представитель от товарища Рогова, взвод бангальских солдат. С ними направлялся еще журналист из АПН, он единственный, кому удалось бежать, от него мы все и узнали…
«Ах, вот оно что, — подумал Мазур. — Знаем мы этих журналистов АПН, товарищ Степанов. Хваткий у вас подчиненный, ничего не скажешь, если единственный ухитрился сбежать…»
Постукивая карандашом по той же точке на карте, Степанов продолжал бесстрастно:
— Их остановили на лесной дороге. Не менее полусотни вооруженных людей с парой пулеметов. Все в камуфляже, со знаками различия королевской гвардии, с участием двух белых. У Кирату есть с дюжину белых сотрудников — по имеющимся данным, не чьи-то агенты, а попросту наемники в поисках заработка. Солдаты не рискнули вступать в бой…
— А что за солдаты? — вклинился Лаврик. — Обычные?
— Нет, конечно. Учитывая состав делегации… «Синие береты».
Лаврик недовольно поморщился:
— Ну, эти могли бы и побарахтаться…
— Вряд ли, — сухо сказал товарищ Степанов. — Ситуация, как я понимаю, с военной точки зрения была безнадежная: бревно поперек дороги, взвод в грузовике под прицелом полусотни стволов, в том числе двух пулеметов… Или вы, — он подчеркнул последнее слово чуть иронически, — все же полезли бы в бой?
— Не знаю, — сказал Лаврик. — Не имея прямого предварительного приказа… Да вдобавок имея дело с относительно безобидным экземпляром вроде Кирату… Не знаю.
— Вот то-то… — сказал Степанов. — Бывают ситуации…
— Вдогонку журналисту стреляли? — деловито спросил Лаврик.
— Исключительно в воздух.
«Точно, хваткий парнишка из АПН, — подумал Мазур. — На бегу успел определить, что вслед палят исключительно в воздух… Кое-какую подготовочку надо иметь…»
— И дальше?
— Журналист вернулся на дорогу немного погодя, когда все утихло. Машины так и оставили на дороге, не пытаясь сжечь или испортить. Он сел в легковушку, рванул в столицу… Ни трупов, ни следов крови. Всех до единого взяли целыми и невредимыми. Это можно утверждать со всей уверенностью. Потом поступили кое-какие сведения, очень скудные… Все живы.
Лаврик спросил тихо и серьезно:
— Получается, старый лис решил наконец дернуться?
— Не похоже, — сказал товарищ Степанов. — Категорически не похоже. До сих пор тревожащей информации не поступало. Все было за то, что он ни на шаг не намерен отступать от своей обычной политики.
— У вас есть соображения? — хмуро поинтересовался Лаврик.
— Не могу подыскать, — сказал товарищ Степанов. — Очередная шалость? Но на прежние не похожа…
— Ничего себе шалость! — взвился Рогов. — Там инструктор ЦК КПСС!
Мазур подумал: а вот Кирату, очень может оказаться, просто-напросто и не знает толком, что такое КПСС и ВЛКСМ, а также их ЦК — своя доля дикарского простодушия, если называть вещи своими именами, в нем присутствует. Чихал он на инструкторов ЦК КПСС и товарищей из Совмина, которые для него всего- навсего городские чиновнички в галстуках, разве что не черные, а белые… В общем, простота хуже воровства…
— Делегация находилась в столице более недели, провела много встреч, — сказал Степанов. — Кирату мог о ней знать через свою агентуру. Газеты писали много, публиковали снимки… Вот, хотя бы, — он положил на стол свернутую пополам газету.
Все трое сдвинули над ней головы. Четверо кафров (двое в мундирах, двое в форме) никого сейчас не интересовали. Двое мужчин и две женщины. Кто из ЦК, а кто из Совмина, понять нельзя: оба характерно вальяжные…
— А из девушек кто есть кто? — спросил Лаврик весьма даже деловито.
Степанов показал карандашом:
— Представитель ЦК ВЛКСМ. Товарищ из профсоюзов.
