схемами семян (круглые маленькие пятна) и молодых ростков - трехлистное растеньице, заключенное в сердцевидную рамку. Таковы изображения на рязанских золотых колтах, на каменно-бродской гривне, на Мстиславовом евангелии и на золотом колте из Чернигова.(
Несколько иная трактовка плаща видна на Суздальском оплечье - здесь плащ разделен на клетки, внутри которых точками изображены зерна. Все оплечье состоит из медальонов, украшенных изощренными формами процветшего креста, выражавшими ту же идею буйно распускающегося ростка. Колты, диадемы и мониста-оплечья были торжественным, вероятно свадебным, убором русских знатных женщин, и помещение на них изображения Бориса и Глеба с кринами по бокам и в плащах, усыпанных кринами, тесно связано с символикой всей свадебной обрядности, выражавшей в разной форме идею плодородия, начала новой жизни.
Представляет интерес каменная иконка из Старой Рязани начала XIII в. Здесь одежды святых тоже покрыты символическим узором, но разным у каждого из братьев: у Бориса ('Хлебника') плащ покрыт знаками семян, а подол одежды - символическим изображением пашни. Это вполне соответствует дате 2 мая. когда только что вспахана пашня и засеяна зерном. У Глеба же на всей одежде даны широкие завитки разросшихся растений. Это соответствует второй календарной дате - 24 июля.
Борис и Глеб надолго стали связаны в народных легендах и поверьях с земледелием и плодородием. На Украине записан целый ряд легенд о том, как Борис и Глеб в далекие сказочные времена запрягли злого змия в рало и пропахали на нем огромные Змиевы валы. Борисоглебский праздник в начале мая заставляет вспомнить, что праздник, совпадающий по времени, был и у языческих славян. Так, до западных славян мы знаем, что 'в честь богини жизни 'zywie' был построен храм на возвышенности, названный по её имени Живец. К этому храму в первые дни мая стекался народ, прося богиню, которую почитал источником жизни, долгого и благополучного здравия'.(
Восточнославянские материалы дают нам две даты, которые одинаково укладываются в понятие 'первые дни мая': на Киевщине, как уже сказано, отметным днем было 2 мая, а в более западных землях - общеевропейский день 1 мая.(
Майские праздники, во время которых центральное место занимало молодое майское деревце (arbor majalis - у римлян, Maibaum - у немцев и т. п.), известны почти у всех народов Европы. Светлому празднику 'доброй богини' (Bona Dea) предшествовала ночь разгула колдовских сил, знаменитая Вальпургиева ночь. Древо Жизни (березка), утверждаемое наутро при пышных обрядах, должно было показать торжество доброго начала.
Праздники 1-2 мая проводились в честь богини, имя которой - 'Maja', 'zywie' ведет нас к глубокой индоевропейской старине. Крито-микенские надписи знают богиню 'Ма', мать богов, архаичную владычицу мира; её же называют и 'Zivja' (форма, идущая от праиндоевропейской 'Deiwo').(
Середина XI в. на Руси была временем острых социальных конфликтов, усложненных долгим неурожаем и голодом. Новые христианские боги не оправдывали приписываемой им волшебной власти над стихиями.
Народ вспомнил о своих древних языческих богах и в разных местах Руси - то на Белоозере, то в Новгороде, а то и в самом Киеве - начали выступать языческие волхвы, привлекавшие симпатии горожан и крестьян. Церковь была вынуждена перейти в новое наступление на старых богов: создавались проповеди, 'Слова', в которых виновниками неурожая объявлялись сторонники язычества, вызвавшие гнев настоящего христианского бога своим неверием.
Вполне возможно, что одной из мер было учреждение такого христианского праздника, который должен был заменить, заслонить собой живучие языческие моления.
Празднование памяти первых русских святых Бориса и Глеба было приурочено к древнему празднованию первых яровых всходов и изображения этих двоих юношей в XI - XII вв. неразрывно связаны с символикой всходов, ростков, молодой зелени: зеленый цвет нимбов, 'крины' - ростки по бокам и плащи, затканные узором из молодых растений.
