с другом» (Канселье Эжен. Алхимия. — М.: Энигма, 2002. С. 34). — О.Ф.
(VII) Ср. красный цвет Философского Камня. — О.Ф.
(VIII) Ведь алхимия — не исключительно «спиритуальная» наука, так же, как и не исключительно «материальная», коль скоро мы вообще пользуемся этими сугубо современными понятиями, завещанными нам «классической» философией, находящейся в прямом противоречии с тем, что собственно философией в традиционном смысле этого слова и является. Труд алхимии формален. Понятие формы, введённое в широкий оборот Аристотелем, им же было с самого начала дискредитировано. Однако если мы воспользуемся оптикой алхимии, то форма предстанет нашему непредвзятому взору как посредующее начало между субстанцией и сущностью. Хотя относительно этих понятий в современном мире царит не меньшая путаница, впитав которую с университетским образованием, бесполезно читать книги алхимиков, подразумевавших под привычными нам дефинициями нечто совершенно иное. — О.Ф.
(IX) Имя Melchi-Tsédeq следует понимать ещё и в его буквальном прочтении, то есть как Царь-Цадик или Царь- Жрец. При этой ситуации снимается контрадикция кшатриев и брахманов (столь настойчиво проводимая Рене Геноном, который не всегда и не везде был прав), чьё единство последние две тысячи лет практически везде в христианском мире воспринималось лишь как невозможность (например, византийское право очень жёстко размежевывало два вида власти — духовную и светскую). Царь-Жрец, ушедший с веками в бывшее, хотя и не в прошлое, представляет собой фигуру царственного Оператора. С утратой подлинной духовной монархической легитимности такого рода операторы сливались с крестьянской средой (отсюда земледельческие образы иных из алхимиков), становились купцами-мореплавателями (отсюда навигаторская герметическая мифология), наконец, они подчас соделывались даже светскими и духовными властями. При всём сказанном, они не теряли своей изначальной идентичности, соответствуя тому, от кого они произошли. И даже когда светская и духовная власть себя почти полностью дискредитировали, эти апостолы духа, клошары, арготические чудесники, артисты и скоморохи, дети Илии, продолжали находиться в нашем мире, незамечаемые нами, часто нами оскорбляемые и отвергаемые. Очень трудно узнать Христа в бомже. И очень легко в силу сердечной глухоты и тупости оскорбить Его в таком виде. Не менее трудно распознать этих носителей духа среди нас. И не менее легко оскорбить их. Безусловно, эти дети истины рано или поздно проявятся, ведь они не столь далеко от нас, как думается даже тем, кто называет себя «эзотериками». И это присутствие не «спиритуально», вопреки голословным утверждениям разного рода неоспиритуалистов, общающихся с «духами» Мориа и Кут-Хуми (или аналогичных персонажей), на самом деле проекциями их собственного сознания, фасцинированного дурно понятыми йогой и традиционными представлениями Дальнего Востока. Присутствие подлинных Мастеров рядом с нами реально, вещно, онтологично и физично. Хотя буквалистские перегибы, навроде «Грядущей расы» золотозарёвца Бульвер- Литтона и лжемаркиза Сент-Ива д'Альвейдра, описывавшего в «Миссии Индии в Европе» оснащённую метрополитеном и электрифицированную Агартху, тоже не стоит воспринимать слишком всерьёз. Гоги и Магоги (или Коки и Викоки индуистской традиции), распознаваемые Геноном с его концепцией контринициации как чистое зло, на самом деле довершают начатое не ими разрушение цикла. И напомним, что в манифестационизме вообще нет таких понятий, как добро и зло, особенно в их моральном аспекте. Итак, Мастера рядом с нами, но совсем иначе, нежели это представляют себе неоспиритуалисты и классические традиционалисты школы Генона. Причём эти Мастера рано или поздно, а по разного рода указаниям, совсем скоро войдут в этот мир, принеся ему не мир, но меч. Ведь истина не может скрываться бесконечно. — О.Ф.
