть ты не могла сказать, кто ты такая, но тебе надо было поведать, кем ты не являешься! — настойчиво проговорил он.
Она посмотрела в сторону: его слова не лишены смысла. Лаура ни разу не попыталась убедить его, что он ошибается. Однако она была чересчур сердита, чтобы сейчас признать его правоту.
— Тебе доставляло немало удовольствия плохо обо мне думать, — возразила она.
— А ты? Ты разве не веселилась? Неужто шутка пришлась тебе не по вкусу? — грозно набросился он на нее.
— Да, так получилось, что пришлась по вкусу, — опрометчиво сказала она и, встретив его взгляд, вздрогнула. В его глазах горело предостережение, но Лаура не вняла ему: — Ну так что? У тебя все?
Квин долго и пристально глядел на нее, а затем рассмеялся:
— Не совсем. — Сунув руку в карман смокинга и вытянув оттуда длинную, плоскую коробочку, он протянул ее Лауре.
— Что это? — спросила она.
— Открой и посмотри, — насмешливо предложил он.
Она боялась открывать коробку, но любопытство взяло верх. Дрожащими пальцами она взяла футляр,
