и познание, любознательность и сочувствие, наконец, гуманизм и любовь — достаточно вспомнить, что выдающиеся защитники индейцев, символизируемые для всего мира образом Лас Касаса, тоже ведь были представителями испанской культуры того времени![4] Именно об этом говорят автопортреты создателей американских хроник, как они запечатлелись в их сочинениях.
Если справедливо сказать, что в XVI веке история возложила на Испанию, открывшую реальную полноту мира и человечества, величайшую миссию их познания и осмысления, то не менее справедливо сказать, что первыми и здесь были именно первопроходцы. Им выпала задача первичного осмысления увиденного и информирования Европы, а многие из них впоследствии обращались и к уже более системному изучению открытого (таковы, например, Лас Касас, Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Вальдес, Педро де Сьеса де Леон, выдающиеся энциклопедисты Бернардино де Саагун и Хосе де Акоста, другие). Их трудами Испания превращалась в центр зарождения многих и многих идей нового времени. Ведь встреча двух континентов, двух культур стала важнейшим фактором зарождения принципиально новых представлений о мироустройстве и о человечестве, потребовала пересмотра на новом уровне знаний (в сравнении с античным и средневековым знанием) не только естественнонаучных проблем, но и коренных гуманистических, историко-культурных, философских вопросов о природе человека и границах человеческого, о происхождении человека, о многообразии культур и вер, о правах человека и народов, о справедливых и несправедливых войнах, о свободе и несвободе и так далее.
Принципиальная новизна открытого мира, существование которого, как отмечалось, не было предусмотрено ни античными историками, ни Библией, ни теологией, определяла связь любого вопроса, сколь бы малым он ни был, с глобальной проблематикой. Все, кто брали в руки перо, намереваясь писать об Америке, поневоле начинали с возникновения земли и человека, наново, в силу своих возможностей, поднимали такие вопросы, как: является ли Новый Свет Божьим творением или это царство сатаны, является ли он частью нормального мира или это мир антиподов, целостен ли мир и едино ли человечество, каково происхождение Америки и ее населения, что представляет собой ее природа, «лучше» она или «хуже» природы Старого Света, не связаны ли с Новым Светом туманные сведения сочинений Платона, Сенеки, Страбона, Плиния об Атлантиде, об островах Гесперида, о «последней Туле», с каким коленом рода Ноева следует связывать индейцев, как они появились там после потопа и так далее и так далее. В тесной увязке с перечисленными возникло и множество последующих вопросов касательно того, как обращаться с индейцами.
Следует ясно отдавать себе отчет, каким шоком для сознания европейцев были отсутствие одежды, культовый каннибализм, гомосексуализм, зоофилия, первобытный промискуитет, если говорить о племенах, находившихся на низшей стадии развития; многое было неприемлемо и в обычаях индейцев, представлявших развитые общества, — массовые человеческие жертвоприношения, идолопоклонничество и так далее. В итоге первый вопрос, который необходимо было решать испанцам того времени, состоял в следующем: индейцы — люди или не люди, разумные или неразумные, кто среди них к какой стадии человечности относится, кто к дикарям, кто к варварам и, по аристотелевской классификации, к каким классам варваров — «по природе», то есть к варварам, не способным к культуре и к самоуправлению, или к варварам, еще не приобщившимся к истинной вере, и как следует доносить до них веру. А ведь именно таковой была официальная задача, поставленная папой Александром VI в булле «Интер цетера» (1493), которая передавала новооткрытые земли в дар Испании во имя данной цели.
По мере того как первооткрытия и конкиста охватывали все более широкие пространства, и в Америке и в Испании разгоралась ожесточенная полемика между тремя основными направлениями, отражавшими интересы основных конфликтовавших между собой социальных партий: монархия и Ватикан (также имевшие противоречия между собой); новые феодалы-конкистадоры, влиятельная группа деятелей культуры, правоведов, мыслителей-эразмистов, монашества, затронутого реформационными настроениями. Борьба шла вокруг спорных вопросов правовых отношений христианского мира с «варварами» и затрагивала такие острейшие темы, как законность или незаконность войны с целью христианизации, методы христианизации, законность или незаконность порабощения индейцев и другие. В крайнем ряду стояли идеологи конкистадорской феодальной партии, стремившиеся, опираясь на антично-средневековые натурфилософские идеи (в частности, это идея жесткого природно-географического детерминизма, согласно которой в тропической зоне не могут жить полноценные люди) и на аристотелевскую классификацию, объявить индейцев нелюдьми или неполноценными, неразумными варварами и, соответственно, узаконить рабовладение. Корона, исходя из собственных интересов и опираясь на христианско-универсалистские идеи о единстве рода человеческого и равенстве Христовой паствы перед Богом, объявила индейцев полноценными людьми и вассалами монархии, подлежащими ее опеке. В разработке этой концепции широкое участие принимали представители университетских гуманистических кругов, христианско-гуманистической партии, причем радикальное крыло ее (правовед Франсиско де Виториа, Лас Касас и другие) шло в своих выводах гораздо дальше потребностей и интересов официальной доктрины. В сложной контаминации идей христианского коммунизма и провиденциального смысла открытия Нового Света рождались апологетические концепции о превосходстве природы и населения Америки как истинных христиан «по природе» (Васко де Кирога, Лас Касас и другие), мессианская утопия о том, что в Новом Свете воплотится «тысячелетнее Царство Христово». Франсиско де Виториа и Лас Касас на позднем этапе переходят к идеям «естественного» равенства людей «по природе» и к выводам о необходимости восстановления суверенитета индейского населения.
Полемика имела огромное значение для культуры XVI века, и с представленными в ней позициями так или иначе соотносилось все написанное об открытии и конкисте. Широкая гамма воззрений на Новый Свет и его население предстает и со страниц публикуемых фрагментов, начиная с Колумба.
Здесь и исполненный пророческих предчувствий, словно застывший в смущении перед величием открывшегося мира Первооткрыватель (сходен с ним пафос участника первооткрытия Бразилии Baca де Каминьи), и ловкий прагматик и в то же время восхищенный и проницательный наблюдатель Кортес, и знаменитый падре Мотолиниа, принадлежавший к плеяде первых евангелизаторов индейцев Мексики и их защитников, и простой солдат Франсиско де Херес, секретарь неграмотного Франсиско Писарро, за него в традиционном имперском духе описавший открытие и конкисту Перу, и тоже простой солдат Берналь Диас, напротив — свободный от предрассудков, с поразительно человечным и демократичным мировосприятием, и опять же простой солдат Сьеса де Леон, очень близкий к Берналю Диасу, но и, отлично от него, сочувственно воспринимающий идеи защитников индейцев, наконец, ученые мужи и яростные враги в своих воззрениях на индейцев Лас Касас и Фернандес де Овьедо — последний всегда отстаивал интересы конкистадоров.
Все они были первыми — кто первым ступил на неведомую землю, кто первым описал ее, кто первым сказал самое значимое слово о той или иной стране или о событиях и целом.
Все упомянутые участники, очевидцы и летописцы представлены на страницах этой антологии американских хроник, впервые выходящей на русском языке в таком объеме. Изданный ранее первый опыт подобной антологии при поддержке ЮНЕСКО (серия «Коллекция репрезентативных произведений») по необходимости был ограниченным по составу и тиражу[5].
В это издание, планируемое в 6 выпусках, входят расширенные в сравнении с предыдущим фрагменты из сочинений до того не переводившихся авторов (среди них Эрнан Кортес, Торибио де Бенавенте (Мотолиниа), Франсиско де Херес, Аугустин де Сарате, Педро де Сьеса де Леон, Гонсало Фернандес де Овьедо-и-Вальдес, Бернардино де Саагун) либо тоже расширенные фрагменты новых переводов (это относится к Берналю Диасу дель Кастильо[6] и к Инке Гарсиласо де ла Вега, впервые предстающего как автор книги «Флорида»).
Включаются в него переводы писем Колумба (они сопровождаются в «Приложениях» официальными документами той эпохи, расширяющими представление об обстоятельствах открытия Нового Света);[7] в значительно большем объеме сочинения Бартоломе де Лас Касаса (его «История Индий» и известный в его же изложении «Дневник» Христофора Колумба составят отдельный выпуск); фрагменты ранее изданных сочинений таких авторов, как Альвар Нуньес Кабеса де Вака, создатель замечательных записок о скитаниях по землям Нового Света — от Флориды до Калифорнийского залива;[8] как Гаспар де Карвахаль, описавший открытие Амазонки[9], и других.
Но при всем при том ждут своего перевода, хотя бы фрагментарного, еще многие и многие создатели