Снимок был довольно качественный. Представитель Ленинского комсомола оказалась красивой, да что там, весьма эффектной блондинкой с затейливой прической. Товарищ из профсоюзов на вид чуточку попроще — но тоже не уродина, примерно того же возраста, светловолосая, обе с неплохими фигурками, в строгих, но, несомненно, легких костюмах (и никаких мини, разумеется, только коленки открыты).
— Так-так-так… — протянул Лаврик. — Товарищ Степанов, а вы о «французском инциденте» слышали?
— Ну разумеется… — брови у него взлетели. — Вы полагаете?
— А кто ж его знает, кобеля старого… — хмыкнул Лаврик. — Вдруг да обнаглел?
— Что вы имеете в виду? — вскинулся Рогов. Лаврик спокойно и деловито объяснил:
— Инцидент случился с полгода назад. Вы не слышали? Вам бы полагалось по должности…
Некая прыткая французская журналисточка, весьма смазливое создание, сдуру сунулась к Кирату сделать какой-то там репортаж, без всякой охраны, с одним фотографом, он же и водитель. Кирату, как бы культурнее выразиться, три дня пользовался ее благосклонностью, и отнюдь не по обоюдному согласию. Потом отпустил. Но перед этим его придворный фотограф сделал кучу фотографий оной мадемуазели, не обремененной одеждой и в весьма, я бы сказал, смелых позах… Я правильно излагаю, товарищ Степанов?
— Правильно, — хмуро кивнул тот. — Вы полагаете…
— А почему бы и нет? — пожал плечами Лаврик. — Людям, вы прекрасно знаете, свойственно заигрываться, особенно когда мелкие проказы столько лет сходят с рук…
— Мелкие проказы? — взвился Рогов, на которого больно было смотреть. — Что вы хотите сказать?
Лаврик ответил нейтральным, деловитым тоном, без тени улыбки:
— Я хочу сказать, что уверен в одном: товарищам из ЦК и Совмина не угрожают ни сексуальные притязания, ни позирование перед камерой в предосудительном виде. Что касается других членов делегации, я в этом не уверен…
— Да вы знаете, кто у нее отец? — возопил Рогов, тыча пальцем в представителя комсомола.
— Не знаю, — сказал Лаврик. — Боюсь, что и Кирату этого не знает. Боюсь, даже если бы и знал, мог бы не придать этому значения. — Он заговорил другим тоном, скучным, монотонным голосом лектора: — Товарищ генерал-майор, вы прекрасно должны понимать, что многие здешние народности, в том числе и племя Кирату, собственно, пребывают даже не в феодализме, а в состоянии родоплеменных отношений. Многовековая колонизаторская политика… Вы ведь знакомы с соответствующей литературой?
— Конечно… Вы полагаете, у него хватит наглости…
— Я бы не исключал, — сказал Лаврик хладнокровно. — Товарищ Степанов тоже не исключает, не так ли?
— Исключить не могу, — хмуро кивнул Степанов.
Мазур всерьез забеспокоился, что Рогова хватит инфаркт… Генерал сидел, не в силах вымолвить ни словечка, лишь разевал рот, истекая потом…
Прищурясь — уж Мазур-то прекрасно знал этот прищур — Лаврик поинтересовался совершенно бесстрастно:
— Товарищ генерал-майор, кто-то же должен был сопровождать товарища из ЦК по партийной линии…
Глядя на него, как птичка на удава, Рогов выдавил:
— Я отправил с делегацией капитана Печковского… Надежный товарищ, опытный работник…
Лаврик какое-то время молчал, с непроницаемым лицом и тем же прищуром. Краешком глаза Мазур подметил, что и товарищ Степанов, и Филатов, и подполковник взирают на Рогова, как бы это выразиться… Без особой симпатии и уж, безусловно, без всякого сочувствия. Что давало почву для кое-каких выводов. Далеко не все замполиты и штабисты, мягко скажем, люди невеликой храбрости. Но немало среди них и