(X) Матжиои — один из основателей современного традиционализма, один из информантов и учителей Рене Генона. Настоящее имя — Альбер Пюйу, граф де Пувурвиль. Два важнейших труда — «Метафизический путь» и «Рациональный путь». Вторая книга толще первой почти в три раза. Однако это, по преимуществу, не проклятия в адрес современной цивилизации, как может показаться на первый взгляд неискушённому читателю (хотя и этого хватает), но «апологетика» даосизма. Матжиои получил своё имя от даосов, у которых прошёл инициацию. Фигура Матжиои была одиозна в традиционалистском мире. В частности, австрийский писатель, часто без нужды именуемый экспрессионистом, а на самом деле магический реалист (или «чёрный фантаст» по именованию современного русского герметика Евгения Головина) Густав Майринк дважды упоминает его в своих романах, как действующее лицо. В романе «Вальпургиева ночь» — это Манджу, посланник Срединной Империи (неполное созвучие имён объясняется вариативностью огласовок при передаче китайских имён). В «Ангеле Западного Окна» — это Сергей Липотин, отчасти негативный персонаж, в действия которого Майринк вложил часть обиды относительно своих неосуществившихся инициатических надежд. Во всяком случае, Майринк был обязан Матжиои своими ориенталистскими симпатиями. В конце концов, жизнь свою Майринк закончил буддистом, точнее (что, конечно же, на самом деле не одно и то же), поклонником дзог-чена. («Великая Триада» Рене Генона также, кстати, наполовину продукт сообщений Матжиои. Месть австрийского писателя Густава Майринка сбылась в том, что Матжиои умер подобно другому персонажу его романов — Пингвину. Матжиои оглох и был сбит поездом, поскольку не услышал его приближения. — О.Ф.
(XI) В 1920е гг. журнал Поля Шакорнака, ближайшего единомышленника Рене Генона, именовался «Покрывало Изиды». Однако, желая размежеваться с популярными об то время неоспиритуализмом вообще и теософией в частности, журнал меняет название на «Традиционные исследования» (или, что более точно, «Исследования Традиции»). Там выходят практически все труды Рене Генона, печатаются Матжиои, Юлиус Эвола, Ананда Кумарасвами, Фритьоф Шуон и др. — вплоть до самых неожиданных исследований, навроде «Сакральной географии» Рене Бюшера. Этот журнал, и само издательство в целом, повлияли на становление академического европейского традиционализма. Скупой, убогий дизайн и важность содержания составили, с позволения сказать, стиль этого издательства. Многие поколения европейцев и наших соотечественников (ещё в 1960-1970е гг. — Юрий Стефанов, Евгений Головин, Гейдар Джемаль) с благоговением держали в руках эти издания. Быть напечатанным в «Традиционных исследованиях» — означало войти в классику эзотерической мысли, причём не в «классику какого-либо течения внутри эзотеризма», а в классику эзотеризма вообще. Так принято считать и по сей день, поскольку выпуски «Традиционных исследований» продолжаются наряду с переизданием самых лучших трудов, выходивших там ещё в первой половине прошлого века. Нынешний главный редактор и хозяин издательства м-м. Н. Бэрр. — О.Ф.
(XII) Жан д'Эспанье был в 1600 г. назначен на должность president au Parlement de Bordeaux. Parlement в Средние века в королевской Франции — это высший суд (он назывался также парламентом). Д'Эспанье возглавлял это учреждение, иными словами, был Верховным Судьёй в г. Бордо. — Прим. В. Каспарова.
(XIII) Очень важно здесь понять, что герметические дух и душа не соответствуют аристотелическим (то есть нашим) представлениям. Дух герметизма больше похож на материю аристотелизма, а душа — на энтелехию. Говоря в категориях аристотелизма, всегда следует иметь в виду более соответствующую действительности и уж во всяком случае более традиционную схему представления о мире досократиков, где «аристотелевской материи» соответствует хаос, то есть этимологически дух, а тому, что мы называем «духом» — Душа, то есть нечто, действующее сверху. Затруднения в понимании книг Василия Валентина, в принципе, легко снимаемы, если отождествить (аналогически) душу — с сульфуром, дух — с меркурием, а форму, то есть их соединение, с солью.
К слову сказать, дурно понятый Аристотель повлиял на всё дальнейшее развитие «позитивной
