сравнительно короткими молекулами. Разработка потребует изрядных затрат. Причём платить придётся скорее всего российским нефтяникам: на бедном украинском рынке галичане всё равно не набирают доходов, достаточных для финансирования столь масштабных проектов. [26] Но расходы довольно быстро окупятся. Во-первых, сами россияне смогут больше нефти перерабатывать на топливные, самые рентабельные сейчас, продукты. Во-вторых, экспорт нефти и нефтепродуктов через Украину перестанет облагаться нынешними изобильными таможенными и транзитными сборами.
Человеческие таланты, лежащие в конечном счёте в основе коммерческих успехов, необычайно разнообразны. Поэтому изначальное неравенство размеров фирм вовсе не обязательно сохраняется. Крупнейшая сегодня программистская корпорация «Мелкая мякоть» (Microsoft) начиналась немногим более двадцати лет назад со скромной программы, написанной двумя недоучившимися студентами. Уже несколько лет один из них — Билл Гейтс — занимает во всемирном списке богачей первое место. А многие сотни компаний, в ту пору несравненно более многолюдных и богатых, давно уже забыты. В частности, потому, что Гейтс изобретает не столько новые программы, сколько новые технологии ведения бизнеса — не сталкивается с конкурентами, а обходит их.
Впрочем, даже столкнувшись с реальной конкуренцией, можно в ней оказаться лучшим. Уже сейчас — невзирая на таможенные барьеры — в московских магазинах активно продаются и охотно покупаются овощные консервы «Верес», приправы «Чумак» и подсолнечное масло «Олейна». Вряд ли владельцы этих торговых марок будут так уж цепляться за независимость. Скорее уж сами готовы будут один раз заплатить за её отмену, чтобы не платить на границах за каждую партию столь востребованного товара.
Мировой опыт показывает: для коммерческого успеха необязательно стартовать из центра. Концерн, созданный Леоном Филипсом, живёт куда дольше — и несравненно успешнее — всего построенного по идеям сына его сестры, Карла Маркса. Между тем штаб-квартира этого гиганта по сей день базируется в тихой Голландии. И, похоже, не намерена перебираться в страны покрупнее.
Да и в Российской империи хватало монополистов, выросших и успешно работавших на Украине. Вспомните хотя бы поговорку времён гражданской войны: «Чай Высоцкого, сахар Бродского, Россия Троцкого». Тайно венчанный супруг императрицы Елизаветы Петровны Романовой граф Алексей Григорьевич Разумовский (до брака — скромный певчий Олексий Розум) вряд ли располагал большей властью, чем его соотечественники начала XX века — промышленные магнаты Терещенко. Не говоря уж о Хрущёве и Брежневе, чья власть была во многом серьёзнее императорской.
Коммерческих проблем, порождаемых воссоединением, немало. Но главное очевидно: связанные с единством экономические страхи явно преувеличены.
Конечно, на некоторых направлениях конкуренция обострится. Зато и возможностей откроется неизмеримо больше, и будут они несравненно разностороннее. Не говоря уж о том, что российская налоговая система, по мировым меркам довольно свирепая,[27] выглядит на фоне украинских налогов более чем щадящей. Так что перейти под соответствующую юрисдикцию явно выгодно. Более того, вышеупомянутый пример возможной переориентации галицких нефтяников показывает, что российскому бизнесу может быть выгодно на какое-то время пожертвовать частью своих доходов ради возмещения украинским коллегам тягот воссоединения. Ведь на объединившемся рынке обстановка станет настолько благополучнее, что все необходимые для его создания затраты более чем окупятся в самом ближайшем будущем.[28]
Словом, будет рынок — будут деньги — и проблем не будет.[29]
Увы, экономикой проблемы воссоединения не исчерпываются. Многочисленные надстройки над этим базисом живут своей бурной жизнью. Задачи, ими поставленные, и перечислить трудно. Отмечу лишь немногие очевиднейшие.
