Старый рыцарь, повидавший за вою долгую жизнь немало умелых бойцов, оказался прав. Каким бы искусным ни был воин, невозможно выйти победителем из схватки с сотнями врагов. Никто не считал, сколько противников успел прикончить Кайден, быть может, двадцать, а возможно и полсотни, но и его сила, его выносливость не были безграничны. Хварги наваливались один за другим, на место каждого убитого варвара вставал следующий, а скельд бился в одиночестве, не имея возможности передохнуть. И потому, вонзив клинок в грудь очередному противнику, он не успел отразить нацеленный в спину удар копья, опоздав на долю мгновения.
Кремневый наконечник пронзил кольчугу, столь сильным был выпад, и древко переломилось. Спустя миг развернувшийся в прыжке скельд снес голову тому хваргу, что достал его, но удар каменным молотом сбил его с ног. Кайден, стоя на коленях, и чувствуя, как силы оставляют его, развернулся, подрубая ноги неосторожно приблизившемуся варвару, но этот хварг стал последней жертвой отважного воина. Сразу три копья впились ему в грудь, пробив доспехи, а в спину вонзился обсидиановый кинжал, доставший до сердца. Пальцы скельда разжались, клиник выскользнули из рук, и спустя миг Кайден, воин рыцаря Магнуса, был мертв.
Хварги, взревев, бросились вперед, перескакивая через тела павших в схватке с Кайденом товарищей. Словно темная волна захлестнула долину, обрушиваясь на строй измученных бойцов, каждый из которых понимал, что уйти живым из этой лощины ему не суждено.
Запели в воздухе стрелы, выпущенные лучниками Дер Фаллена, и жизни нескольких десятков хваргов оборвались. Но колчаны лучников уже были пусты, и, сделав последние выстрелы, дьорвикцы, дети иной земли, рванулись навстречу подступавшим врагам, выхватывая из ножен корды. Вместе с ними мчались навстречу собственной гибели и прикрывавшие их альфионцы, понявшие, что час их пробил.
Ратхар, бившийся в первом ряду вдвое уменьшившейся фаланги, не видел, как закипела яростная, но короткая схватка на склонах лощины. Юноша не видел, как бился Крис Дер Фаллен, дьорвикский рыцарь, избравший путь наемника, и сейчас без колебаний вступивший в свой последний бой на чужой земле, под чужим знаменем и с именем чужого короля на устах. Несколько мгновений рыцарь сражался с навалившимися на его отряд варварами, и его длинный клинок, выкованный в дальних краях, унес жизни не одного хварга. Но врагов было много, и молодой воин пал, пронзенный копьем, удар которого бессильны оказались сдержать дорогие латы. А рядом с ним один за другим умирали его воины, дьорвикские стрелки.
Не видел Ратхар, оказавшийся в гуще боя, как варвары, расправившиеся с защищавшими фланги лучниками, обрушились на альфионскую пехоту, словно зажимая ее в тиски. Юноша ничего не замечал, кроме оскаленных, искаженных дикой яростью лиц хваргов, бившихся исступленно, не щадя себя. Варвары наваливались один за другим, принимая грудью смертельные удары и пытаясь в последний миг своей жизни все же дотянуться до сразившего их противника.
Мир вокруг Ратхара словно подернулся багровой пеленой. Воин был сосредоточен на том, чтобы отразить чужой удар, и ударить самому. Тяжелый топор вздымался, раз за разом врубаясь в грудь, разваливая пополам голову очередного дикаря, тела которых образовали вал перед строем южан, из последних сил сдерживавших натиск. Удары сотрясали подставляемый под них щит, и Ратхар уже почти не чувствовал собственную левую руку. Наконец каменный молот одного из варваров расщепил щит, и юноша, избавившись от повисших на ремнях обломков, схватил топор обеими руками, обрушив его на грудь потрясавшего коротким копьем противника. Варвар, вскинув руки, упал на спину, но наконечник еще одного копья ударил Ратхара в бок. Боль пронзила тело, и хотя каменное жало не смогло пробить прочную броню, дышать стало невозможно, а на глаза навернулись слезы, такова была вложенная в этот удар сила.
- За спину, - десятник Аскольд толкнул контуженого бойца назад, принимая на свой щит очередной удар. - Отдыхай!
Ратхар отпрыгнул назад, и едва не сшиб лохматого хварга, выросшего позади воинов, увлеченно бившихся с накатывающимися, точно лавина, варварами. Дикарь вкинул клевец, но в этот миг в живот его вонзился длинный клинок. Рыцарь Магнус, сражавшийся плечом к плечу со своими воинами, высвободил меч из тела дикаря, и тут же схватился с новым противником. Ратхар, не понимавший еще толком, что происходит, без раздумий опустил на затылок накинувшегося на рыцаря варвара топор, прервав едва начавшийся поединок.
