хрусталя (crystal) или прекрасного алмаза (diamant). Об этом я и не думаю больше говорить — всё это очень просто и не вызывает никаких затруднений; я предполагаю, что у тебя уже есть материя в виде хрустальной воды, ибо ты извлек её из нашего истинного рудника (miniere) с помощью огненного копья. Думаю, надо говорить о второй, внутренней стадии, каковая есть основа всей операции; говоря яснее, это приготовление Меркурия Философов; речь идёт об изъятии смешанных стихий из минеральногXCVII семени и очищении с тем, чтобы вновь вернуть ему достоинство семени, я бы сказал, руд(я)ную (minerale) силу.
Стихии в рудной застывшей массе образовали множество примесей; их следует удалить, а для этого прежде всего удалить тяжёлую и грубую землю, способную помешать проникновению (в рудник), испарить лишнюю воду, дабы та не повредила тинктуре и соединению, вовне удалить самую тонкую воздушную часть, противодействующую фиксации; надо изгнать и слишком горючее огненное, разрушающее плавкость, и самую тинктуру. Прежде всего, избавляя нашу ртуть (mercure) от примесей и грязи, ты должен с помощью повторной операции сделать её более сильной и жизнеспособной, добавляя в неё рудную силу (vertu minerale) так, чтобы она стала поистине госпожой (maistresse) в течение всего времени работы и высшим образом соответствовала принципам Делания. Итак, пусть твой Меркурий посредством нашей стали станет водой, а затем наполни этой водой сосуд (vaisseau) до самого его горла, сделай так, чтобы там появился маленький образ Божества (Divinité), единого в трёх, и пусть он пребывает там в течение Философского месяца (un moys Philosophique), все трое, в безопасности от кораблекрушения до конца нашей работы, разоблачив их, а затем снова облачив, а для этого с самого начала прикрой мощным покровом от опасностей перемены времён года, пока не образуется Эликсир (ElixirXCVIII), очищенный, а затем снова облачённый в стихии (elements), но иначе; в этом и состоит приготовление, то есть избавление от грязи и примесей и переоблачение в силу с тем, чтобы в конце концов произошло соединение (conionction), но не слабого и нечистого, а истинное соединение, имеющее могучий и совершенный результат. Это разоблачение и облачение есть не что иное, как повторяемое очищение духа и души. Сказано достаточно.
После приготовления стихий их надо подчинить рудному (minerale) могуществу, чтобы они смешались и разделились так, чтобы, в конце концов, чрез смешение и разделение рудная сила (vertu minerale) изгнала всякую чуждую ей тинктуру.
Несовершенные цвета, присущие этому субъекту (subjet), должны быть изгоняемы вон, пока ты не увидишь голову ВоронаXCIX, знак совершенного разрушения, каковое истинное художество затем соделает белым и алым — посредством воздушно-огненной души, окрашенной в белое и алое с белизной воздуха и алостью огня. Художество не может заставить эти цвета сообщаться, пока не уничтожены все остальные и всё не придёт к чёрному чернее чёрного, а под чернью белое, а под белым — алое; ибо не дойти до края, минуя середину, и не взойти на вершину, не пройдя низом. Знай, в чём состоит разрушение, — в удалении всех чуждых цветов чрез отчуждение смешения стихий и облечение в траур, как знак смерти, уверяющей в приближении новой жизни. Это мучительное разрушение ради рождения, после которого операция уже более не опасна. Только не надо слишком торопить материю (presser trop la matiere) огненным Копьём (Lance de feu) — на всё тебе хватит около сорока дней.
Как увидишь голову Ворона, возьми наш длинный кухонный нож (coustelas), которым сможешь её отрезать, и возврати Голубку (Colombe) на её место. Чтобы сделать это, тебе надо только заставить стихии вращаться (circuler) так, чтобы земля посредством воды стала воздухом, а затем — чрез мудро устроенный режим — вновь землёй. Так тело (corps) становится тонким (se subtilise). Происходит это в духе (en l'esprit), посредством которого субтилизированная и прошедшая циркуляцию земля и таким же образом утончённая (subtile) вода после удаления посторонних цветов превратились (convertie) в сухую землю, белую или алую, в зависимости от степени воздушного или огненного жара. Эта часть работы называется порождением (generation), ибо рудная сила (vertu mineral) становится могучей и неодолимой через осуществление операции и порождает совершенные тинктуры[171].
Итак, возьми, сын мой, голову Ворона и чрез отваривание (decoction) её в процессе доведения огня до определённой точки удали всю черноту; когда увидишь, как чернота уходит, преврати землю в воздух посредством воды, а затем снова в землю и, совершив это несколько раз, сделай так, чтобы воздух и огонь (уже без пестрых и чуждых цветов) воспламенились в этой сухой земле, ставшей, подобно, неосязаемому порошку, белой или алой, — ведь Камень, в который ты должен превратить этот порошок, не сможет, если не будет обладать окраской (teinture) и утончённостью (subtilite), проницать тела.
Получив белый или алый порошок, в зависимости от того, нужно ли тебе снадобье (medicine) или питательное средство (ferment), возьми от него одну часть по своему усмотрению и сделай так, чтобы воздух посредством воды замёрз (congele) в земле вместе с той же водой, и так много раз кряду; я называю это «связывать и развязывать» (lier et deslier). Делай это, часть растворяя и переваривая так, чтобы дух затвердел (se fixe) в теле и становился всё более проницающим и тонким (subtil); так создавай и тонкость его, и внутреннюю секрецию. Путём такого частого переваривания рудная сила (vertu minerale) приобретает великое совершенство, а воздух и огонь, чрез неё действующий, в сухой земле увеличивает тинктуру и фиксацию; в конце концов наш камень очень активно придаёт оба свойства несовершенным металлам, одним словом, достаточно знать, что преумножение совершается точно так же, как и изготовление, и ты должен преумножать, пока не увидишь своё снадобье текущим на раскалённое железо без дыма. Итак, сын мой, доволен ты мною, или ты хочешь знать больше? Поистине, Госпожа наша (MadameC), если бы меня не удовлетворила такая добрая, ясная и пространная речь, меня сочли бы ненасытным, а, сознаюсь, сейчас мне нечего желать в этой жизни, кроме как того, чтобы в обретённом мною святом покое беспрерывно хвалить и славить того, кто даровал мне милость это сделать.
Намерение твоё, сын мой, похвально и должно быть исполнено как можно быстрее, и я бы не раскрывал тебе своей тайны, если бы не желал сделать тебя мудрее и полностью привлечь твоё внимание к небесам, чтобы не оставалось тебе ничего желать здесь, в земной юдоли; а поскольку одиночество наиболее соответствует этим целям, твой выбор меня радуетCI. Что могу я тебе ещё сказать? С Богом, дитя моё, а я буду просить Небо тебя благословить.
Поскольку Премудрость (Sagesse) возвращается, и я возвращаюсь в своё жилище удовлетворённым, желая провести остаток дней своих где-нибудь в Уединении (Hermitage) с намерением сделать собственное счастье товарищем своей судьбы, каковое бы мог без помех любить, а главное, навсегда умолкнуть, ибо принял твёрдое решение не говорить более ни с кем в мире, разве что сам Бог вдохновит меня.
Вот, Господа, и все мои приключения в совершении Великого Делания, из которых вы, если захотите, сможете извлечь пользу, а иначе бы я и не стал их вам описывать. С Богом теперь отправлюсь я к своему Одиночеству, чтобы думать только о смерти и о жизни во дне вечном, и о поисках Камня бесконечно более щедрого и несущего нам счастье, Petra autem erat Christus…
Краткий курс герметического искусства[172]
какового вы не отыщете в других Книгах; однако он подтверждён и оправдан самим опытом; выпущен во славу и честь детей художества в Сентябрьские Иды 1720 года Философом, известным в качестве такового.
I — Алхимическое учение подражает естеству, но идёт гораздо дальше, чем сия служанка Божества.
II — Не чтение Философских Книг творит Философа, но более всего работа, предшествуемая обретением верного друга, обучающего искусству.
III — Наше художество легко и трудно, драгоценно и грубо, как и субъект, являющийся предметом его поиска и притяжения.
