Язычество Древней Руси

должно быть изучено в комплексе с русскими и византийскими историческими свидетельствами и археологическими данными, которые дают убедительную датировку основному сюжету былины 35. (Рыбаков Б. А. Предпосылки образования древнерусского государства (Очерки по истории СССР III - IX вв. М., 1958, с. 816-827); Он же. Древняя Русь…, с. 47-49.)

Предметом обсуждения и спора было сходство данной былины с духовными стихами 'калик перехожих', сходство с житием святого Михаила из Потуки, переплетенность отдельных элементов былины с мировыми бродячими сюжетами и др. Содержание былины иногда сводилось авторами только к тому, что она будто бы всего лишь 'песня о женитьбе героя'. (Пропп В. Я. Русский героический эпос. Л., 1955, с. 105.)

Заслугой этого исследователя является верное (хотя и интуитивное) определение времени создания былины: 'Государство, отраженное в ней, - Киевская Русь' (с. 105). Большинству былин В. Я. Пропп отказывал в этом.

Перейти к рассмотрению былины можно только после решения двух вопросов: во-первых, соответствует ли реальной действительности гиперболически описанная просторная могила жены героя, где он сам (давший ранее обещание умереть вместе с женой) помещается со своим конем и всем доспехом, а, во-вторых - что представляет собой странное имя героя: Михаил Поток (или Потык) с ударением на первом слоге?

Во всех вариантах былины очень красочно описывается могила, в которую должен лечь Михаил Поток. Жену Михаила везут к могиле на санях, как предписывал древний языческий обычай. Сама могила сооружена надежно:

Выкопали могилу глубокую и великую
Глубиною, шириною по двадцати сажен,
Сбиралися тут попы с дьяконами
И со всем церковным причетом
Погребали тело Авдотьино,
И тут Поток Михаила Иванович
С конем и збруею ратною
Опустился в тое же могилу глубокую,
И заворочали потолоком дубовыим
И засыпали песками желтыми,
А над могилою поставили деревянный крест.

(Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым М 1938 с. 149.)

Иногда, кроме самой могильной ямы, предусматривается и обширная деревянная домовина в ней:

Стройте вы колоду белодубову
Итти-то мне во матушку во сыру-землю
А со тыим со телом со мертвыим
Итти-то мне туды да на три года,
Чтобы можно класть-то хлеба-соли, воды туда
Чтобы было там мне на три года запасу-то…
Копали погреб тут они глубокий,
Спустили их во матушку во сыру-землю…

(Былины. М., 1916, с. 301.)

'Колода'-домовина была построена из теса и такой величины, что Поток 'заходил в колоду белодубову'. Погребальное сооружение иногда названо 'клетью', т. е. срубом. (Рис. 70). Все это в точности отражено археологическими раскопками некоторых дружинных курганов IX - X вв. на Киевщине и Черниговщине (вплоть до Стародуба), сосуществующих с основным видом погребения - сожжением. (Самоквасов Д. Я. Раскопки северянских курганов. М., 1916; Он же. Могильные древности Северянской Черниговщины. М., 1917; Смолiчев Петро. Чернигiв та його околицi за часiв великокнязiвських. - В кн.: Чернигiв та Пiвнiчне Лiвобережжя. Київ, 1928; Рыбаков Б. А. Древности Чернигова. М., 1949, с. 21- 22; Блифельд Д. И. К исторической оценке дружинных погребений в срубных гробницах Среднего Поднепровья IX-X вв. - Сов. археология, 1954, т. XX, с. 154-155; Блiфельд Д. I. Давньоруськi пам'ятки Шестовицi. Київ, 1977.) Могильные ямы, разумеется, не таких сказочных размеров, но тоже кубические; ширина обычно равняется глубине (3-4 м).(Д. Я. Самоквасов во время археологического съезда в Чернигове начал показательную раскопку очень большого кургана на Болдиных Горах: 'В яму углублен (раскопочный) колодезь до 6 аршин (4 м 35 см), но её дна не встречено, а наступивший вечер побудил прекратить раскопку'. (Самоквасов Д. Я. Раскопки северянских курганов, с. 33).) В срубных гробницах есть и 'клети' и домовины-'колоды', не доходящие до стенок могильной ямы. Особый интерес представляют парные погребения знатного воина вместе с женщиной и оседланным конем, вполне отвечающие былинному описанию.

Дата курганов с такими погребениями - конец IX - первая половина X в., т. е. от Осколда до Игоря включительно, а может быть, и несколько позже. Курганы с такими клетями сосуществуют и хронологически и географически с известными нам дружинными курганами с сожжением и различие с ними объясняется не этнической, а религиозной основой: в курганах с сожжением погребены язычники, а в курганах со срубными гробницами погребены первые представители тех русов, 'елико крестилися'. Христианская обрядность категорически отвергала сожжение умерших. Хоронить следовало в земле, положив тело покойника головою на запад. Именно так и погребены люди в срубных гробницах. Конечно, ряд языческих черт еще остался в обряде: насыпка высокого кургана, захоронение коня, оружия и, конечно, самым главным диссонансом было погребение с умершим его жены или рабыни. Современники могли обойти этот щекотливый сюжет, если умели представить дело, как единовременную смерть супругов.

Срубные гробницы без трупосожжения есть в Киеве y Десятинной церкви, y Искоростеня, y Плеснеска, есть вокруг Чернигова, в Седневе и в Стародубе. Количество их невелико. В одном из шестовицких курганов такого типа найдена бронзовая печатка с изображением Иисуса Христа, которая могла удостоверить принадлежность её владельца к христианской общине и в то же время не являлась таким явным наружным признаком, как нательный крест, так как хранилась в сумочке-калите y пояса.(Блiфельд Д. I. Давньоруськi пам'ятки…, с. 151, рис. 29. В публикации вещь ошибочно названа перстнем.) Для той эпохи, когда оказаться христианином было не всегда безопасно, подобное скрытое доказательство было вполне естественным.

С. С. Ширинский привел интересный сравнительный материал о подобных раннехристианских погребениях без языческого трупосожжения в Моравии; датируются они точно так же концом IX - началом X в.(Ширинский С. С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии. - В кн.: Славяне и Русь. М., 1978, с. 203-206.)

Повествование былины полностью сходится как с археологическими реалиями (яма-погреб, клеть, домовина, бревенчатый накат, двое погребенных, оседланный и взнузданный конь, 'сбруя ратная', посуда с пищей и питьем), так и с истолкованием этих курганов (без сожжения трупов) как христианских - в погребении православного Михаила Потока участвуют священники со всем причтом, а сверху на могиле ставят 'деревянный крест'. В одном случае археологические раскопки раскрыли картину, удивительно напоминающую былинную обстановку. В 1927 г. П. С. Смоличев исследовал в Шестовицах близ Чернигова курган с остатками тризны в его насыпи. В большой могильной яме (3,6X3,7 м) прослежены остатки домовины, погребение оседланного и взнузданного коня и двоих людей, мужчины и женщины. В числе