сочетании с другими лицами - веселыми, доброжелательными, даже озорными.
«Видно, не из робких, - сделал Миронов первое заключение. - Жизнь понюхал».
– Проходи, садись, - просто сказал Миронов.
– Ничего, постою, - едва разжав губы, ответил тот.
– Ну стой, - согласился Миронов. - Надоест - сядешь. Будем знакомиться? Рассказывай - кто ты, откуда прибыл…
Паханов скривился. Ему, кажется, до тошноты надоели эти вопросы. Всю жизнь, сколько он себя помнил, его допрашивали.
И желая только одного, чтобы все это поскорее кончилось, устало, как человек, много раз повторявший одно и то же, бесстрастно и торопливо ответил:
– Я - вор, Жорка Паханов. И отправляйте меня по-быстрому, пока я вам тут еще чего не натворил.
Полковник продолжал спокойно его рассматривать.
– Дальше, - попросил Миронов, когда пауза затянулась.
– Все. Дальше ничего нет.
– Как в армию попал?
– Случайно. - Паханов вдруг горько улыбнулся. - Прописался после освобождения… В паспорте оставил год рождения призывной.
– А разве дата пишется по желанию?
– Поставил бы год, который отслужил, ходить бы мне теперь на воле…
Наверное, Паханов ждал разговора о том, что нужно исправиться, что воровать позорно, что нужно стать честным человеком. Он переступил с ноги на ногу - приготовился слушать.
Но полковник вдруг сказал тем же спокойным голосом:
– Ты знаешь, давай без рисовки. Я очень устал. Хочешь говорить - будем говорить. Нет - иди на гауптвахту, а я пойду домой. Что ты передо мной ломаешься? Строишь из себя отпетого уркагана, а сам, наверное, всего-то и украл рваную рублевку да носовой платок с чужими соплями.
Глаза Паханова по-волчьи сверкнули, кожа на скулах натянулась, тонкие ноздри затрепетали. Он готов был ответить, но сдержался.
«Ну что ж, на первый раз и это неплохо, - подумал командир полка. - Теперь хоть ясно, с кем дели имеем, - уголовник, рецидивист. Да, подсунули нам экземплярчик!» На прощанье, чтобы дать пищу для размышления, сказал:
– Был такой вор - Сенька Штымп. Может быть, слышал?
– Нет.
– Служил он в моем полку лет пять назад. Тоже в армию случайно попал. Вот это был вор! По квартирным кражам специалист, на вашем языке «скокорь» называется. - Паханов снова не без любопытства посмотрел на полковника. А Миронов, будто не видя этого взгляда, продолжал: - Так вот, этот Сенька любые замки за несколько секунд отпирал. И делал это очень остроумно. В общем, была у парня тяга к технике, к приборам. Определил я его в связисты. Стали учить на радиста. И так он полюбил свою новую специальность, что об уголовном мире навсегда забыл. А знаешь, где Сенька сейчас? Служит в гражданском флоте радистом. Моряк дальнего плавания! Дали ему при увольнении хорошую характеристику, и парня приняли на корабль. Плавает сейчас в Алжир, Сингапур, недавно письмо из Бразилии прислал.
Миронов пытался угадать, какое впечатление производит на Паханова рассказ о Сеньке. И угадал - не верит.
4
Дома полковника поджидала жена. Лидия Владимировна - немолодая полная женщина - встретила его на пороге. В жене все было просто и притягательно, чем когда-то она и поразила воображение молодого Миронова. Полковник наклонился и поцеловал жену в седеющие волосы.
В квартире все окна открыты, но желанной прохлады не было - от барханов тянуло ровным теплом. Прохлада наступит лишь перед утром. Миронов переоделся, умылся. Чувствовал - жена наблюдает за ним, видит, что он устал. Она может по звуку шагов со двора определить: утомлен он или бодр, весел или сердит. Лидия Владимировна молча подала на стол ужин. Сейчас ни о чем не нужно спрашивать. Опять, наверное, ищет выход из какого-нибудь тысяча первого безвыходного положения.
– Ты не помнишь, где лежат письма Семена? - неожиданно спросил Миронов.
– В книжном шкафу, на средней полке.
– Ах да.
Миронов встал, вынул пачку писем, перебрал конверты, прочел обратные адреса.
– А где последнее, из Бразилии?
– Наверное, у тебя в столе.
Мирнов опять надолго умолк. Лидия Владимировна подошла к нему, погладила его по седеющей голове, ласково попросила:
– Хватит, Алеша. Отвлекись. Пора отдыхать.
Миронов виновато улыбнулся, благодарно посмотрел на жену и тихо сказал:
– Извини, дружочек, у меня сегодня не совсем обычное дело…
– Я вижу.
– Понимаешь, прислали к нам солдата, а он… - И Алексей Николаевич рассказал жене о Паханове. - Парень очень сложный, - задумчиво заключил он. - Но раскусить его можно. У каждого человека есть какое-нибудь увлечение или тяга к чему-то - рисование, охота, коллекционирование. И у Паханова тоже должна быть страсть. Ведь он юноша.
Жена покачала головой:
– Тебе это очень нужно? Ты обязательно возьмешься его перевоспитывать?
– Возможно, - думая о своем, ответил Миронов.
– А почему бы тебе не поступить с ним так же: тебе подсунули - и ты отдай.
– Чему вы меня учите, леди! - шутливо воскликнул Алексей Николаевич.
– Я желаю тебе только добра, Алеша.
– А давай, дружочек, мы пожелаем добра еще одному человеку! Неужели тебе не хочется, чтобы еще одним хорошим юношей стало на свете больше?
– Так дело скоро дойдет до того, что станет одним полковником меньше.
– Дружочек мой, зачем такие крайности? Я здоров, как лев. Хочешь, тебя подниму?
Миронов подступил к жене, шутливо выпятив грудь и полусогнув руки, как маршируют по арене цирковые борцы.
Лидия Владимировна засмеялась:
– Нет, Алексей, я говорю серьезно.
– Я тоже. Воспитывать людей - дело наисерьезнейшее!
Миронов взял жену под руку:
– Пойдем, старушка, перед сном погуляем? И я тебе выскажу кое-какие соображения об этом человеке.
5
ЧП есть ЧП, и о нем полагается докладывать. Миронов на следующее утро посоветовался с заместителем по политической части подполковником Ветлугиным.
Белобрысый, голубоглазый, похожий на финна, замполит ночью приехал с совещания в округе. О происшествии он еще не знал. Выслушав рассказ Миронова о Паханове и его соображения насчет того, как быть дальше с нарушителем, Ветлугин сказал:
