Большая книга ужасов 33

— Какие языки она знает?

— Английский — точно. И немецкий. Еще латынь, кажется.

— Латынь? — растерялся Карандаш. — Почему — латынь?

— Эльвира рецепты всякие читает — тетрадь у нее старая есть. Пухлая-препухлая, вот-вот рассыплется. Листы желтые, по краям истрепанные, тронь их только пальцем…

Карандаш заинтриговано слушал. Сергей послушно припоминал подробности:

— Эльвира как-то тетрадь на столе оставила, ну, я ее и открыл. Таращился-таращился, ничего не понял. А она увидела и засмеялась — это, мол, латынь. Старинные рецепты.

Карандаш кивнул и спросил:

— Чем она занимается в свободное время, ты замечал?

— Откуда?

Но старый учитель смотрел на него до того встревоженно, что Сергей вновь покорно начал вспоминать:

— Если только примерно! Ну, скажем, вечерами она запирается в своей комнате. Понятно, когда папы дома нет. Или в его библиотеке сидит. Какое-то старье перечитывает, я разок видел. Или на английском, или с нашими… как их там? Ятями! Ну, знаете, значки такие странные? Словно наш твердый знак. Их еще в прошлом веке, до революции, использовали.

— А днем?

— Днем я в школе. Но дома она точно не сидит. Карповна доложила. — И Сергей пояснил: — Это моя бывшая нянька. Она нам с папой как родная. Сколько себя помню, столько и ее. Она мамина дальняя родственница. Очень дальняя!

Они некоторое время молчали. Сергей бездумно смотрел в окно на постепенно темнеющее небо. Старик машинально растирал жилистыми коричневыми пальцами занывшие виски. Наконец он поднял голову:

— А… ты не сможешь выяснить, где проводит время твоя мачеха днем?

— Спросить, что ли? — угрюмо проворчал Сергей. — Так я с ней не разговариваю. Ну, почти.

— Да нет, — неуверенно произнес учитель, — спрашивать, пожалуй, не нужно. Это я так, глупость брякнул, забудь.

Карандаш сдвинул седые брови и снова замолчал. Потом встал и подошел к мольберту. Долго рассматривал набросок Сергея и о чем-то напряженно думал. Осторожно коснулся рисунка и невнятно пробормотал, словно забыв о мальчике:

— Может, мне только кажется?.. Просто на старости лет с ума схожу. Детскими фантазиями балуюсь…

Сергей ошеломленно наблюдал за художником. Тот сжал правую руку в кулак, суставы пальцев явственно хрустнули, и мальчик болезненно поморщился.

Карандаш громко сказал самому себе:

— Нет, это не дело! Надо проверить. На всякий случай. И подумать.

Он стоял у мольберта, привычно покачиваясь с носков на пятки, и вид у него был совершенно отрешенным. Портрет, на который Сергею потребовалось чуть больше часа, притягивал взгляд старого художника как магнит.

Сергею стало не по себе, и он опять — проверенный способ! — раскашлялся. Карандаш обернулся и рассеянно сказал:

— Ладно, Сереженька, иди. Извини, что я тебя так задержал сегодня, и спасибо за беседу. — Старый художник отодвинул мольберт от окна и преувеличенно небрежно бросил: — А портрет я пока оставлю у себя, хорошо? Ненадолго. Мне нужно кое-что проверить.

Сергей с тревогой посмотрел на Карандаша и неуверенно поинтересовался:

— Вы хорошо себя чувствуете, Иван Петрович?

— Да-да. Просто отлично, — по-прежнему рассеянно буркнул учитель, опять прилипая к портрету и не глядя на мальчика.

Сергей нерешительно потоптался у порога. Его держало в мастерской обычное любопытство. Ужасно хотелось спросить — откуда такие странные вопросы? Может, Карандаш когда-то знал его мачеху и теперь осторожно пытается все точно выяснить? Почему же прямо не спросить? Но нарушить сосредоточенность старика Сергей не решился.

