только Морлусу увидеть это, как в его взгляде появилось искреннее беспокойство. Конечно, молодому рыцарю еще ни разу не пришлось побывать в настоящем бою, он не успел отнять ни единой человеческой жизни, но все равно дворянин понимал, каково это, пребывать в полной беспомощности, чувствуя постыдную слабость. В вдвойне тяжко это должно быть для сильного и храброго воина, ветерана, прошедшего немало боев.
- Я вас оставляю, сударь, ибо не смею больше отвлекать разговорами, - Морлус с поклоном поднялся на ноги, направившись прочь из отведенных раненому рыцарю покоев. Но, уже коснувшись медной дверной ручки, он обернулся: - Мой Виго знает свое дело, так что вскоре я надеюсь пригласить вас на охоту. Эти леса полны дичи, и при вашем воинском мастерстве, я не сомневаюсь, без хорошей добычи мы не вернемся.
После того, как ушел хозяин замка, Бранк Дер Винклен забылся тяжким сном, в котором слились воедино картины недавних дней и далекого прошлого. Вновь и вновь рыцарь входил в тот хутор, походя разоренный пытавшимися вырваться из кольца облавы эльфами. Со скрипом распахивались створки ворот, сколоченные из широких дубовых досок, но только вместо безвестного хозяина на них висело утыканное стрелами тело Фернеца. А затем так глупо погибший воин, прежде живым выходивший из схваток с беспощадными эльфами, но павший жертвой какого-то грязного отребья, недостойного считаться настоящими бойцами, размыкал уста и что-то хрипел, вот только слов Бранк не мог разобрать.
Обещания Морлуса не сбылись, и на утро рыцарь не только не чувствовал себя лучше, более того, у Дер Винклена вдруг появился жар. Тело словно горело огнем, ложе промокло от пота, и воин уже с трудом мог ощущать разницу между горячечным бредом и реальностью. Порой Бранку казалось, будто он различает лица Морлуса и его лекаря, одинаково опечаленные. Альфионский рыцарь словно о чем-то советовался с Виго, точнее, приказывал, а целитель лишь послушно кивал, пусть и с некоторой неохотой. Затем Дер Винклен вновь проваливался в омут кошмаров, то оказываясь на полях давно минувших сражений, то на королевском пиру, где его соседями за длинным столом были полусгнившие мертвецы.
В себя рыцарь пришел, услышав шепот, монотонный, безостановочный, словно бурав, вгрызавшийся в его сознание. Открыв глаза, Бранк Дер Винклен увидел возле себя древнюю старуху, которой, пожалуй, было лет двести, если судить по сморщенному лицу. Но голос ее звучал уверенно и сильно, пусть рыцарь и не понимал ни слова из того, что говорила эта ведьма, невесть как пробравшаяся в замок, наверняка отлично охранявшийся, а в глазах ее мелькал прямо-таки юношеский задор и странное упрямство.
- Не спеши, рыцарь, - вдруг на вполне понятном языке произнесла старуха, впившаяся взглядом лицо Дер Винклена. - Ты молод, статен и силен, и тебе рано отправляться на последний суд. Для такого славного парня, как ты, чужеземец, найдется еще дело и в этом мире. - Старуха рассмеялась, резко, хрипло, безжизненно, словно ворон вдруг закаркал над ухом, продемонстрировав полустершиеся пеньки редких зубов.
Бранк слушал, как зачарованный, а старая ведьма, кожа которой пожелтела от времени, точно старый пергамент, а волосы, выбивавшиеся из-под цветастого платка, стали не просто седыми, а какими-то бесцветными. Но она вовсе не казалась обезумевшей, эта древняя ведьма, во всяком случае, ничуть не безумнее чем остальные, родившиеся под этим небом, хотя смысл ее слов был сокрыт от внимавшего ей рыцаря.
- Сейчас ты уснешь, а когда очнешься, то не торопись покидать этот замок, - шептала ведьма, сверкая глазами. - Ты должен выйти за его стены спустя еще три дня, не прежде. А по пути смотри по сторонам, да не забывай оглядываться назад. Ты без страха сойдешься лицом к лицу с любым врагом, но от ножа в спину тебя спасет лишь тот, кто с того мгновения станет твоим спутником. В тебе еще кое-кто нуждается здесь, хоть пока ты ни о чем не догадываешься. А теперь спи, спи и не бойся ничего. Призраки прошлого больше не прикоснутся к тебе.
Рыцарь не заметил, как погрузился в сон, а когда он очнулся, то с удивлением понял, что не осталось и следа от терзавшей его боли. Слабость, постыдная для того, кто всегда гордился своей силой и ловкостью, кто считал себя умелым воином, выносливым и терпеливым, исчезла.
