глаза повеселели. Скоро он сможет передать командованию всю имеющуюся у него информацию. Однако проходил день за днем, а связная штаба 4-го Украинского фронта на условленное место встречи не приходила…
После очередного безуспешного ожидания Оксаны на высоте 749 Фильчагин вернулся на базу, переговорил с командиром и лег отдохнуть. Сразу же перед глазами встал 1943 год.
…В том году более четырех месяцев Алексей в составе группы, возглавляемой Суховым, был в тылу противника под Никополем. С августа 1943 года. В ноябре каратели начали операцию по ликвидации партизан, укрывавшихся в никопольских плавнях. Разведгруппа оказалась в блокадном кольце.
Однажды утром в небе появился самолет-разведчик с черными крестами в желтом обводе на крыльях. И очень скоро по окруженным партизанам ударила вражеская бомбардировочная авиация и артиллерия. Бомбы и снаряды уходили глубоко в топь и, взрываясь, вздымали черные фонтаны болотной грязи. Казалось, топь кипела. Потом каратели начали прочесывать плавни. Фашисты лезли со всех сторон. Они проваливались по шею, но продолжали стягивать кольцо. Разведчики вместе с партизан нами шесть дней вели неравный бой. Вылезли из плавней, когда гитлеровцы ушли, наверное уже доложив об уничтожении всего живого.
И еще припомнился Фильчагину холодный декабрь сорок третьего. Яростный бой. В том бою 12 декабря был ранен в плечо и грудь разведчик Виктор Лапин. Алексей представил, как у его друга кружилась голова от потери крови, как он, преодолевая нестерпимую боль, разлившуюся по всему телу, с трудом выбрался из болотной жижи на кочку. Стиснув зубы, Виктор Лапин поднялся на ноги, сделал несколько шагов. Из рук выпал автомат. Виктор наклонился, чтобы взять оружие, но выпрямиться не смог. Ослабевшие ноги подкосились, он ударился лицом в заросшую осокой землю. Вокруг трещали выстрелы, раздавались крикливые команды на немецком языке, но Лапин их уже не слышал. Истекая кровью, напрягая последние силы, он уполз в кусты и, потеряв сознание, распластался на земле.
Через день каратели обнаружили окровавленного, полуживого Виктора Лапина. Они привезли его в село Большая Каменка. Брошенный на пол, Виктор Лапин лежал неподвижно, крепко сжав зубы.
— Где партизаны? Говори! — кричал фашист, стоявший у ног полуживого Виктора. Разведчик с трудом открыл веки и увидел злобные лица врагов. Он понял, что находится в руках гестаповцев.
— Где прячутся партизаны? Отвечай! — надрывались враги.
Виктор молчал. Это молчание и взгляд, полный презрения к фашистам, говорили больше, чем громкие слова. Его били. Приводили в чувство, обливая водой, и опять били, требуя сведений о партизанах.
Виктор Лапин не выдал своих товарищей. Гитлеровцы расстреляли этого мужественного бойца Красной Армии…
Гудок паровоза в Моржкове оборвал воспоминания Фильчагина о прошлом.
8.
— Товарищ подполковник! Юрий доложил, что наш связник Броня с запасными комплектами радиопитания в разведгруппу пока не прибыла, — с нескрываемой горечью докладывал капитан начальнику отделения штаба 4-го Украинского фронта. — Неужели…
— Что значит «неужели»?
— Обстановка в районе приземления очень сложная. Всякое может случиться.
— И все-таки хочется надеяться на благополучный исход. Верю в находчивость Оксаны Сидоренко. В тылу противника она не в первый раз. Опытная разведчица. Если не ошибаюсь, это ее восьмое задание.
— Совершенно верно, товарищ подполковник. Пять раз она переправлялась за линию фронта по суше, три раза прыгала с парашютом.
Да, трудная судьба сложилась у Оксаны Сидоренко. Еще не было ей и семнадцати лет, а она уже приняла участие в боях за город Краснодар при отходе наших частей. Дралась в составе роты автоматчиков. В сорок втором трижды была в оккупированном Краснодаре с разведывательными заданиями, выполнила их успешно. Каждый раз приносила ценные сведения.
