– Потому, что мы гуманны и не можем поступать так, как фашисты.
– Ну вот круг замкнулся, - сказал Шешеня, - концы с концами сошлись.
Когда приехали в полк, выпрыгнули из кузова и, разминая затекшие ноги, пошли к казарме, Шешеня негромко мне сказал:
– Сразу чувствуется в вас кандидат в члены партии, хороший разговор и вовремя завели. Спасибо за помощь.
Я смутился. У меня и в мыслях не было, что я поступал как человек партийный. Как будущего политработника действительно себя представлял, а вот о своей сегодняшней обязанности повседневно заниматься пропагандой забыл. Спасибо замполиту, своим одобрением он подсказал: именно вот так я - рядовой солдат и коммунист - могу и должен нести людям идеи партии.
…После экскурсии к месту казни 26 бакинских комиссаров я попросил Альбину подобрать мне в библиотеке что-нибудь об истории нашего края. Она нашла такую книгу, что я чуть рот не раскрыл от удивления.
– Знаете, что Жюль Верн писал о наших краях? - спросила Альбина.
– Кто?
– Жюль Верн.
– Первый раз слышу! - Я быстро вспомнил: «Дети капитана Гранта», «С Земли на Луну», «20 тысяч лье под водой», «Таинственный остров», десяток других книг, но, чтобы Жюль Верн писал о Каракумах, не слышал.
– Вот почитайте. - Альбина подала мне книгу «Клодиус Бомбарнак».
Я прочитал ее за один вечер. Интересно и непривычно в книге знаменитого фантаста выглядели наши обыкновенные, будничные названия городов: Небит-Даг, Казанджик, Кизил-Арват, Ашхабад, Самарканд, Андижан, Коканд, Бухара. Я думал, Небит-Даг совсем молодой город нефти, а оказывается, о нем еще Жюль Верн знал!
Он рассказывает о строительстве железной дороги, которая пролегает за оградой нашего полкового городка. Раньше я на нее даже внимания не обращал. Дорога и дорога. И вдруг оказывается, это одна из удивительных магистралей мира! Я уже говорил, что в Туркмении все «самое-самое», железная дорога тоже оказалась необыкновенной… Обычно дороги прокладывались от центра России и постепенно уходили к окраине. А эта началась в Красноводске и шла сначала в Ашхабад, затем в Самарканд. И была она чисто военным сооружением. С юга, из Индии, лезли в Туркестан англичане. Вот и двинул сюда войска русский царь, чтобы упредить британских колонизаторов. На верблюдах, ишаках и лошадях воевать в пустыне было бессмысленно. Решили провести в Каракумы железную дорогу, по ней продвигаться вперед и подвозить все необходимое.
Неплохо придумали! А осуществлял этот замысел наш брат - солдат. Вот как описывает Жюль Верн начало строительства:
«Скобелев высадился в Михайловском заливе - порта тогда еще не было, - и, чтобы облегчить ему продвижение через пустыню, его помощник, генерал Анненков, построил стратегическую железную дорогу, которая за девять месяцев была доведена до станции Кизил-Арват…»
Генерал Анненков… Конечно, не тот атаман, который отличался своими зверствами во время гражданской войны. Я посмотрел в энциклопедии на «А». Об Анненкове, который строил железную дорогу, ничего не сказано, а о том, который зверствовал, говорится: сначала его вышибли вместе с колчаковцами в Китай. Там атамана завербовали в шпионы. В 1927 году его поймали в Свердловске, ну и расстреляли. Я почему-то думал, что ему раньше голову снесли.
С большим уважением говорит Жюль Верн о покорителях Каракумов: «Русские инженеры превзошли быстротою работы американцев на Дальнем Западе».
Русские воины построили специальный поезд - он представлял собой мастерские, жилье, столовую, склады и шел по дороге, которую сам создавал.
«Работы велись в две смены, каждая по шесть часов… ежедневно удавалось прокладывать по восемь километров пути, - и в третий раз Жюль Верн подчеркивает, - тогда как на равнинах Соединенных Штатов прокладывали не более четырех».