На плохие новости внимания обращают больше. Поэтому СМИ всего мира публикуют куда больше дурных вестей, нежели добрых. А уж после долгих лет советских запретов на почти любой негатив наши газеты и телеканалы[30] просто переполнены всяческими — иной раз явно недостоверными — кошмарами.
Чем больше страна, тем больше в ней случается всяческих несчастий. Даже если на душу населения их придётся меньше, концентрация пессимизма на единицу газетной площади и эфирного времени растёт. Поэтому средний украинец считает Россию средоточием катастроф и криминальных разборок.
На самом деле сама Украина по этой части ничуть не отстаёт от северного соседа. Донбасс по аварийности страшнее Кузбасса. Крым смело может оспаривать титул криминальной столицы не то что у Питера, но даже у Екатеринбурга (а уж Москва с Ростовом и Одессой на таком фоне просто меркнут). Но рядовой украинский избиратель непременно испугается грозных российских бандитов — ведь о них сняты такие убедительные телесериалы!
Впрочем, преступления бывают разные. Некоторые — вроде рэкета — почти не попадают в правоохранительные сводки. Некоторые, наоборот, фиксируются почти полностью. В частности, убийства принято считать документируемыми довольно надёжно. По этому виду преступлений в расчёте на душу населения Россия — по официальным данным — опережает, например, США в 3–4 раза. Жутковато! Но не Украине же этого бояться: она, по тем же официальным данным, опережает США по меньшей мере вшестеро. Из всех сколько-нибудь развитых стран разве что ЮАР опережает Украину по этому показателю. Похоже, Россия должна опасаться воссоединения с таким рассадником преступности.
Вот сколь сильна эффективная и целенаправленная агитация! Пока впечатление большей по сравнению с Украиной опасности России не развеяно, рассчитывать на массовое голосование украинцев за воссоединение вряд ли придётся. Организация соответствующей пропагандистской кампании — задача сложная. И очень дорогостоящая: ведь придётся, помимо всего прочего, возмещать СМИ потери от изменения тематики, да ещё и обучать журналистов и телесценаристов интересной подаче оптимистических новостей и сюжетов.
Это уже крайняя степень беспредела. Причём со всех сторон сразу.
Блестящий лётчик, командир дивизии дальних стратегических бомбардировщиков Джохар Мусаевич Дудаев не смог удержать от разбоя боевиков, на чьих штыках пришёл к власти.[31] И в скором времени любой, не имеющий счастья принадлежать к чеченскому племени, лишился на землях вольной республики всяких прав, кроме разве что права отдать всё имущество ближайшему автоматчику и тихо сгинуть с глаз долой. А когда запасы конфискатов исчерпались,[32] разбой выплеснулся на сопредельные земли.[33] Не пресечь его было бы уже преступлением, для федеральной власти совершенно непростительным.
Но и сами федералы повели себя, мягко говоря, далеко не лучшим образом. Политики так и не решили, как действовать в мятежной республике.[34] Армия же, будучи предоставлена собственному разумению, постаралась не только повторить все ошибки, сделанные в Афганистане и до него,[35] но и придумать немыслимое множество новых. А по мере неудач она деморализовалась и дошла в конце концов до массового озверения.[36] Не удивительно, что захват боевиками Грозного — действительно отлично подготовленный и проведенный, но при грамотной тактике федералов способный стать капканом для самих боевиков — оказался поводом для капитуляции в Хасавюрте, слегка замаскированной громовым рыком генерала Лебедя, на которого политики по обычаю перевалили всю ответственность.
Немногим лучше идёт и вторая кампания. Бесспорная причина открытия боевых действий — атака банд Басаева и Хаттаба на Дагестан — толком в пропаганде не использована. В пылу тогдашней предвыборной борьбы многие СМИ вбивали в массовое сознание: вход федеральных войск в Чечню — всего лишь месть за взрывы двух жилых домов в Москве.[37] Сами же боевики в очередной раз отыгрывали прекрасно отработанную ещё в первой кампании легенду о