— Очень смелая, — сказал капитан, — исключительно честная, выносливая. Проявила находчивость при выполнении всех заданий.
— Ну вот, видите — отличная разведчица, а вы не верите в ее успех! Кстати, чем она отмечена за выполнение предыдущих заданий?
— Награждена орденами Отечественной войны 2-й степени и Красной Звезды.
Подполковник поднял телефонную трубку, позвонил начальнику политотдела.
— Товарищ полковник, хотел бы с вами посоветоваться.
— Чем могу быть полезным?
— На днях мы направили одну девушку в глубокий тыл противника. На восьмое задание. Дважды награждена. Как вы думаете, не следует ли послать в ту часть, где она служила ранее, письмо с благодарностью за воспитание хорошей комсомолки. Там ее принимали в члены ВЛКСМ.
— О ком вы говорите?
— О младшем сержанте Сидоренко.
— Знаю, знаю Оксану Сидоренко. Прекрасный человек вырос. Ваше предложение одобряю. Напишите в политотдел. Не забудьте направить письмо и ее родителям, вырастившим прекрасную дочь.
— К сожалению, их нет в живых.
— Давно?
— Отец умер, когда Оксане не было и семи лет. Мать погибла в начале войны в Краснодаре при бомбежке.
— Братья, сестры, наверное, есть. Пошлите им.
— Связь с сестрами у нее оборвалась. Точнее, война эти связи оборвала. Братья на фронте…
Оксана Сидоренко, обвешанная со всех сторон сумками — по бокам висели батареи, спереди вещевой мешок, сзади парашют, — благополучно приземлилась в Северной Моравии, в лесу около села Гостелково. В мелком густом ельнике она спрятала свой драгоценный груз и пошла к месту встречи с разведчиками.
Несколько дней пробиралась Оксана в район действия группы Николая Сухова. Шла по местности, занятой немецко-фашистскими войсками. Нередко ей приходилось делать большие крюки для того, чтобы обойти участки, на которых велись работы по созданию оборонительных сооружений. На лесных тропах она не раз видела патрули вермахта. В дневное время отсиживалась в кустах, горных расщелинах, лесах. Шла только в темное время суток, стороной обходя населенные пункты, вражеские гарнизоны.
Уже два дня не было во рту ни крошки хлеба. Устало ворочались мысли: что же делать?.. Хотела поточнее сориентироваться и с этой целью решилась побеседовать с встретившейся в лесу женщиной, ее дочерью и сыном. Но они не знали русского языка, а Оксана не владела чешским.
На третий день вечером Сидоренко внезапно заметила нескольких гитлеровских солдат, спрятавшихся за деревьями и наблюдавших за ней. Они были метрах в ста пятидесяти. Девушка почувствовала неприятный холодок, а потом метнулась в заросли. На бегу достала пистолет, взвела курок. Гитлеровцы бросились за ней, открыли огонь. Когда Оксана очутилась в густом ельнике, пробежав по нему метров пятьсот, то с облегчением поняла, что удалось оторваться от преследователей. «Плохие, значит, попались вояки если не смогли подстрелить, — подумала она. — Видно, еще не пришел тот миг, когда мое сердце должно остановиться». И девушка быстро зашагала дальше. Ее путь пролегал на северо-восток по лесам, таившим много неожиданностей.
6 апреля разведчица стороной обошла Зашову и к утру 8 апреля была у горы Ништин. Пошатываясь, еле волоча ставшие непомерно тяжелыми сапоги, Оксана начала взбираться на гору. Она поднялась на вершину и около тригонометрической вышки, у закопанного в землю бетонного столбика с отметкой № 749, с его северной стороны, под камнем спрятала согнутый вчетверо листок бумаги из ученической тетради с единственным написанным на нем словом «Ель». Оксана осмотрела местность с вершины горы и, не
