Когда яства расставлены, поминальщики окликают загробных гостей по именам и просят их попить- поесть на поминальной тризне…'.(
'Вьюницы' тоже известны этнографии XIX в. 'Вьюнец' или 'вьюничник', - пишет В. Даль, - обряд поздравления молодых в первую весну после брака в субботу святой недели (у Грозного - 'о велице дни'), а иногда и на фоминой (у Грозного 'на родоницы', т. е. во вторник фоминой недели)'.(
Обряд поздравлений молодоженов, повенчавшихся в январе - феврале этого года (в марте и апреле не венчали из-за великого поста) оказался присоединенным к празднику 'красная горка', к новомy циклу бракосочетаний и был приурочен к дню предков 'родонице'. Культ предков был очень многогранен: дедов молили и о сохранности дома, и о целости скотины, о здоровье людей и об урожае и о семейном благополучии вообще. Поэтому вполне логично, что 'вьюницы' были приурочены к главному дню поминовения родичей, носившему специальное наименование 'родоницы' - предки должны были освятить новую семью, которая поручалась их заботам.
Поздравление молодых происходило не на кладбище, а у домов молодоженов: односельчане толпами подходят к избам молодых и поют под окнами:
Молодая ('вьюница') должна распахнуть окно и одарить пришедших яйцами и пшеничным пирогом с изюмом - кокуркой. Третьим звеном системы годичных общесельских молений предкам являются необычные по форме празднества, описанные в 23-м царском вопросе.
Празднество происходило накануне известных 'зеленых святок' (троицын день и пятидесятница) в интервале между 5 мая и 9 июня, в самый разгар весенних молений о росте и благополучии взошедших на полях хлебов.
Взятое само по себе, вне системы молений предкам, это празднество выглядит очень странно: происходит оно на кладбище, на жальнике (в Новогородчине жальники сменяют древние курганные могильники) и состоит из трех этапов:
1. Плач и 'великий вопль' по умершим.
2. Ритуальные действия ('бесовские игры'), производимые специально прибывшими заранее ('… егда учнут …') скоморохами.
3. Общие пляски и пение всех, пришедших помянуть предков.
По всей вероятности, это своеобразное сочетание надгробных плачей с плясками вызвано стремлением противопоставить мертвенномy началу начало жизнеутверждающее.
Исступленные публичные плачи-вопли по мертвым вызывали протесты русского духовенства еще в XIV в., когда появилось поучение 'О желеющих', приписанное святому Дионисию.
Под 'желением' здесь понимается комплекс поминальных обрядов, сопровождаемых 'многымь плачемь и рыданиемь горкымь' и самоистязанием: 'Дьявол учить желению тому. А другыя по мертвемь резатися и давитися и топитися в воде'. 'Последнее есть горе - желя и ведеть таковыя во тму кромешнюю' тех людей, которые 'в желений ходяща бес приимаеть'. В этом случае 'желение' обозначает то же, что и 'игрище', т. е. специально устроенное действо.
Церковь обвиняла желеющих в том, что они отрицают воскресение из мертвых. 'Да того желения мнози в ересь впадають … желя смертная в пагубу'. Участникам желений церковь отказывала в покаянии и в причастии. Особо выделены желеющие женщины, очевидно умелые вопленицы; по такой жене и муж грешен: 'Аще бо жена не верна, то и муж не чист!'.(
В XVI в. (может быть, не без воздействия царского вопроса) появилось поучение 'еже не плакати о умерших', приуроченное именно к субботе троицкой седмицы. Здесь бичуются те, которые 'тщеславия деля плачются, а отшедше упиваются и кощуны деют'.(
Кощуны приравниваются к полупристойным действиям ('кощуны и играния неподобные'). Пьяные 'глумятся и кощюнять'. Словом 'кощуны' переводилось греческое mythoi. Прав был Грозный, что во время поминовений 'скверными речами упрекалися'.
В этнографическом материале есть еще и четвертое звено системы молений предкам, отсутствующее в царских вопросах Стоглавомy собору. Это - знаменитая 'дмитровская (родительская) суббота', предшествующая (или совпадающая с ним) Дмитрову дню 26 октября старого стиля. Однако не будем упрекать Грозного в забывчивости - есть основания считать, что дмитровская родительская суббота была одобрена и официально утверждена именно этим царем,(
Исследователь приводит поговорку: 'Покойнички на Русь Дмитриев день ведут; покойнички ведут - живых блюдут'. Далее он говорит о 'кормлении земли'.(
Празднование родительской субботы начинается вечером в пятницу, в избах: после ужина семьи хозяйка накрывает стол новой скатертью, ставит еду и приглашает предков. На Дмитров день пекут и готовят 12 блюд из зерен и мяса. Поминовение вновь совершалось на кладбище и тоже завершалось разгулом.
Эту последнюю стадию, проводившуюся после обмолота урожая и завершения всех, мужских и женских, сельскохозяйственных работ (и хлеб и лен уже сложены) следует рассматривать как благодарение предкам-дедам за дарованные блага.
Итак, перед нами система годичных молений предкам, в которых тема отдельной семьи и её дома связана с темой всего селения; наиболее заметные действия происходят на общем сельском погосте, иной раз с наймом целой труппы скоморохов. Экстраполяция поминаний на все 12 месяцев года явствует из частого счета на 12 в этих поминаниях. Вся система годичных поминаний, расставленных в календарном порядке, представляется мне как бы растянутым во времени воспроизведением этапов древних языческих похорон по обрядy трупосожжения:
1. Сожжение костра из соломы, как имитация погребальной 'крады великой'. Одновременно сожжение хвойных веток в доме для очищения жилища и живущих в нем.
2. 'Родоница'. Воззвание к умершим, плач по ним. Призыв предков к охране дома и двора, к покровительству молодым семьям. Кормление земли яйцами и брагой.
3. Еще один плач по умершим, сменяемый буйной тризной с ритуальными 'сатанинскими' плясками, пением и играми, а иногда и драками.
4. Благодарение предкам. Поминки на кладбище с приносом ритуальной еды. Угощение 'дедов' каждой отдельной семьи в её доме.
Моления предкам открываются имитацией погребального костра, получают развитие в начале аграрного цикла работ весною (родоница-радуница), достигают кульминации в 'зеленые святки', когда земледельцы озабочены своими нивами, и завершаются благодарственными приносами из нового урожая осенью, перед зимним замиранием природы. Все это происходит в двух различных пространствах: одна часть
