минометов врага — ни одного сохранившегося строения. Все это надо было срочно восстанавливать — ведь на дворе стояла зима…
9.
Партизаны-подрывники действовали так активно, что вскоре им не стало хватать взрывчатки. Как выяснилось, пополнить запасы тола в ближайшее время Москва не имела возможности.
Антон Петрович задумался. Как быть? Ведь взрывчатка — важное оружие партизан. Что же делать? Ждать? Нет, так не годится!
Бринский решил организовать «добычу» взрывчатки из неразорвавшихся авиабомб и снарядов, которых немало попадалось на глаза партизанам. Вскоре это дело поставили на такую «широкую ногу», что выплавленного тротила вполне хватало подрывникам, а появившиеся излишки Антон Петрович передавал соседям.
В 1943 году из подчиненных Черному партизанских отрядов было сформировано две бригады. Одной, действовавшей под Сарнами, командовал Каплун, другой — под Ковелем — Бринский. Партизанские группы из бригады Антона Петровича вели активную боевую работу в Волыни, в Пинской и Брестской областях.
…Уже два года Антон Петрович находился в тылу врага. Два года напряженной, непрерывной работы в самых тяжелых условиях.
Все это не могло не сказаться на его здоровье. Участились сердечные приступы. Давала о себе знать и контузия — еще под Белостоком прямым попаданием снаряда был подожжен танк, в котором находился Бринский. Машина загорелась, и Антон Петрович чудом уцелел: в последнюю минуту его полуживого вынесли из машины.
Учитывая состояние здоровья Бринского, Черный приказал Антону Петровичу готовиться к полету в Москву, где ему предстояло не только основательно подлечиться, но и отчитаться перед Центром.
Узнав о решении Черного, Антон Петрович огорчился. Разве можно покидать бригаду в такое время? Сколько задач впереди! Но Черный был неумолим.
Приказ есть приказ. И, захватив письма партизан к родным и знакомым, записав всевозможные просьбы и неясные вопросы, которые могла решить только Москва, в первых числах июля Бринский улетел на Большую землю.
В Москве он доложил о проделанной работе в тылу противника. А сделано было немало. Только с осени 1942 года до весны 1943 года отряды Антона Петровича пустили под откос свыше трехсот эшелонов и два бронепоезда гитлеровцев, взорвали двенадцать железнодорожных мостов, тридцать два шоссейных моста, сбили два военно-транспортных самолета, вывели из строя шестнадцать военно-промышленных предприятий врага, уничтожили несколько тысяч фашистских солдат и офицеров… Кроме того, в Центр было передано большое количество радиограмм с ценной разведывательной информацией о противнике.
Два месяца пробыл А. П. Бринский на Большой земле. За это время он выполнил просьбы и поручения партизан, передал командованию денежные средства для строительства партизанской эскадрильи, собранные его отрядами. Антон Петрович подлечился, получил свою награду, к которой его представлял еще Батя, — орден Ленина. Здесь, в Москве, он наконец-то узнал и о судьбе своей семьи. Оказывается, семья его жива-здорова и находится в сибирском городке Тулун.
10.
Темной сентябрьской ночью самолет доставил Бринского снова в тыл, в район бригады, которой командовал С. П. Каплун.
Едва Антон Петрович погасил парашют, как в ночной тьме услышал крики партизан:
— Дядя Петя!
— Дядя Петя, где вы?
— Заждались мы вас! Боялись, вдруг что-нибудь случилось, — не скрывая радости и крепко сжимая руку Бринского, пробасил Каплун. — Поздравляем с возвращением.
— Спасибо, Степан Павлович, спасибо. Вы даже не представляете, как я рад, что снова нахожусь здесь… Угощайтесь, московские… — Антон Петрович достал из-за пазухи коробку «Казбека», специально приготовленную для такого случая, протянул ее Каплуну и стоявшим рядом партизанам.
— Московский «Казбек» — это, конечно, хорошо. — Степан Павлович распечатал коробку, понюхал ее, причмокнул удовлетворенно и передал бойцам, взяв себе одну папироску: — Курите, товарищи. Пора нам уже отвыкать от самосада, готовить себя, так сказать, к мирной жизни. Ведь она уже не за горами. Не так ли?
Бринский с Каплуном отошли в сторону и присели на поваленную старую березу.
— Давайте, рассказывайте, как у вас тут дела? Что нового? — спросил с нетерпением Бринский.
— Дела неплохие, дядя Петя. Ведем «рельсовую войну». Тола теперь выплавляем много, надо же его куда-то сбывать, — Степан Павлович слегка улыбнулся.
— Работаете все на тех же объектах?
— Да. Вообще-то, сейчас Ковельский, Брестский, Сарненский, Лунинецкий, Здолбуновский и Коростенский железнодорожные узлы полностью под нашим контролем. На этих узлах кроме нас работают еще и отряды Бегмы, Федорова, Сабурова, Медведева… Так что тесно стало. Иногда за одним составом гоняется по нескольку подрывных групп из разных отрядов. Получается что-то вроде соревнования…
— Что ж, это хорошо. Значит, говорите, что подрывников здесь так много, что у Гитлера и эшелонов на всех не хватает?! Ну и дела… — Антон Петрович хлопнул ладонями по коленям и громко рассмеялся.
— Мы решили, раз такое дело, не разбрасывать свои подрывные группы по разным дорогам, взять себе только одну, наиболее важную и парализовать на ней движение. Но парализовать уже полностью. И вот с пятнадцатого августа держим под контролем линию Сарны — Лунинец…
Он помолчал.
— Ну а как в Москве, как приняли вас там, как прошел отчет в Центре, что привезли для нас?
— Новостей много, Степан Павлович… — Бринский закурил, затем встал и начал медленно прохаживаться вдоль поваленной березы. — Отчет Центру представил детальный. А самая важная весть знаете какая?
— Какая?
— Центр приказал создать у нас здесь, на Украине, такое же соединение, как у Черного в Белоруссии.
— Что вы говорите! — обрадованно воскликнул Каплун. — А кто будет командиром? Наверное, вы?
— Да, Центр назначил меня. А моим заместителем назначили вас, Степан Павлович.
— Вот те на, — присвистнул Каплун. — А как же моя бригада? Разве я могу оставить своих ребят? А может, сделаем так: я буду вашим заместителем и одновременно командиром бригады. Можно же так, дядя Петя?
— Наверное, можно. Продумаем этот вопрос.
До самого рассвета просидели в ту ночь Бринский и Каплун. О многом переговорили. И о Москве, и о предстоящей работе но реорганизации бригад в соединение…
11.