- Они обошли нас с флангов, - прохрипел Магнус, лицо которого было забрызгано кровью, вероятно, чужой, поскольку на ногах воин держался вполне твердо. - Это конец!
- Что делать? - голос Ратхара тоже срывался на хрип. Юноша, обезумевший от крови и витавшего над долиной запаха смерти, расширенными глазами уставился на своего лорда, в этот миг не узнавая его.
- Принять смерть, достойную легенд, - усмехнулся Магнус, выбрасывая вперед клинок, на который аккуратно напоролся очередной добравшийся до спин альфионцев хварг. - Воин, бьемся, спина к спине, - приказал рыцарь. - Подыми щит, и прикрывай меня!
Холодный расчет и решимость уступали животной ярости кровожадных пришельцев, не считаясь с потерями атаковавших вновь и вновь. Фаланга, охваченная толпой варваров, точно шея - удавкой, распадалась. Бойцы покидали строй, пытаясь не дать поразить себя в спину, и в бреши мгновенно вклинивались атаковавшие в лоб хварги, без пощады убивая замешкавшихся южан.
Лорд Фергус видел, как хварги спускаются с холмов, намереваясь ударить в спину пехоте, невесть как сдерживавшей до сих пор натиск многократно превосходящей их числом орды. И чутьем, которое отличает прирожденного воина от того, кто просто начитался древних трактатов, посвященных искусству тактики, рыцарь понял, что пришла пора вступить в бой.
- Господа, - Фергус обвел взглядом стоявших позади него рыцарей и простых воинов, последний резерв. - Братья рыцари и вы, доблестные воины, не имеющие гербов и титулов! Наш час настал, так встретим же свою смерть с улыбкой на устах! - Он махнул обнаженным клинком, указывая на пульсирующую в низине схватку. - В бой, братья!
Клин воинов, на острие которого двигались закованные в отличные доспехи рыцари, смел полсотни хваргов, карабкавшихся вверх по склон. Варвары, видимо, заметили полоскавшееся на ветру знамя Фергуса, которым лорд обозначил место своей ставки, и решили первыми вступить в бой с вражескими вождями. Что ж, Фергус предоставил им такую возможность. Пять десятков охваченных яростью дикарей погибли за считанные мгновения, а рыцари, не потеряв ни единого бойца, врубились в толпу хваргов, пронзая ее, слово раскаленный нож - мягкое масло.
Фергус, сражавшийся на острие стального клина, яростно рубил вражеских воинов мечом. Широкий клинок крушил щиты, рассекал груди, перерубал конечности, сносил головы. Лорд, мастер фехтования, бился, однако, не только мечом. И щит стал в его руках грозным оружием, которым рыцарь наносил удары то всей плоскостью, то ребром, всякий раз сбивая неосторожно подвернувшегося под выпад хварга на землю. А рыцарь Симус, защищавший левый бок командира, одним взмахом своего чудовищного молота добивал поверженных противников. Сейчас было не до правил благородного поединка, никто не ждал просьб о пощаде и не давал время сбитому на землю врагу, чтобы подняться на ноги, ведь даже у раненого варвара достало бы сил, чтобы вонзить в ногу обломок кремневого ножа, лишая воина подвижности, и тем обрекая его на быструю смерть.
В это время Ратхар, спиной прижавшись к спине своего лорда, яростно бился в окружении десятков варваров. Строй был прорван, боевые порядки смешались, и люди, оказавшиеся в кольце врагов, гибли, один за другим падая под сыпавшимися со всех сторон ударами. Сбиваясь в плотные кучки, по три-пять человек, ощетинившись копьями и клинками, кое-кто пытался прорваться на юг, к выходу из долины, и некоторым это почти удалось, но хварги, потеряв слишком много своих бойцов, хватались за луки, и ни один альфионец не смог покинуть лощину.
Ратхару повезло, ибо рыцарь Магнус оказался великолепным бойцом. Длинный клинок в его руках буквально летал, описывая широкие круги и разя всякого, кто имел неосторожность приблизиться к паре бойцов, а юноше оставалось только принимать на поднятый с земли чужой щит удары подкрадывавшихся к рыцарю со спины хваргов, да рубить тех, до кого он мог дотянуться.
В тот момент, когда в бой вступил сам Фергус, натиск на остатки альфионской пехоты ослаб, и воины