Любопытным дополнением к первым свидетельствам о культе Бориса и Глеба являются известные Двинские или Полоцкие камни, о назначении которых высказано столько различных мнений. Это - огромные гранитные валуны, высовывающиеся из Двины или стоящие прямо на земле. Некоторые из них являлись дольменами. Мы очень много знаем о почитании священных камней в Белоруссии и Литве; эти особо приметные камни должны были в первую очередь стать объектом поклонения и местом молений, своего рода речными и лесными языческими алтарями.
Большинство камней справедливо связывают с полоцким князем Рогволодом-Борисом. На камнях выбиты огромные кресты и надписи: 'Господи, помози рабу своему Борису'. Дата определяется довольно точно: Борис Всеславич, сын знаменитого князя-чародея, княжил очень недолго - с августа 1127 г. и не далее чем по февраль 1129 г. Эта узкая дата позволяет нам понять, почему понадобилось во всех концах Полоцкой земли ставить кресты (с 'голгофой' как на церковных алтарных антиминсах) на камнях, высовывавшихся из воды. Оказывается, князь Борис вступил на престол в разгар страшного неурожая и голода; весною снег лежал до 30 апреля, половодье было большим, 'а на осень уби мороз вершь всю и озимице и бысть голод…' (
В следующем, 1128 г., голод принял ужасающие размеры. Люди ели мох, древесную труху, солому; Новгород был завален трупами; родители даром отдавали детей в рабство, чтобы сохранить им жизнь. Все короткое княжение Бориса падало на это страшное время. И вот во время голода по приказанию князя на всех приметных (и несомненно почитавшихся) камнях высекаются однотипные надписи с именем Бориса. Один из камней близ самого Полоцка назывался 'Борис-Хлебник'. Налицо стремление противопоставить христианскую магию магии языческой.
Дольмен (т. е. тоже культовый объект) близ Друцка был снабжен крестом и огромной (самой крупной из всех древнерусских) надписью о помощи 'сыну Борисову' 7 мая 1171 г. Князь Рогволод Борисович поставил этот крест, носивший имя 'Борисоглебского' тоже во время голода, когда цена на рожь была такая же, как и в 1128 г. при его отце. Возможно, что изготовление надписи, законченное 7 мая, было начато в связи с празднованием 2 мая. Связь полоцких крестов с культом Бориса и Глеба, а именно с его аграрно- магической сущностью, не подлежит сомнению.
В русском языческом аграрном календаре составителями Стоглава не случайно выделены два важнейших цикла - 'русалии', проводившиеся как в зимние святки, так и в 'зеленые святки' разгара лета, когда на полях решалась судьба урожая.
Зимние русалии, по всей вероятности, входили в двенадцатидневный цикл превентивных обрядов, являвшихся своего рода 'оглавлением' всех предстоящих обрядов двенадцати месяцев наступающего года; возможно, что на каждый месяц приходился определенный день зимних святок.
Христианский пасхальный календарь, влиявший на время проведения многих весенне-летних праздников, оказывал свое воздействие на все языческие моления, связанные с пахотой, севом, просьбами дождя в разные фазы созревания яровых хлебов на протяжении апреля, мая и июня. Он сдвигал (или стремился сдвинуть) важнейшие моления о дожде с их сроков, установленных многовековыми наблюдениями славянских волхвов-'облакопрогонителей'. Поэтому 'русальная неделя', 'русалии', 'русалчин велик-день', 'русалкино заговенье', 'проводы русалок' оказываются календарно неустойчивыми и колеблются в диапазоне от середины мая до начала июня.
Некоторую роль сыграли и те меры, которые русское духовенство еще в XI в. применяло для изживания языческих обрядов. Такой мерой был удививший даже митрополита-грека Георгия 'петровский пост', начинавшийся неделю спустя после троицына дня, а, следовательно, начинавшийся то в середине