Глава 5 Опасный разговор

Сергей шел домой и жалел, что не попросил Гришку немного подождать его. В вестибюле. Или в буфете. На худой конец — в библиотеке. Сейчас Сергею здорово бы пригодился совет. Причем не только Гришкин. Ленка Парамонова тоже неплохо соображает, хоть и вредина она страшная. Да и Дина… Сергей протяжно вздохнул — Дина… И честно признался себе, что Дина-то как раз совета ему не даст, она — не Парамонова. Зато она так выслушает, что ты и сам поймешь, как действовать дальше. Ильин-старший как-то раз сказал, что талант слушателя встречается гораздо реже, чем талант рассказчика. Или советчика! И папа прав. Взять седьмой класс, например. Потрепаться у них любит каждый, а вот молча выслушать человека умеет лишь Дина. И глазищи у нее при этом такие сочувствующие! И красивые очень. Как прозрачный янтарь. Бывает такой цвет — необыкновенно солнечный, Сергей сам видел. В маминой шкатулке бусы лежат, она их когда-то из Прибалтики привезла, так они до сих пор смолой пахнут и летом… Вспомнив о маме, Сергей упрямо мотнул головой — он не будет сейчас о ней думать! Не на улице. Еще не хватало прямо тут раскиснуть. Лучше о Дине. А… что о ней? Ну да, Динка умеет слушать. Может, потому, что она немного заикается?

Перебирая в уме свой разговор со старым учителем, Сергей так ни к чему и не пришел. И твердо решил: жизнь себе не усложнять, а напрямую задать мачехе вопросы Карандаша. Сегодня же! Правда, Карандаш сказал — не приставать к Эльвире с вопросами, но глупо ведь мучиться и все время думать — как и что? Проще спросить и получить ответы. Или… не получить, что тоже кое о чем говорит. Хотя бы о том, что мачехе есть что скрывать. В конце концов, что он, Сергей, теряет? Ну, разозлит ее немного, подумаешь! Он этого уже полгода безуспешно добивается. Сергей невольно усмехнулся — вряд ли у него получится разозлить Эльвиру так просто. Вопросы учителя хоть и довольно-таки странные, но вполне безобидные. Даже смешные.

Если бы Сергей Ильин в этот момент сумел заглянуть в собственное будущее и увидеть — куда заведут его эти «безобидные» вопросы… Он никогда бы их не задал!

Сергей с аппетитом доел ароматный украинский борщ и получил от Карповны традиционную отбивную. Отложил вилку с ножом в сторону и внимательно посмотрел на сидевшую напротив мачеху. Эльвира, как и обычно, почти ни до чего не дотронулась. «Фигуру бережет!» — ехидно констатировал мальчик. Он проводил взглядом практически полную тарелку с куриным бульоном — Карповна несла ее к мойке — и пренебрежительно фыркнул: ну и обед! Одно название. Особенно если учесть, что второго блюда мачехе никогда не подавали. По ее личному распоряжению, само собой. Вместо десерта Эльвира пила витаминный напиток. Она готовила его сама, по старинным рецептам. Сергей не раз видел, как мачеха листала свою пухлую древнюю тетрадь. Карповну к этому напитку Эльвира и близко не подпускала, как старушка ни обижалась! Мачеха даже стакан после него мыла сама. Из вредности, Сергей просто уверен был в этом. В самые первые дни, когда Эльвира только-только появилась в их доме, Сергей как-то пересилил себя и попросил ее дать ему попробовать таинственный напиток. Из любопытства. Раз уж он по старинным рецептам готовится. Зря он унижался! Ему решительно отказали. Эльвира холодно улыбнулась и заявила: детям — нельзя. Таким тоном, будто в высоком стакане был яд. Сергей не настаивал. Если честно, напиток выглядел довольно-таки неприятно: кроваво-красный, вязкий даже внешне, с резким странным запахом. Сок — не сок, непонятно что!

Вот и сейчас Эльвира взяла из холодильника заранее приготовленный высокий стакан со своим