Легко поднявшись с постели, Бранк Дер Винклен подошел к окну, вдохнув напоенный ароматами леса воздух полной грудью. По телу словно прокатилась живительная волна, окончательно изгнав все хвори. Там, за стенами замка, был ясный теплый день, и с высоты донжона, господствовавшего над всеми окрестностями, можно было видеть трудившихся на полях крестьян, телегу, катившуюся прочь от крепостных стен, всадника в развевавшемся плаще, пронесшегося по пыльной дороге.
От созерцания источавших мир и покой просторов, раскинувшихся за стенами замка, рыцаря отвлек шум за спиной. Воин резко обернулся, увидев замершую в дверном проеме служанку. Девчонка, на вид лет пятнадцати, сдавленно пискнула, встретившись взглядом с рыцарем, затем глянула куда-то вниз, покраснела до корней волос и, не говоря ни слова, исчезла. Последив за ее взглядом, Бранк Дер Винклен, оставшийся уже в одиночестве, вдруг понял, что совершенно обнажен, и, вероятно, своим видом привел служанку в полное смущение. В прочем, рыцарь всегда считал, что пусть лучше смущаются увидевшие его в неподобающий миг женщины, чем сам он, оставшись с ними наедине.
За дверь раздались громкие шаги, явно принадлежащие не слуге, и в покои, отведенный раненому Дер Винклену, буквально ворвался хозяин замка. К этому мгновению, правда, рыцарь уже успел облачиться в штаны, которые нашел возле своего ложа, и натягивал шерстяную рубаху.
- Я счастлив, что вы встали на ноги, - обрадовано воскликнул Морлус, лицо которого, и впрямь, сияло от счастья. - Признаюсь, вы изрядно перепугали нас. Виго, мой лекарь, оказался бессилен, хотя делал все, что только возможно. И только его почтенная матушка смогла вам помочь.
- Матушка? - Бранк наморщил лоб. - Так эта древняя старуха, которая была здесь вчера, мать вашего лекаря? - удивленно произнес Дер Винклен. - Ваш целитель немолод, но эта... женщина... - рыцарь замялся, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы описать возраст жуткой старухи, настоящей лесной ведьмы.
Морлус непонимающе уставился на своего гостя, и Дер Винклен под его взглядом невольно оглядел себя с ног до головы, еще и ощупав одежду, словно искал в ней какой-то беспорядок.
- Вечером? - повторил альфионский дворянин. - Верно, это было вечером, но отнюдь не вчера, друг мой. Вы беспробудно спали четыре дня, сударь, и, признаюсь, я уже стал подумывать, что эта колдунья навела на вас какие-то чары. Я же вам говорил прежде, что все женщины в роду моего лекаря была чародейками, ведьмами, если вам угодно? Сами понимаете, связываться теми, кто повелевает сверхъестественными силами, себе дороже, но иного выхода в тот миг просто не было. Вообще-то, эту старую ведьму редко удается уговорить сделать что-то, если она сама не хочет, - заметил Морлус. - Она живет в лесу, неподалеку от замка, совсем одна. И вот что странно, - воскликнул он. - Чтобы пешему обойти кругом ту чащу, понадобится часа три, но можно блуждать по дебрям неделю, и, так и не добравшись до жилища колдуньи, выйти туда же, откуда начал свой путь. Она являет прямую дорогу к своей лачуге лишь тем, кого сама желает увидеть. Это настоящая ведьма, а от таких следует держаться подальше, но нынче у меня просто не было иного выхода.
- Не думаю, что вам стоит беспокоиться об этом, - покачал головой Бранк. - Я чувствую себя превосходно, так что, пожалуй, следует отблагодарить эту колдунью каким-либо образом.
- Ну, раз так, я, наверное, пошлю ей несколько золотых монет, - согласился Морлус, испытавший облегчение, когда увидел, что его невольный гость очнулся, более того, встал на ноги, причем без посторонней помощи. - А сейчас, сударь, если вы действительно чувствуете себя лучше, позвольте пригласить вас на обед. Думаю, вам не помешает подкрепиться сейчас.
Приглашение Бранк Дер Винклен принял со всем энтузиазмом, и спустя некоторое время явился в пиршественную залу, следуя за молчаливым слугой. Обед был сейчас как нельзя кстати, но единственное, что смущало рыцаря, был тот факт, что он оделся в камзол, принадлежавший явно кому-то из обитателей замка. Собственная одежда рыцаря, пострадавшая в бою, конечно, могла еще послужить, будучи починена, но вот являться в ней на пир, где может быть не только молодой Морлус, все же не стоило.
Зал, в который немолодой молчаливый слуга привел дьорвикского рыцаря, был довольно просторным, и, пожалуй, мог вместить не менее двух дюжин гостей. Но сейчас стол был накрыт от силы для полудюжины человек. Всюду было полно свечей, и в их огнях золотые кубки и блюда загадочно блестели, отражая мерцающий свет отполированными, точно зеркала, боками, дробя его острыми гранями.
- О, вот и наш гость, - воскликнул Морлус, увидев вошедшего в трапезную Дер Винклена. - Я рад
