силу воли.
«…Какая ж я дурадурадура!» — мысленно кричала она, молотя кулаками по подушке.
Уж как минимум я могла бы проснуться раньше него и вылезти из постели, но нет, он проснулся первым, как я теперь буду смотреть ему в глаза?
Чувства стыда и смущения внутри нее смешивались со скрытым чувством любви, а колючая боль в сердце не давала дышать. Закрыв лицо руками, она внезапно ощутила, что ее пижама до сих пор хранит запах брата, и ее сердце вновь болезненно сжалось.
В общем, если как следует помахать синаем, все это забудется, решила она и поднялась на ноги. Она нервно выбирала, что лучше надеть, доги или обычную одежду, но в конце концов быстро переоделась и пошла во двор.
Кадзуто куда-то ушел — она не знала, куда именно, — а ее мать Мидори в первой половине дня всегда была на работе. Ее отец Минетака вернулся в Америку сразу после Нового года, так что сейчас Сугуха была дома одна. Заглянув в буфет на первом этаже, она взяла творожный кекс, сунула его в рот ооочень неподобающим благовоспитанной леди движением, другой рукой ухватила пакет апельсинового сока и уселась в коридоре.
Едва она откусила здоровенный кусок кекса, в коридоре объявился Кадзуто со своим великом.
— Гуу!!
Кусок кекса застрял у нее в горле; она отчаянно замахала правой рукой в поисках сока — но тут же выяснила, что соломинка куда-то делась.
— Уаа, гху!..
— Эй!
Кадзуто подбежал к Сугухе, схватил пакет с соком и, быстро вставив соломинку, поднес ее ко рту сестры. Отчаянно втягивая холодный напиток, она смогла наконец протолкнуть застрявший кусок.
— Уаа! Пипец… на этот раз я решила, что мне точно пипец.
— Что за торопыга! Тебе не говорили, что есть надо медленно?
— Ммм…
Сгорая от стыда, она опустила голову и уткнулась взглядом в собственные ноги. Кадзуто уселся рядом с ней, нагнулся и принялся расшнуровывать ботинки. Сугуха уголком глаза смотрела на его профиль, одновременно откусывая от кекса. И именно в этом момент он внезапно произнес:
— Да, насчет вчерашней ночи…
Сугуха внезапно закашлялась и поспешно отпила соку.
— А, а!
— В общем, это… Спасибо!
— Э?..
Услышав столь неожиданные слова, Сугуха могла лишь уставиться на Кадзуто.
— Ты помогла мне прийти в себя. Я — не сдамся. Я обязательно ее спасу и приведу сюда, чтобы с тобой познакомить.
Пытаясь задавить боль в сердце, Сугуха улыбнулась и ответила:
— Мм. Постарайся как следует! Мне тоже хочется познакомиться с Асуной.
— Вы с ней отлично подружитесь.
Кадзуто потрепал Сугуху по голове и встал.
— Ну, пока.
С этими словами Кадзуто взбежал по лестнице на второй этаж. Провожая его глазами, Сугуха сунула в рот последний кусочек кекса.
…Постарайся как следует… и ради меня тоже…
Подойдя к пруду во дворе, Сугуха начала субури[11]. Держа в руке синай, она начала двигаться почти что в танце, постепенно разогревая свое тело.
Раньше работа с синаем — это было все, что нужно, чтобы вымести из головы все лишние мысли; но сегодня явно был не тот случай. Стереть то, что крутилось у нее в голове, было невозможно; мысли застряли там прочно.
…Я люблю братика… это правда нормально?
Минувшей ночью она уже решила сдаться. В сердце братика была лишь одна девушка; это она понимала совершенно четко, но боль от этого не ослабевала.
…Но… может, так и лучше.
Она словно разделилась на две конфликтующие части; она не понимала, почему вдруг она стала так много думать о Кадзуто. Однако она совершенно отчетливо помнила,
Два месяца назад ее матери позвонили из больницы, и Сугуха понеслась туда, не колеблясь ни секунды, чтобы прижаться к Кадзуто, со сверкающими от слез глазами и сияющей от счастья улыбкой. Кадзуто протянул руку ей навстречу, отозвался тем самым, таким знакомым голосом. Вот с того момента в сердце Сугухи расцвело чувство. Я хочу быть рядом с ним, я хочу больше говорить с ним, я хочу броситься в его объятия, хотя это, конечно, невозможно.
Просто быть рядом с ним и смотреть на него — тоже нормально, убеждала себя Сугуха, снова принявшись рубить воздух синаем. Полностью погрузившись в тренировку, она потеряла счет времени, пока не взглянула наконец на часы и не убедилась, что уже почти полдень.
— Аа, пора завязывать. Мне надо кое с кем встретиться.
Прекратив размахивать синаем впустую, Сугуха прислонила его к ближайшей сосне и взяла полотенце, чтобы вытереть пот. Подняв голову, она увидела кусочки синего неба, выглядывающие из-за облаков.
Я вернулся к себе в комнату, переоделся и переключил телефон в виброрежим. Усевшись на кровати, я открыл рюкзак и достал игру, которую мне дал Эгиль.
«ALfheim Online».
Я не очень-то много о ней слышал, так что сперва прочел буклет с информацией. Изначально, прежде чем влезть в MMORPG, я собирал информацию по различным журналам и форумам, но на сей раз я об этом даже не задумался. Открыв коробку, я вытащил оттуда картридж. Включил роутер нейрошлема и сунул картридж в щель. Через несколько секунд главный индикатор перестал мигать и загорелся спокойным, ровным светом.
Стоя возле кровати, я обеими руками натянул нейрошлем себе на голову, по самые глаза.
Некогда сверкающий нейрошлем был чуть поврежден, и краска местами облупилась. Целых два года он был мне одновременно похитителем и надежным другом.
…Снова прошу, дай мне силы.
С этой мыслью я зафиксировал нейрошлем на голове и затянул ремешок под подбородком. Шлем на месте, очки опущены, и я закрыл глаза.
Смесь тревоги и возбуждения заставила мое сердце забиться быстрее, и, стараясь унять сердцебиение, я произнес: «Начать соединение!»
Свет, проникающий через мои закрытые веки, неожиданно исчез. Передача сигнала по зрительному нерву внезапно прервалась, и мои глаза обволокла тьма.
Сразу затем возникла радуга, и бесформенное слово «Нейрошлем» постепенно сформировалось в логотип. Изображения, сперва туманные, потом четкие, служили для подтверждения связи со зрительной корой. Наконец под логотипом появилась строка текста, подтверждающая, что визуальная связь в норме.
Затем пришла очередь звукового теста: раздалось множество странных звуков. Сперва они звучали как-то искаженно, потом стали красивыми, постоянно меняли высоту и тембр; наконец они начали стихать и постепенно смолкли совсем. Появилась строка, сообщающая, что связь со слуховой системой тоже в норме.
Процедура начального подсоединения продолжалась. Следующий этап — осязание и чувство веса; ощущение кровати и собственного тела пропало. Тестам подвергались самые разные чувства, и количество строк, заканчивающихся на «ОК», росло. Если технология Полного погружения была усовершенствована,