Ни песчаные бури, ни безводье, ни козни англичан, ни вооруженное сопротивление местных феодалов не остановили этот поезд, который пересекал Черные пески, царство смерти. А в наши дни люди, мчась по ашхабадской магистрали, и не подозревают, что это одна из удивительных дорог в нашей стране! И я узнал об этом случайно, потому что книга попала на глаза Альбине. В предисловии сказано: роман «Клодиус Бомбарнак» у нас очень редкое издание, выходил он один раз в 1930 году в Собрании сочинений, да вот в 1961 году издан в новом переводе в Ташкенте. До читателей других республик он, наверное, так и не дошел. Я мальчишкой даже не слышал о таком приключенческом романе. И уж конечно, не думал встретиться с Жюль Верном в Каракумах!
Лейтенант Жигалов проводил занятия по стрельбе.
Мы лежали около приборов, определяющих нашу меткость. Чего не придумают методисты! Например, ортоскоп, через который сержант или взводный видит, как целится солдат. Система зеркал позволяет им заметить любую ошибку. Не торопясь совместишь прицел, мушку, цель, дашь сигнал, чтоб сделали отметку, и вся эта система точно покажет, куда попала бы пуля и какие допущены отклонения.
Все это нам знакомо и даже надоело, но дело не в приборах. Я наблюдаю за Жигаловым. Он сегодня какой-то веселый, возбужденный, не ходит, а летает. Формулы на доске выписывает, ведет расчеты всевозможных углов, траекторий и сносов на ветер, будто говорит о самых приятных для него вещах. Вкусно говорит, смакует каждое слово. Раньше он был просто деловитый и строгий, а сегодня веселый, даже восторженный. Очень интересно узнать причину, но спрашивать неудобно. К концу дня он и сам не выдержал, сказал, когда мы снимали снаряжение в казарме:
– Жена через три дня приедет. Пойду приводить в порядок жилье.
Меня почему-то обрадовало это известие. Наконец-то не будет наш взводный одиноким! Пойдет у него жизнь, как и у всех. В общем, все наши ребята очень довольны. И Степа, как всегда, выразил отношение к событию:
– Товарищ лейтенант, разрешите, мы поможем: побелить надо, полы покрасить, окна помыть.
– Нельзя. Могут быть неприятные разговоры. Спасибо за предложение. Я сам все сделаю.
– Какие разговоры? Мы ж не по приказу, - настаивал Кузнецов. - Просто понимаем: в этом городишке ни маляров, ни других рабочих не найти.
– Ничего. Обойдусь. - Жигалов благодарно посмотрел на солдат: наша забота была ему приятна. - Вы можете помочь мне в другом. Пока буду заниматься уборкой, соблюдайте в казарме порядок. Подготовьте все к очередным занятиям, ну и вообще ведите себя так, чтобы меня не вызывали.
– Не беспокойтесь, все будет в полном ажуре, - заявил Степан.
Лейтенант ушел. Степан посмотрел на нас и сказал твердо:
– Ничего он сам не сделает, не умеет ни белить, ни красить. Надо помочь. Кто со мной?
Конечно, все отделение выразило готовность. Степан спросил Натанзона:
– Что ты умеешь делать?
– Что надо, - быстро ответил Лева.
– Давай конкретнее - белил, красил?
– Я думаю, сумею.
– Ну ладно, думай. К концу первого года научишься. Пойдет старик Агеев: он уже все умеет. А ты, Ракитин, на что мастер?
– Я могу дымоход прочистить, однажды делал это с отцом, ну и все техническое…
Степан размышлял:
– В доме лейтенанта паровое отопление. Ладно, пойдешь разнорабочим, будешь подносить, относить и так далее.
Потом мы пошли со Степаном к старшине Маю.
– Нам нужны ведра, кисти, известь.
Старшина догадался, для чего понадобились вдруг малярные принадлежности солдатам, и не только
